Последняя история Текутьева
В мае прошлого года в подвале Спасской церкви при ремонтных работах нашли гроб с останками. Предположили, что они могут принадлежать бывшему городскому голове (1899 — 1911), купцу и меценату Андрею Текутьеву. Ответить на этот вопрос предстояло руководителю лаборатории антропологической реконструкции Eлизавете Веселовской* и сотруднице лаборатории Анне Рассказовой.
С возвращением, Ваше степенство…
— Задача стояла абсолютно конкретная: идентифицировать останки, — говорит Eлизавета Валентиновна, — четыре прижизненных фотографии Андрея Ивановича надо было сопоставить с тем, что осталось от черепа. И собрать этот череп, который был представлен фрагментами.
— Вы собирали его сами?
— Да. К сожалению, нам не разрешили его вывезти из Тюмени, но создали очень хорошие условия для работы, все оборудование предоставили. И нам удалось череп собрать, хотя он был значительно разрушен. В чем была наибольшая сложность? Андрей Иванович при жизни потерял все зубы; пришлось моделировать протез в соответствии с чертежами того времени. Тогда протезы немножко погрубее были, чем современные.
— Eлизавета Валентиновна, результат этой многотрудной и совершенно фантастической работы — как вы его сформулируете?
— Поскольку наш подход основывается на научных методах — в частности, на методе фотосовмещения, который широко применяется в криминалистике, — он дал абсолютно полное совпадение черепа и портретов. В двух словах, как это делалось: когда череп был собран, его сфотографировали со всех сторон, сканировали и в компьютерной программе получили трехмерное изображение. Для чего это нужно? На фото человек представлен в разных ракурсах, и чтобы грамотно провести фотосовмещение, необходимо поставить череп в том же ракурсе, как и на фотографии. Поэтому необходимо это трехмерное изображение крутить и подводить к каждой из четырех фотографий. И все четыре фотографии дали прекрасное совпадение. Прекрасное. Конечно, при этом надо учитывать расположение мягких частей лица на костной основе, толщину тканей…
— Вы хотите сказать, что обнаруженные в склепе Спасской церкви останки — это Текутьев? Стопроцентно?
— Так не принято говорить в науке…
— Скажите так, как принято в науке.
— С большой долей вероятности можно высказаться о принадлежности черепа тому лицу, которое изображено на фотографиях.
— И существует некий итоговый документ, который будет храниться в архиве? Документ, в котором все это написано?
— Конечно. Была проведена идентификационная экспертиза. Мы, сотрудники лаборатории Герасимова, являемся нештатными экспертами Следственного комитета, и нам часто поступают материалы по различным уголовным делам для восстановления облика по костным останкам. Eсли не сохранились документы умершего, если не смогли идентифицировать по другим признакам, то нам доставляют эти останки. Мы, если требуется, также восстанавливаем череп из фрагментов, а затем делаем по нему реконструкцию внешнего облика. Делается фас и профиль — прижизненный портрет человека. И дальше объявляется розыск…
— И теперь этот череп…
— Он хранится в Тюмени.
— И есть документ — своеобразный паспорт, который можно опубликовать: это Андрей Иванович Текутьев?
— Да, это обширное заключение с массой фотографий, которые иллюстрируют различные процедуры совмещения изображений черепа и прижизненных фотографий… Можно сделать обвод черепа и вписывать его в портрет, или, наоборот, обвести контуры лица и отдельных его элементов и совмещать их с черепом, или же просто накладывать портрет на изображение черепа… Разные способы совмещения были проведены нами при этой экспертизе, и все они представлены в этом документе. Далее были замеры черепа, расчеты пропорций лица… Мы разработали программу — алгоритм восстановления внешности, — которая опирается на предшествующие отечественные и зарубежные разработки в области антропологической реконструкции, начиная с М.М. Герасимова. С ее помощью мы можем по конкретному черепу создать портрет с описанием особенностей и пропорций лица. Эту программу мы использовали и в отношении Текутьева: рассчитанные по черепу пропорции сопоставляли с пропорциями на портретах. И они тоже совпали. Заключение экспертизы: череп и фотографии принадлежат одному лицу.
От солдата до фельдмаршала
— Поговорим об изображениях человека. Мне думается, что когда изображение выполняется художником или скульптором, автор лепит или рисует не только конкретного человека, его фигуру, а еще и некую идею, которая его привлекает, — гордость, смелость, силу, красоту, наконец… Когда за работу берется антрополог — зачем? Вас интересует только идентификация, как в деле Текутьева? Или, может быть, желание показать людей иной эпохи? Как сделали вы, воссоздав облик знаменитого «лигурийского принца». Или какую-то новую информацию привнести? Как вы объясняете это себе?
— Вы правильно отметили: совершенно разные задачи у нас и у художника, изображающего внешность. Наша задача во всех случаях — как можно более точно передать индивидуальные особенности облика, в частности, головы. Поэтому на наших портретах мы стараемся не передавать эмоции. Только пропорции, индивидуальные особенности лица… Чтобы в результате получить представление, как выглядели люди в ту или иную эпоху. Вот наша задача.
— Помню, как меня когда-то поразила история сконструированного Герасимовым портрета Андрея Боголюбского, которого современники упрекали в надменности. Герасимов обнаружил, что у князя были сросшиеся шейные позвонки, и он даже не мог наклонить голову.
— Позицию головы князя Михаил Михайлович восстановил именно такую, какая соответствовала строению позвонков: голова гордо повернута вверх.
— Из ваших работ последнего времени меня очень заинтересовало восстановление облика солдат, погибших на Великой Отечественной войне. В нашей редакции мы опубликовали две книги — «Страну заслонили собой» и «В лабиринтах военных архивов», — где собрали свыше 500 портретов молодых солдат. Мы хотели показать читателям, какими они были на самом деле, как выглядели те, кто уходил на фронт в 17-18 лет. Просто деревенские мальчики…
— Первая цель, которую мы ставили перед собой: чтобы люди просто увидели этих молодых ребят, которые шли на смерть ради нашего с вами будущего. Первая задача — увидеть, потому что многих из тех, чьи останки мы находим в экспедициях, невозможно идентифицировать. Но вглядеться в их лица мы можем. И это производит очень большое впечатление. У нас в проекте участвуют многие студенты. В этой тяжелой работе — в поиске останков, в разборе костного материала, в подготовке черепа к реконструкции. Но они идут с пониманием своего долга перед этими людьми — сделать то, что возможно: восстановить внешний облик, длину тела, особенности телосложения. Но у нас есть и несколько случаев идентификаций, когда родные узнают своих погибших, приносят их фотографии. В таких случаях мы тоже проводим идентификационные экспертизы. Eсть уже целый ряд солдат, облик которых мы восстановили, которые обрели свои имена. Это впечатляет, конечно.
— Так и перед моим рабочим столом висят на стене 12 портретов из нашего собрания фотографий. Однажды сотрудница газеты сказала, глядя на них: «Таких парней больше не делают». Простые карточки, сделанные неизвестными фотографами на скорую руку, без заданной композиции: ни игры света, ни позирования. Но — лица.
— Лица — это наша профессия, и мы тоже их собираем. Михаил Михайлович так и говорил: «Я ищу лица». Так называется и книга, написанная его дочерью Маргаритой Михайловной.
— А над чем вы сейчас работаете?
— Мы открываем такой великолепный патриотический проект, который меня просто переполняет. Дело в том, что в 2016 году по инициативе телеканала «Звезда» меня пригласили в питерский музей Суворова. Мы прошли по этому музею, где представлены десятки скульптур и портретов, изображающих великого полководца. И знаете, с точки зрения антропологии, когда я на них взглянула, оказалось, что на всех портретах, например, различная форма носа. Антропологи выделяют четыре варианта, и все четыре есть среди этих изображений. Наклон лба варьирует от прямого до убегающего и т.д. Конечно, на всех портретах присутствует внешняя атрибутика, букли такие, фельдмаршальская форма, ордена. И поэтому Суворов узнаваем. Но если показать людям только лица с этих портретов, без характерных внешних атрибутов, Суворова точно не узнают, потому что он везде разный. Была задача восстановить реальный облик Александра Васильевича. Подспорьем служила посмертная маска. Она была снята врачами сразу после смерти полководца и послужила основой для восстановления прижизненного облика. Но тогда реальный облик был реконструирован в рисунке в профиль и в фас, как мы восстанавливаем солдат. А теперь мы ставим перед собой задачу восстановить скульптурный облик Суворова. Здесь мы будем работать вместе с Ольгой Калашниковой, замечательным российским художником. Она 20 лет работает над темой Суворова. Буквально на днях ей вручили диплом Академии художеств за цикл работ, посвященных этой теме. Она является одним из авторов книги о швейцарском походе Суворова… Мы заключаем договор о сотрудничестве с Государственным мемориальным музеем А.В. Суворова. У нас есть новейшее оборудование, с помощью маски мы создадим обратную форму, сможем учесть посмертные изменения и даже их исправить (мягкие ткани после смерти перераспределяются) и восстановить прижизненное распределение мягких тканей. Применим все свое умение, чтобы воссоздать реальный скульптурный облик полководца.
— А скульпторы и художники на вас не обидятся? Они же в создаваемый ими образ вкладывают мысль, идею…
— Поскольку участница нашего проекта — художник, то эту часть она возьмет на себя. Я думаю, что наш образ будет выглядеть не хуже.
— Но ваш Суворов будет другим. Не таким, каким его привыкли видеть.
— Зато он будет реальным, настоящим.
Зачем человеку лицо?
— Как вы думаете, почему сегодняшнее поколение с таким интересом рассматривает лица тех, кто жил раньше, прежде нас? Иногда это родные, предки, как говорится. Иногда совсем незнакомые люди, неизвестные. Что нас интересует? Что мы ищем?
— Антропологи в последние десятилетия определили, что наше подсознание может считывать по внешности очень важную в эволюционном смысле информацию. Например, ту, которая помогает в поисках партнера. По фотографии незнакомца человек может определить интересующие качества. Чтобы изучить этот вопрос, ученые сначала тестировали тех, чьи снимки они предлагали оценивать (определять качества человека по фото, не будучи знакомым с ним). И установили, что эти оценки совпадают. Мы, взглянув на лицо, неосознанно получаем огромное количество информации.
— То есть копия у нас в голове представляет какую-то модель, о которой вы говорили, вращает ее…
— И сопоставляет с какими-то важными характеристиками. Выбор партнера — это очень важный момент. Здесь многие нюансы должны быть учтены. Информации, которую мы получаем от внешности, куда больше, чем мы можем вербализировать. А когда мы всматриваемся в своих собственных родных, нас еще интересует вопрос сходства: кто же мне передал такие красивые глаза?
— А откуда у человека появилось лицо — кто-нибудь знает?
— Хороший вопрос! Человеческие лица настолько разнообразны, что мы не найдем аналогии этому во всем животном царстве. Волки, например, все на одну мордочку. Друг друга они, конечно, узнают. Но мы вряд ли различим. Биологи, которые наблюдают за животными, часто прибегают к системе меток. Ни один вид не обладает таким разнообразием внешнего облика, а именно — лица. Почему природа, эволюция или Бог создали такое разнообразие? Этот вопрос пока не решен.
— Хотя практической пользы от такого отличия нет никакой.
— Один вред, — Eлизавета Валентиновна смеется. — Один человек всем симпатичен. Другой — нет. Это совсем не нужно. Но наверняка эволюционный смысл за этим скрывается.
— Возможно, это такая же метка, какой биологи метят волков? А кто метит человека? Судьба?..
***
* Веселовская Eлизавета Валентиновна. Доктор исторических наук, руководитель лаборатории антропологической реконструкции, главный научный сотрудник Центра физической антропологии Института этнологии и антропологии РАН, г. Москва. Автор 69 скульптурных и более 100 графических реконструкций, выполненных по черепам исторических лиц и представителей древнего населения.
ФОТО ИЗ АРХИВА ЛАБОРАТОРИИ АНТРОПОЛОГИЧEСКОЙ РEКОНСТРУКЦИИ
***
фото: Прижизненные фотографии А.И. Текутьева (слева и справа) и реконструированный портрет (в центре);Елизавета Веселовская с «пациентами» в лаборатории;Студенты-помощники антропологов на местах былых сражений.