Пчелы гудят в ля миноре
Шесть соток
Грядки прополоты, политы, картошка окучена, первая порция малины собрана, а пока варится варенье, можно вознаградить себя отдыхом в тени. Тем более что и врачи советуют в такую жару не перетруждать себя.
Вокруг жужжат пчелы, собирая пыльцу с цветущего дикого винограда. Наверняка Римский-Корсаков вот так же сидел в беседке в послеполуденный зной; а иначе как он написал эту знаменитую интерлюдию к опере «Сказка о царе Салтане», — произведение, которое теперь называется «Полет шмеля»! Как вообще музыка передает звуки природы и в чем ее действие на природу человека? Об этом мы и беседуем сегодня со Светланой Вагановой, преподавателем музыкально-теоретических дисциплин детской школы искусств «Этюд».
— Музыка и природа в искусстве звуков — тема особая. Даже простой любитель классической музыки может с первых нот узнать и «Утро» Эдварда Грига, и «Лунный свет» Клода Дебюсси, и «Лето» Антонио Вивальди. И на вопрос, как ты это услышал, ответит, что это же очевидно! В пьесе «Утро» («Пер Гюнт») в прозрачной тишине возникает нежная, тонкая, едва уловимая мелодия (холодная далекая флейта) — еще мрак вокруг. Теплые звуки скрипок повторяют ту же мелодию чуть громче, ярче, сочнее и говорят нам — поднимается солнце. И когда играет весь оркестр, мы просто не можем не услышать, что солнце взошло, а после яркой кульминации все успокаивается — природа дождалась солнца, теперь она тиха.
Многое в музыке ассоциируется у нас с определенными состояниями и эмоциями. Я работаю с детьми, и когда мы говорим о том, как композитор может изобразить застывшую зимнюю природу, дети отвечают: медленный темп, диссонирующие аккорды, холодные тембры оркестровых инструментов. Изобразить природу в музыке можно и буквально, подражая ее звукам. К примеру, легко изобразить кукушку в форме легкой, незамысловатой и полной света и юмора пьесы. Это делали многие композиторы, например, Луи Клод Дакен, Франсуа Куперен. Но есть и «Кукушка» Камиля Сен-Санса, когда над довольно мрачным, тяжелым звучанием леса (оркестр) равнодушная кукушка (кларнет) поет вне ритма, вне метра, сама по себе.
— А есть примеры нестандартных приемов изображения природы?
— Нередко для считывания идеи композитора необходимо иметь и навык расшифровки. У того же Сен-Санса в «Карнавале животных» есть небольшой номер — «Черепаха». Как композитор может изобразить черепаху? Ответ очевиден — что-то очень медленное. А Сен-Санс для этого взял мелодию канкана! Только его черепаха танцует этот популярный в конце XIX века танец так медленно, что слушатель не может не рассмеяться. Но чтобы понять юмор композитора, надо услышать первоисточник.
— Наверное, проще всего увидеть картинку, слушая музыку программных произведений?
— В них образы заложены в названии: «Океан — море синее» (вступление к опере «Садко») Николая Римского-Корсакова, «Ветер на равнине» Клода Дебюсси. Вроде бы нам уже сказали, что будет. Но музыка дает чувство, а не знание, ощущение, а не визуализацию. И мы наполняем звуки музыки собственным воображением. Что увидим мы в «Волшебном озере» Анатолия Лядова? Что просвечивает сквозь его гладь, что там на дне? Куда несется «Тройка» Георгия Свиридова? На этот вопрос каждый отвечает сам.
— Что же такое музыка вообще?
— Ответить на этот вопрос практически невозможно. Пытаясь дать ей определение, мы неизбежно оказываемся между двумя полюсами: Пифагор говорил, что она проявление космической гармонии сфер, а математик Лейбниц считал ее бессознательным упражнением в арифметике. На самом деле в музыке можно найти воплощение и того, и другого: движение духа — это то, что мы слышим в музыке Иоганна Себастьяна Баха, а особым образом систематизированные звуки — в произведениях композиторов XX века.
По тому же Пифагору, музыка может излечить пассивность души, избавить ее от ярости и гнева. Протестантский лидер Мартин Лютер считал, что музыка призвана прогонять искушения и дурные мысли. Людвиг ван Бетховен полагал, что в любом произведении должна быть идея, и доказал это своим творчеством. А композитор Эрик Сати проводил в жизнь идею меблировочной музыки — звукового фона повседневной жизни. Философы всех эпох пытались определить, что есть музыка.
— Да и природа — это же не только то, что вокруг нас, но и то, что внутри?
— Конечно, те же наши физиологические ритмы — природные явления: ускорение темпа музыки как ускорение биения сердца, изменения динамики как усиление звука голоса в минуту кульминации нашего чувства. Eсли мы зовем кого-то, то это сопровождается определенной интонацией и жестом. Точно так же есть музыкальная формула, символизирующая призыв. В «Полете валькирий» Рихарда Вагнера — это побуждающие, активные восходящие интонации и ритм, который музыканты называют «из затакта». Eсть в музыке и плачущие интонации Юродивого («Борис Годунов» Модеста Мусоргского), и ритм «судьба стучится в дверь» Бетховена.
Но параллели между развитием музыкальной ткани и явлениями природы не столько рождают в нашем воображении прямые ассоциации с природой, сколько будят наши собственные чувства. В ноктюрнах (с французского — «ночной») Фридерика Шопена нет подзаголовка «струится вода» или «темное небо, облака, мерцание звезд». И композитор отнюдь не стремился вызвать у нас эти образы. Размышление, переживание, уединенное рефлексирование — композитор переживал эти состояния сам и как бы побуждает нас присоединиться.
— Что вы посоветуете слушать дачникам, чтобы не было диссонанса с окружающей красотой?
— Мы вольны слушать любую музыку, любить или не любить определенную пьесу, понимать или нет целое направление в музыкальном искусстве. В каждой эпохе — свои музыкальные законы. Как архитектура барокко отличается от хрущевских застроек, так структура фуги отлична от нынешней попсы. Мы вольны включить на даче Круга, но все-таки кто-то предпочтет Чайковского. Или откройте сайт «Бельканто» — там море прекрасной музыки.
***
фото: Светлана Ваганова.