Игра света и тени на резьбе ставен
Я живу на КПД, в архитектурно скромном районе города. И люблю приезжать в центр, чтобы пройтись по чистым холеным улочкам, проникнуться атмосферой благополучия и полюбоваться деревянной резьбой старых купеческих домов.
Любимая моя улица — Дзержинского. Уровень погружения в атмосферу города прошлых веков здесь зашкаливает. А если взять в провожатые увлеченного человека, то просто пулей вылетаешь из современности. И вот мы идем по умытой дождем и расцвеченной вечерним солнцем Дзержинского (до 1926 года — Садовой; ароматы свежей зелени деревьев на этой улице и сегодня дурманят) с мастером и экскурсоводом Святославом Шитовым. Он своими руками воссоздает деревянную резьбу и о деревянных домах знает много. Сразу говорит, что улица Садовая была средоточием купечества, где жили отцы города.
Начинаем экскурсию от здания N 40 — дома гласного городской Думы Бровцина. Когда Святослав с отцом (если кто не знает, его отец — известный реставратор, почетный гражданин города Вадим Шитов) начинали реставрацию этого дома, резьбы на воротах и на окнах не было.
— А дом — живой организм: фасад — лицо, окна — глаза, соединение сруба с крышей — чело. Уши — чердачно-слуховые окошки, рот — ворота. Они открываются… и на санях — на тройках завозят сюда товары — рыбу, мясо, муку. Их везут в брюхо дома — в амбар, поглощающий припасы.
Эти крепкие купеческие усадьбы- хозяйства сами рассказывают о хозяевах. Прохожий, знающий значение украшений, понимал, кто живет в том или ином доме, по его резьбе. Так, Бровцин был очень богатым купцом, имел на этой улице несколько домов. И на фронтоне ворот — павлиний хвост. Бровцин путешествовал, был на Святой земле, привез оттуда сухую пальмовую ветвь. Как Лермонтов пишет: «Скажи мне, ветка Палестины, где ты росла, где ты цвела?». Веточка сохла и ломалась, но в деревянной резьбе сохранено воспоминание о ней.
По краям ворот — резные свитки. Святослав говорит, что свиток — прообраз старинной царской грамоты, именно по царскому указу Федора Иоанновича и была основана Тюмень. В 1586 году сюда письменный голова Данила Чулков привез печать с бобром и лисицей и царский указ. А Бровцин — человек, который находился на государевой службе, имел право на своих воротах расположить резной свиток: знал государеву грамоту. Неграмотный крестьянин мог постучать в окошко такого дома и попросить документ на обработку десятины земли в этом городе. После эти крестьяне за счет своего трудолюбия и смекалки тоже становились богатыми купцами. Приходили в рваных малахаях и находили здесь достаток.
Святослав Шитов рассказывает, что каждая стена дома — грань алмаза. На деревянных домах Дзержинского — да дворцах, а не домах! — обильный растительный орнамент. Каждое растение имеет свою символику. Здесь виноград — символ добрых дел; ананасы, сливы, груши — мечта о сладкой жизни. Верхняя часть наличника — небосвод, боковые — струи дождя, прямоугольник низа — поле, мать сыра земля, кормилица. Сверху — луна и солнце, символически изображенные головы лошадей. Вся эта символика была привнесена в наш город староверами Иконниковыми, Колокольниковыми, Подаруевыми…
Мы медленно переходим от дома к дому — памятники деревянного зодчества здесь выстроились в ряд. Святослав рассказывает об особенностях орнамента каждого, о его хозяевах. Как-то в этом великолепии не замечаются редкие хрущевки, арки, пластик и стекло учреждений.
В доме N 36 жил помор, уроженец Архангельской губернии, купец третьей гильдии Горбунов. На наличниках этого дома — символ плетеной рыболовецкой сети. Украшения звездами складывается в Малую медведицу — путеводную нить поморов. Дом N 34 доктора Виноградова был круглосуточно открыт для пациентов. На этой улице жили фотографы, по ней прогуливался прототип Робинзона Крузо, шотландский моряк Александр Селькирк. Даниэль Дефо написал вторую часть своего приключенческого романа о том, как Робинзон возвращался из Пекина через Тобольск и был в Тюмени, а отсюда уже поплыл в Англию.
У самого роскошного дома улицы — дома Буркова (Дзержинского, 32), — пять разновидностей наличников, которые весят около 200 килограммов. Окна похожи на кокошники. На наличниках 11 цветочков. У Буркова было 11 детей. Заходим во двор — луч солнца падает на резьбу, и игра света и тени на барочных узорах подчеркивает их совершенство и безупречность. И это вырезали мастера, не имеющие академического образования, но они идеально чувствовали пропорцию — знания передавались от отца к сыну. Профессор из Германии Манфред Гернер изучал эту резьбу и сказал, что она не имеет аналогов в мире.
На первом этаже дома Буркова была бесплатная библиотека, где рабочих обучали грамоте, действовала типография. Во дворе сохранились постройки — каменный склад, магазин, где Бурков торговал зерном и хозяйственными принадлежностями. Бурков имел даже собственный пароход. В его саду и по всей Садовой улице росли дубы, буки, были даже оранжереи — упоминания об этом есть в документах XIX века. Также на домах купцов устанавливались металлические флюгеры, говорящие о роде деятельности хозяина.
Резьба сохранялась даже лучше самих построек, объясняет Святослав, потому что была пропитана консервантом на основе воска, смолы и живицы. Но из-за действий неграмотных реставраторов, соскабливавших эту пропитку, в доме N 30 разрушены детали декора.
Украшения дома N 21, принадлежавшего купцу Новоселову, еще одному помору, — старинная глухая резьба. Шитов рассказывает, как она делается: берется широкая доска, наносится растительный орнамент. Сама резьба создается путем углубления фона. Так поморы украшали корму и нос кораблей. И на наличниках домов изображали надутые паруса, бегучий такелаж, ванты, рыбьи головы.
Подходим к дому N 13, где сегодня кафе. С сожалением замечаю, что в ограде уже нет дуба — редкого для центра Тюмени дерева. Но сам дом купчихи Рогозиной радует нежной бирюзово-голубой расцветкой. Здесь отец и сын Шитовы в соответствии со старинными чертежами поставили новые ворота. Во дворе на наличниках — глухая резьба, имитирующая занавески с кистями. Святослав говорит, что при реставрации они с отцом старались максимально сохранить оригинал XIX века, так что иной раз приходилось вставлять новые детали размером со спичечный коробок.
Идем дальше, любуемся усадьбами Брандта и Черепанова. Рассматриваем четырехлепестковую кувшинку на наличнике — символ семейного благополучия, уюта. При реставрации ее часто нивелируют, стилизуют под кружочек, хотя это должен быть цветок, уточняет Шитов.
А вот дом N 12, принадлежавший Сергееву, — жемчужина тюменского деревянного модерна, стиля изысканного. Но стоит пока без ворот, да и при реставрации цвет стен поменяли с голубого на оттенки бежевого — и вот его уже не узнать.
Святослав сокрушается, что уже пятнадцать лет откладывается проект, по которому улица Дзержинского могла бы стать музеем под открытым небом. Шитов убежден, что она должна быть пешеходной. Что надо восстановить яркую расцветку стен домов. Ведь когда-то они носили пять основных цветов: в красный и зеленый хозяева раскрашивали цветы и листья, для стен выбирали голубой, белый или розовый. А теперь побеждает монохромность…
Знает Шитов и о кирпиче того времени. Рассказывает, что был кирпич клейменый — со знаком качества. Состоял из золы, пуха, сухой травы, желтка и извести. Но производственный секрет его до сих пор не разгадан. Кирпич можно было, создавая украшения домов, пилить пилой, рубить топором, строгать, и не крошился он столетиями, в отличие от современного.
Святослав здесь когда-то ходил по подвалам, подвалы были выложены кирпичом и имели арочные своды. Воды, говорит, было по колено — грунтовые воды просачивались.
Земля по улице Дзержинского вообще — слоеный археологический пирог. Когда перекапывали улицу, археолог Борис Рахманов просеивал песок ситом и находил здесь фрагменты кремневых орудий, скребков, наконечников стрел, керамики возрастом до 7000 лет! Святослав специально взял с собой на экскурсию кое-какие из тех находок, и мы с фотокором тоже увидели и даже подержали в руках тяжелые связки ключей, которыми открывались дома, амбары, сундуки домов по улице Дзержинского.
***
фото: Богатство и красота улицы Дзержинского ;Святослав Шитов ;Как много знающему человеку может рассказать резной наличник.