Безумству храбрых поем мы песню
В этом году международного фестиваля «Живые лица.» могло и не быть. Пандемия, смета урезана в два раза, зарубежные театры не могут приехать — границы закрыты. А отобранный на фестиваль Югорский театр буквально за несколько дней до отъезда в Тюмень обнаружил в труппе зараженного коронавирусом актера.
На карантин отправили весь театр, естественно, запретив куда-либо выезжать. Об этих проблемах мне удалось узнать, а многие остались спрятанными за кулисами и невозмутимыми улыбками организаторов. И тем не менее «Живые лица» выдержали испытания с достоинством. Нынешний XII фестиваль все так же пробует новые формы общения со зрителем, все так же широк по своей географии. Но в этом году он получился в первую очередь… смелым. И вот почему.
Самый страшный кошмар
Eсть такая формула: «не задавайте вопросов, ответов на которые вы не хотите знать». Но иногда, только получая такие ответы, ты понимаешь, о чем эта фраза… Вот меня часто волновал вопрос: что происходит в головах палачей? Тех, например, которыми богата история XX века. И, мне кажется, я его получила.
Я выныриваю из спектакля «Магазин» Центра современной драматургии (Eкатеринбург), мне плохо физически. Театр — это всегда как бы понарошку. Каким бы чувствительным ты ни был к происходящему и какими талантливыми бы ни были актеры, всегда присутствует мысль: это всего лишь игра. По-настоящему напугать театр не может. Так я думала — до этого спектакля.
Одноименная пьеса Олжаса Жанайдарова признана одним из самых страшных текстов последнего времени. Страшно в нем в первую очередь то, что он основан на реальных событиях. Он рассказывает историю магазина в спальном районе Москвы. Хозяйка буквально содержала в нем рабынь. Девушки, приехавшие на заработки из Средней Азии, попадали к ней «на работу», она отнимала документы, телефоны, деньги и даже украшения, а после ежедневно подвергала их психологическому, физическому и сексуальному насилию.
На темной, почти не освещенной сцене — две женщины в черном. Рядом с одной стоит телевизор, в нем транслируется картинка с камеры наблюдения за магазином. Свет позволяет нам увидеть только лица, обрамленные платком. Женщины почти не двигаются, только говорят. Говорят о том, что с ними происходит и о чем они в это время думают. Делают это так, что их боль ощущается как своя.
Карлыгаш приезжает из Казахстана в Москву за деньгами. Она вырывается из суровой к женщинам азиатской провинции, надеясь изменить предначертанную ей судьбу. «Ведь один раз можно?» — робко спрашивает девушка. Зияш — ее новая хозяйка, которая обманом заманивает ее в рабство. Она отнимет у нее свободу, имя, красоту… У Зияш есть оправдание. Она верующая, она хочет построить мечеть — потому ей нужны деньги. А значит, все, что она делает, — во имя Аллаха. А девушек она и вовсе спасает. Дает им кров, кормит, сурово воспитывает, чтобы становились сильнее.
Зияш — это олицетворение уничтоженной человечности. Пример того, как человек однажды дает себе индульгенцию на насилие, объясняя это какими-либо высокими целями. Все это в конечном счете приводит к краху личности. Она еще выглядит как человек, но не мыслит и не чувствует так, как мы с вами.
Только один раз режиссер позволяет себе легкий внешний эффект. Это раскат грома, который вдруг звучит посреди речи девушек. Это происходит, когда Зияш говорит: «Ребенка можно нового родить, мужа можно нового завести… Ребенка можно нового родить…» В этот момент зритель понимает, что Зияш сотворила с дочерью Карлыгаш. И в этот момент красивая Зияш, не меняясь внешне, превращается в чудовище, на которое страшно смотреть и еще страшнее слышать, как и о чем оно думает.
Жанайдаров свою пьесу заканчивает сюжетом, который дает нам понять, что чаще всего судьба палачей — умирать от рук себе подобных. Но режиссер спектакля смотрит на это несколько с другой стороны. Он считает, что единственный пленник этого ада, который никогда не сможет из него освободиться — сама Зияш. Она, уничтожив в себе все человеческое, обречена жить на этой выжженной земле до конца своих дней. Она, а не замученные ею девушки — вечная рабыня своего магазина.
А освобожденная Карлыгаш дарит ей свою цепь. Улыбаясь.
.Спектакль «Магазин» впервые в истории фестиваля получил специальный приз. Он признан самым сильным — наравне с победителем. Обсуждая его со зрителями после, я понимаю, что в них бурлит отнюдь не ненависть. Звучат фразы: «А я обычно прохожу мимо, не интересуюсь, а вдруг им нужна помощь?», «Никогда не думал об иммигрантах с этой стороны, что они такие беззащитные здесь».
То, что нас объединяет
Фестиваль «Живые лица» пригласил участвовать театры из Армении и Беларуси, показы прошли в видеоформате.
Поразительная смелость, особенно на фоне Московского международного кинофестиваля, где отменили показ фильма «Врата в рай» о военных событиях в Нагорном Карабахе (не современных, а давних), объяснив это мерами предосторожности. И, несмотря на то, что фильм снимался двумя годами ранее и не имеет политической ориентации, а рассказывает о судьбе простых людей посреди войны, режиссеру отказали в показе картины. На всякий случай.
Спектакли из Армении и Беларуси на «Живых лицах» тоже совсем не политические. И на удачу даже не о войне.
Спектакль «Ардалион» поставлен Eреванским государственным театром пантомимы по мотивам армянской средневековой книги «Айсмавурск» — сборника житий святых IV века. Святой Ардалион служил мимом в бродячей труппе, которая по приказу римских властей, боровшихся с распространением христианства, показывала представления, высмеивающие христиан. В одном из таких представлений Ардалион играл мученика, принимающего смерть за свою веру. По сюжету он должен был сначала отказаться приносить жертву идолам, а затем отречься от Христа.
Когда по ходу действия его начали мучить, на Ардалиона снизошел небесный свет, он уверовал по-настоящему и заявил, что он действительно христианин и не отречется от своего бога. Тогда его по велению правителя города подвергли реальным мучениям, и он действительно принял смерть за веру прямо на сцене. Но режиссер-постановщик Жирайр Дадасян не ограничивается оригинальным сюжетом. По ходу действия герой преодолевает искушения деньгами, славой, женщинами. И постепенно средствами пантомимы наглядно эволюционирует в человека.
Eреванский государственный театр пантомимы славится атмосферой своих спектаклей. Нехитрыми приемами и немногочисленными декорациями спектаклю удается передать мистическую обстановку древних преданий, а актеры создают для нас сказку. Поучительную, но в первую очередь невероятно красивую.
А белорусский кукольный театр «Зыч» привозит нам свою сказку — моноспектакль «Ярик и Дракон». Жанр спектакля его автор Леонид Сидоревич определил как фантазию путешественника в трагикомическом ключе. По сюжету Ярик-старший тоскует — он может отправиться в любую страну, кроме той, в которой ему действительно хотелось бы оказаться. Страну детства. Тогда, взяв в напарники кукольного Ярика-младшего, взрослый путешественник все-таки решает попробовать до нее добраться.
Спектакль снят на сцене, в зале сидят юные зрители. Их смех становится прекрасным сопровождением происходящего. Они забавляются над мужчиной, не понимая, почему он иногда так радуется мелочам, а иногда под речами Ярика-младшего (то есть себя в детстве) его взгляд становится таким печальным.
Зато эта светлая печаль понятна нам. Взрослым. Вне зависимости от того, в какой географической точке мы находимся и какой политический курс поддерживаем.
Выигрывают смелые эксперименты
Но главное достоинство «Живых лиц» в том, что они всегда приветствуют театральные эксперименты. Так, на открытии с режиссерским дебютом выступила Анастасия Eгорова. Получилась «фривольная притча» по повести Сергея Довлатова «Иностранка». Начинать фестиваль дебютом молодого режиссера — это риск. Но в этом случае он оправдался. Театр «Дурочки», состоящий сплошь из молодых актрис, интересен своей естественностью. По сюжету на сцене происходит девичник. И девочки делятся своими воспоминаниями о жизни главной героини. «Дурочки» подшучивают друг на другом, морщатся от поцелуя в щеку: «Ты мне косметику размажешь», — и вообще ведут себя так, будто действительно пришли на девичник. Окунуться в эту задорную энергетику хохочущих девчонок — все равно что умыться чистой водой. Чувствуешь себя посвежевшей.
Смелым, задорным фейерверком предстал перед зрителями спектакль-победитель фестиваля «Что это было?» по мотивам произведений Даниила Хармса. Eго представила Мастерская А.Я. Алексахиной из Санкт-Петербурга. Спектакль поразителен в первую очередь актерским и пластическим мастерством. Некоторые трюки, которые на сцене демонстрируют актеры, действительно заставляют выпучить глаза от удивления и задаться вопросом: что это было? Хармс — это абсурд. А абсурд это, например, выйти из подъезда за хлебом и вдруг взлететь. То есть неожиданно сделать нечто совершенно невероятное. Именно это и удается сделать режиссеру спектакля. Но такое мастерство лучше один раз увидеть — и это возможно. Вчера «Живые лица» добавили трансляцию спектакля в свою группу «ВКонтакте».
***
фото: Открытие фестиваля «Живые лица» ;Сцена из спектакля «Магазин» ;Надя Рыбина в спектакле «Иностранка».