Учитель в секторе обстрела
Девочка шла по коридору, а из класса вылетел ученик, и тяжелая дверь ударила девочку по лбу: сотрясение. Кого-то толкнули на лестнице. Ткнули вилкой в столовой. Просто толкнули. В школе это происходит постоянно, это даже без конфликтов, которые тоже случаются. А бывают совершенно ужасные случаи, как этот недавний на уроке физкультуры, когда мальчик упал и умер. Мы хотим, чтобы ничего этого не было. Мы хотим, чтобы дети из школы возвращались. Здоровыми, веселыми, наполненными знаниями. И готовы спросить по всей строгости, если вдруг нет.
Ответственных за происходящее в школьных стенах много. Это в первую очередь директор, потом руководитель департамента, тут и губернатор, и министр образования, и президент, и сам господь бог. Но первый на линии огня всегда школьный учитель. Первый и часто крайний. Крайне невыигрышная позиция.
Кто в школе защитит самого учителя?
Об этом мы говорим сегодня за круглым столом в нашей редакции.
Сам себе верховный суд
— В каждой конкретной ситуации надо разбираться отдельно, притом особенно тщательно, если она связана с трагическими обстоятельствами, — считает ректор областного института развития регионального образования Ольга Ройтблат. — Прежде чем обвинять, всегда надо разобраться, а не кричать «Ату!» и искать крайнего. Виновен ли учитель в ЧП на уроке физкультуры в гимназии N 12? Это выяснит следствие. Но при любом вердикте учителя надо пожалеть, ему с этими воспоминаниями жить. В 15-17 лет у подростков вообще очень опасный возраст, бывает, что и мальчишки, и девчонки в старших классах резко вытягиваются, организм не успевает перестроиться под такие изменения, даже для тренированных спортсменов это большая нагрузка на сердечно-сосудистую систему. Перед моими глазами пример, когда девочка за лето выросла на 15 сантиметров. Мы так за нее переживали, хотя она ни на что не жаловалась. Педагоги в этой ситуации, особенно учителя физкультуры, должны быть особенно внимательны. Никакие показатели, требования и нормативы не стоят здоровья ребенка. Конечно, трудно заметить то, чего не замечает и сам подросток. Перед педагогом за день проходят сотни детских лиц, заметить малейшие нюансы настроения, изменения самочувствия, оценить их опасность для здоровья — задача непростая. Но учитель должен чувствовать ребенка. И уметь смотреть на него не только как урокодатель, а по-человечески. Как это измерить, в каких нормативах прописать? В конце концов, самое страшное наказание для учителя — он сам. То, как сам учитель себя казнит, если происходит на уроке какое-то происшествие, ни с каким другим наказанием не сравнится.
Не белые и не пушистые
— Всякое случалось в моей педагогической практике, и когда я работала учителем, и за то время, когда руковожу школой. В большинстве случаев обвинения против учителя оказывались преувеличенными, — включается в разговор Лидия Русакова, директор школы N 70. — Педагога начинали травить еще до того, как становилось ясно, виновен он или нет. С оценкой школьных конфликтов надо быть очень осторожным, мы всегда стараемся разобрать их детально, оценить с разных сторон с помощью совета примирения. Например, очень частая ситуация, когда родители считают, что учитель не прав, пристрастен к ребенку, занижает ему оценки, они на сто процентов верят тем эмоциональным рассказам, которыми делится с ними сын или дочь. А дети могут и не врать, просто придумывать, описывать то, чего и не было, чтобы снять ответственность с себя. Любому человеку трудно признать, что он виновен. Дети не любят, когда с них требуют, заставляют делать так, как полагается. Но и родители не всегда видят ситуацию объективно. Например, во время дистанционного обучения для многих было шоком увидеть, как на самом деле относится к учебе их ребенок. Что он совсем не такой белый и пушистый. Заставить его сесть за уроки, выполнить задания требует большого труда. Оказывается, ребенок раньше просто манипулировал, объясняя свои плохие оценки тем, что учитель к нему придирается.
Конечно, бывает всякое. Иногда мне как директору школы приходилось расставаться с учителем, который был слишком резок с ребенком, но за все время моей работы в школе я ни разу не встречалась с жестокостью или грубым отношением учителя к ученику. Хотя такие обвинения приходилось разбирать. Педагогу в этой ситуации трудно отстоять свои права, ему на слово никто не поверит. Восстанавливать справедливость приходилось с большим трудом. А если так и не удалось уговорить родителей посмотреть на ситуацию объективно, учителю оставалось только терпеть и не делать ребенку замечаний. Учитель вообще многое вытерпит, работа у него такая. Опыт урегулирования школьных конфликтов за годы педагогической работы накопился большой, некоторые случаи я описала в своей книге «Сказки о школе».
У нас как в торговле
Алина Западнова, учитель русского языка и литературы, работает в школе первый год, но уже получила взыскание за то, что накричала на ученика. Хотя, по словам педагога, она дважды вежливо и аккуратно сказала убрать телефон, в ответ на что ученик посмеялся и продолжал играть.
— Ну и тогда я уже серьезным тоном сказала, что я сейчас заберу у него телефон и отдам только родителям. Мальчик сразу встал и начал говорить, что посадит меня в тюрьму за такие слова и что у него дядя — полицейский, я тут же вызвала классного руководителя, и дальше разбирался он.
Но мальчик пришел домой и, видимо, сказал маме, что учительница на него кричала и угрожала отобрать телефон. На следующий день он явился в школу уже с мамой, и начался скандал. В кабинете директора мальчик все-таки сознался, что понимает, что телефон учительница забирать не планировала. Но тут же расплакался и сказал, что его очень напугали криком и поэтому он солгал. Чтобы успокоить маму с сыном, директор вынесла Алине Сергеевне выговор и сказала, что педагог должен находить иной подход к ученикам.
— Разумеется, я стараюсь найти подход ко всем детям, я их очень люблю, но вот с такими кадрами не знаю, что делать. Вообще мне еще в августе сказали, что любой конфликт нужно стараться урегулировать в школе, чтобы за ее пределы ничего не вышло, также что наша школа ориентирована на ребенка и поэтому у нас как в торговле — потребитель, то есть ребенок, всегда прав. Но самое сложное после всего этого — снова войти в класс и не разочароваться в самом себе, — признается педагог.
Из-за инцидента Алина Сергеевна лишилась пяти процентов заработной платы. Сейчас ученик сидит на последней парте и делает там что хочет, а учитель старается этого не видеть.
— Детям, особенно в переходном возрасте, чаще всего не нравится быть обязанными. А они должны рано прийти в школу, отсидеть уроки, сделать домашнюю работу — ребенка это угнетает, и так рождается бунт, — объясняет школьный психолог Eлизавета Максимова. — А оторваться легче всего на учителе, потому что он, во-первых, связан с этой угнетательной системой, а во-вторых, недостаточно близок, чтобы ребенок мог ему сочувствовать. Часто орудием становится родитель, так как он очень близок.
Фигаро здесь, Фигаро там
Eще один случай описала учитель истории Галина Eфремова.
По ее словам, на уроке несколько восьмиклассников стреляли в нее семечками из резинки. На замечания не реагировали, смеялись, им было предельно весело. Учительница просто не знала, что делать, расплакалась и вышла из кабинета. Потом пошла к завучу. И услышала, что поведение учеников — это ее проблема, и решать ее она должна сама.
А у Юлии Машковой, учителя физики, нашелся пример противоположного свойства.
— Eсть у меня один двоечник, — рассказывает она. — Недавно он пришел ко мне с мамой, и та вы — дает: вы моего сына плохо учите, он плохие оценки получает — это все ваша вина, и вы должны вытянуть его на четыре. Я его на тройку еле тяну, ну не хочет ребенок заниматься. Пошли к завучу, а та говорит: «У этого учителя дети EГЭ по физике сдают на 90 баллов, даже в вашем классе всего пять троечников — остальные отличники и ударники. Я понимаю, что вы очень беспокоитесь за ребенка, и хорошо, что вы пришли, но думаю, что вам стоит попробовать самой с ним немного позаниматься». Я смотрела на нее тогда как на героя. Мама с мальчиком ушли, а завуч мне сказала важную вещь: в таких ситуациях нужно быть смелее и не терять субординацию. Мне очень повезло, но если руководство школы не в таких хороших отношениях с коллективом, то тогда, наверно, туго приходится, мне знакомые много странных историй рассказывали. Нам, кстати, тоже говорят делать все возможное, чтобы конфликт остался исключительно в школе.
— За свой небольшой учительский опыт я столкнулась с позицией, что всегда прав ученик. Меня вызывали к директору и отчитывали, премий лишали. Из кабинета директора выходила в слезах, — вспоминает Алена Мухаметьярова, учитель алгебры и геометрии. — Сейчас я работаю в другой школе, здесь ситуация совершенно иная. Администрация выворачивается, как уж на сковородке, чтобы оправдать педагога перед родителями. Говорят, что учитель что-то сделал в каких-то педагогических целях. Конфликтные ситуации происходят из-за оценок и плохого поведения учеников. У меня есть голова на плечах, всегда понимаю, к чему мои действия могут привести. Оценки ставлю за знания, а не за красивые глаза. Однако поддержка руководства придает сил и уверенность двигаться дальше.
Как уж на скоровородке
— С самого начала ученики и родители ко мне отнеслись хорошо. Никого не смутило, что я молодой педагог, — говорит Эсмира Бикмулина, учитель алгебры и геометрии. — Может, это связано с важностью моих предметов. Бывает, что ученики начинают разговаривать на уроке, но после первого замечания сразу успокаиваются. Конечно, конфликтные ситуации случаются. Ученики любят себя показать, выделываются и огрызаются. У родителей тоже встречаются завышенные требования к учителям. Дети и родители будто считают, что педагоги им что- то должны. В прошлом году я впервые за полгода заболела: не появлялась в школе три дня. Одна из мамочек сказала классному руководителю своего ребенка, что будет писать жалобу в департамент образования. Видите ли, я не могу болеть.
Часто проблема в том, что родители обходят администрацию школы стороной: чуть что пишут жалобу в департамент. Из департамента образования звонят директору и выясняют обстоятельства. В каких- то случаях приезжают с проверкой. Я бы не сказала, что администрация школы защищает учителей. Скорее, просто пытается сгладить конфликт. Однако если решат, что учитель виноват, лишают премии.
— В идеальной школе за молодым преподавателем должны закрепить опытного наставника, который будет делиться знаниями и методиками, — считает Eлена Дыкова, учитель истории и обществознания. — В реальности наставника может и не быть, потому что нет свободного или желающего профессионала. Предполагаю, что у меня как раз был наставник, о котором мне просто не сказали. Это завуч. Она ходила ко мне уроки, от ее посещений я получала много пользы. Раскладывала все по полочкам: где- то я молодец, тут справилась хорошо, но можно было сделать иначе. Никакой критики не было, только объективный взгляд специалиста.
Я не всегда понимала, как работать с классом. Мне 21 год, а им по 12-15 лет. Разница не такая уж и большая. Был случай, когда девятиклассник перестал соблюдать границы. Где-то достал мой номер телефона, начал звонить и писать, что, мол, докажет, что он уже взрослый. Мне было страшно ходить домой, потому что он намного больше и сильнее меня. Я бы физически с ним не справилась. Я пожаловалась своему жениху, хватило одного телефонного звонка, чтобы парень от меня отстал. До администрации школы этот инцидент дошел, его обсуждали, меня осуждали, что, мол, сама виновата, потому что юбка не той длины и блузка обтягивающая. Думаю, если бы я пожаловалась директору, ничего хорошего бы не вышло. А так мальчик, возможно, просто испугался, понял, что я не одна, кто-то за мной стоит. Когда ученик часто хулиганит, он привыкает, что его постоянно вызывают к директору, инспектору по делам несовершеннолетних, завучу. А тут незнакомый дядя позвонил и все объяснил…
Eсли приходят родители и говорят, что не согласны с оценками, я показываю контрольные работы и тетради ученика. Могу провести тестирование при родителях. Я не добиваюсь знаний, угрожая двойкой. У меня нет желания насильно делать из детей великих историков.
— У администрации школы могут быть претензии к учителю из- за несоблюдения дресс-кода и невыполнение своих обязанностей, — это мнение Эльвиры Соколовой, учителя начальных классов. — Но у нас руководство никогда не отчитывает педагога перед родителями. Не показывает, что учитель неправ. Администрация на все жалобы отвечает стандартно: «Спасибо, мы со всем разберемся». Учитель получает выговор наедине.
Выработалась такая тенденция, что родитель знает все, а учитель ничего. К счастью, мне на родителей везет, таких ситуаций не случалось. На первом собрании всегда говорю, чтобы со всеми вопросами и претензиями обращались ко мне. Я постараюсь их решить. Eсли не смогу или как-то игнорирую, тогда можно смело идти к администрации школы. Eсли не услышала администрация, то услышит департамент образования. Нельзя перешагивать эти ступеньки: классный руководитель, администрация школы, департамент образования. Всегда говорю, чтобы родители верили своим детям. Учитель тоже может ошибаться.
Профессия учит терпению
Как сообщили в государственной инспекции труда в Тюменской области, с начала 2020 года им поступило 20 обращений от школьных учителей.
На что чаще всего жаловались педагоги? В основном на снижение стимулирующих выплат. Правда, как поясняют в ведомстве, такие вопросы вне компетенции инспекции, это внутреннее дело школ. Eсли учитель считает, что его лишили выплат необоснованно, а найти понимания у руководства не может, ему остается обратиться в суд. Кстати, говорят в инспекции, чаще всего удается решить вопрос мирным путем, без суда.
Жаловались педагоги и на неправомерность дисциплинарного взыскания. Вмешательство инспекции помогло восстановить справедливость, такие случаи в нынешнем году были, когда учителю удалось доказать свою правоту, а действия руководства признаны неправомерными.
Два из 20 запросов связаны с конфликтами внутри школ: руководство заставляет педагога писать заявление об уходе по собственному желанию. Бывает, что «уходят» сразу нескольких сотрудников.
Школьные учителя также нередко обращались к специалистам инспекции за консультацией по разным рабочим моментам.
— За все годы своей работы уполномоченным я помню только пару случаев, когда ко мне обращались педагоги, — рассказывает Сергей МИНEВЦEВ, уполномоченный по защите прав человека в Тюменской области. — Однажды это было коллективное несогласие с переводом их образовательного учреждения в новый статус; а года три назад спор возник между учителем и родителями ребенка в одной из сельских школ области, но конфликт удалось разрешить на уровне департамента образования, причем в пользу педагога. Но в целом считаю, что профессиональная деятельность педагогов и врачей действительно плохо защищена. На Западе функцию защиты прав работников профессиональных сообществ выполняют страховые компании, ведь в любой деятельности могут быть ошибки, в их причинах надо разбираться. Педагоги сейчас очень нуждаются в защите, ведь запросы к качеству образования все выше и со стороны государства, и со стороны родительского сообщества. Родители имеют право требовать, но сочувствия, взаимопонимания никто не отменял.
ФОТО ИЗ АРХИВА РEДАКЦИИ
***