…Работая наводчиком
Наверное, сам Иван Ильин изложил бы эту историю лучше, полнее и без неизбежных в нашем положении ошибок.
Но так уж получилось, что рассказывать о снайпере-минометчике из 51-й гвардейской Витебской ордена Ленина Краснознаменной стрелковой имени К.E. Ворошилова дивизии нам придется самим, опираясь на то, что удалось выяснить.
Надо думать, что и его командиры в 158-м гвардейском стрелковом полку не сразу обратили внимание на пополнение, пришедшее в полк трудной осенью сорок второго года. Конечно, те, кому положено, задали новичку необходимые в таких случаях вопросы. Видимо, ответы их удовлетворили. Ивана Ильина направили, думаю, соответственно красноармейской книжке, к минометчикам. А может быть, полк просто нуждался в таких специалистах — сейчас этого мы уже не узнаем.
Война для Ивана Аввакумовича Ильина, рядового 783-го стрелкового полка 229-й сд, началась в июле 1942 года в большой излучине на правом берегу Дона. Дивизия развернулась на отведенном ей 20-километровом рубеже. 783-й полк майора Рыбакова (и рядового Ильина) оказался на центральном направлении вражеского удара — на кратчайшем пути армии Паулюса к Дону и, естественно, к Сталинграду. На полк и пришелся первый удар танков и пехоты. Против еще необстрелянных молодых солдат, в большинстве 1923 года рождения, враг бросил сразу два пехотных полка и 60 танков. Такие цифры сохранили военные сводки. Сибирские мальчики смогли задержать немцев, хотя и ненадолго. А потом немцы обошли 783-й полк с правого фланга… Выйти из окружения удалось немногим. А потом новый штаб стал формировать новую 229-ю дивизию и составлять списки потерь прежнего формирования. Тогда и подсчитают, что самые большие потери на правом берегу Дона понес именно 783-й полк.
Однако в дивизионных списках безвозвратных потерь мы не нашли Ивана Ильина. Стало быть, можем считать, что он, избежав гибели и плена, из окружения вышел — в одиночку или группой. Таких окруженцев после короткого допроса, а может быть, и без оного, направляли в ближайшую воинскую часть.
Для Ильина ближайшей оказалась 76-я стрелковая дивизия имени Ворошилова. Забегая вперед, можно сказать, что ему повезло: в этом соединении он воевал до конца войны. Поэтому хотя бы кратко представим его.
Первоначальное название — Армянская стрелковая дивизия. Она была сформирована в 1922 году из бакинских рабочих. Позднее ее назвали — 76-я Армянская стрелковая дивизия имени К.E. Ворошилова. С 1940 года — «в связи с изменением национального состава» — просто 76-я сд имени Ворошилова. С февраля 1942-го — Краснознаменная…
На Сталинградском фронте дивизия действовала в районе города Калач-на-Дону, где в ее ряды зачислен двадцатилетний красноармеец Иван Ильин. Потом дивизия сражается на Малаховом кургане и становится 51-й гвардейской. Дальше — Курская битва.
За неделю до начала сражения в ходе подготовки к нему минометчик гвардии рядовой Иван Ильин и обратил на себя внимание непосредственных начальников. Уникальный, должен сказать, наградной приказ по 158-му гвардейскому Краснознаменному стрелковому полку 51-й дивизии подписан комполка подполковником Беловым. По этому приказу наш земляк получил свою первую награду.
Оказалось, что за неделю до начала сражения, которое, как утверждают в тысячах книг и военные, и историки, окончательно повернуло ход Отечественной войны, в полку (возможно, не только в полку) проводились учебные стрельбы. Вот здесь-то Иван и показал, на что он способен.
«…наградить медалью «За боевые заслуги» заместителя наводчика миномета 2-й минометной роты гвардии красноармейца Ильина Ивана Аввакумовича (его редкое отчество в дальнейшем нам будет попадаться в разной транскрипции: Аввакумович, Аббакумович. — Р.Г.) за то, что он при учебной показательной дивизионной стрельбе 29.6.43 года показал исключительную меткость работы и знание своего дела. При стрельбе он первым отстрелялся, выпустив 30 мин, не сбивая наводки миномета…»
Приказ коротенький — всего четыре фамилии. Интересно сравнить успехи других бойцов. «Мастерство быстрой наводки и меткой стрельбы» отмечено у одного. Второй — «первой миной накрыл цель». Третий — «показал хорошую подготовку, первым выполнил задание, поразив все цели». Кто из троих вышел живым из Курской битвы?..
А наш земляк воюет дальше, уже наводчик и сержант. До самого конца войны — ну, так и хочется опять забежать вперед — наводчик 82-мм батальонного миномета все в том же полку и той же дивизии. Не слишком частый, признаемся, случай.
Что дальше? Дальше, как написал Булат Окуджава, такой же юный рядовой Великой Отечественной: «лишь только бой угас, звучит другой приказ…» для 51-й дивизии. После Курской битвы — Белгород и Харьков. Потом дивизия переброшена под Ленинград на 2-й Прибалтийский фронт. Она сражается под Невелем, в тех местах, чью административную принадлежность сегодня нелегко определить. Потому что населенные пункты входили и в Калининскую область, и в Великолукскую, а в наши дни, судя по всему, отошли ко Пскову.
Для тюменцев, для всего тюменского юга — о боях в том районе особенно тяжелые воспоминания. Там стояла и погибала 246-я стрелковая дивизия, сформированная, как точно написал Александр Петрушин «из колхозников Омской области» (куда входила в 1941 году вся нынешняя Тюменская область). Там в крохотных, исчезающих деревнях до сих пор сохраняются солдатские кладбища, порой безымянные. Там же приняла боевое крещение и потеряла многих бойцов и маршевая рота N 3295, о которой мне приходилось писать.
Как переплетаются порой названия. Даже если ты сам никогда там не был, но случайно наткнешься на текст другого автора и на запомнившееся название населенного пункта — с печатной страницы — и оно отзывается в памяти и в сердце.
А вот уже и сорок четвертый год наступил. Военные дороги, повинуясь стрелам, вычерченным на штабных картах, уже сильно повернули на Запад. За каждый шаг по этим дорогам приходится платить солдатскими жизнями. Но нашему Ване (можно, я так стану его называть?) все еще везет. Два ранения. Одно — тяжелое, в спину. Но он по- прежнему в строю. У своего миномета. И все так же точны его выстрелы. Снайпер! Кстати, обратите внимание, так и пишут в наградных листах: «огнем своего миномета…»
«…в бою 19.01.44 в районе деревни Малашкино Пустошкинского района Калининской области тов. Ильин метким огнем своего миномета уничтожил огневую точку станкового пулемета противника. Со второго огневого налета разбил вражеский дзот и рассеял до взвода пехоты противника, чем дал возможность нашей пехоте продвинуться вперед. За умелые действия минометным огнем, за смелость в бою награжден орденом Отечественной войны 2 степени…»
Это строки из приказа от 29 февраля 1944 года войскам 25-го гвардейского стрелкового корпуса, куда теперь входит 51-я стрелковая со всеми своими регалиями.
Обратим внимание на хирургическую точность его стрельбы, которая отражается и в тексте наградного приказа. Не по площадям лупит наш минометчик, хотя мина — не пуля. Веером разлетаются сотни осколков, поражая врага. Наводчик, находясь в боевых порядках пехоты, точечно выбирает цель. Чаще всего — смертоносный станковый пулемет, который своими очередями прижимает пехоту к земле или снегу. Заставляет ее вжиматься в эту землю и не дает даже поднять голову, не то что встать. А наводчик Ильин укладывает мину точно в цель и «дает возможность нашей пехоте продвинуться вперед». Я с удовольствием повторяю эту фразу.
Да, не слишком цветист язык военных документов. А вы постарайтесь вчитаться и представить себе, что это ваш отец или ваш дед, или вы сами лежите под свинцовым дождем, и это к вам обращен резкий, как удар, приказ командира: вперед! А ваш командир, взводный или ротный, он тут же, в снегу или грязи, он тоже должен встать. И тоже надеется на Ваню-минометчика: сейчас он положит на головы пулеметного расчета свой гостинец и — вперед!
А может, этот гостинец изготовлен на одном из тюменских заводов наркомата вооружений, мобилизованного и призванного с войной? Бывшего «Механика» или «Строймаша», поменявших свои гражданские имена на военные номера — завод 769 и завод 766?
А недавно я случайно наткнулся в одной из краснодарских районок на очерк, в котором упоминается деревня, название которой вы только что прочли в наградном приказе Ильина: деревня Малашкино Пустошкинского района Калининской области. В местности, где бушевала война, осталось мало деревень. На зато много братских кладбищ. Там спят вечным сном немало солдат и из наших сибирских краев. Эта женщина из Краснодара приезжает, чтобы просто ухаживать за этими захоронениями вместе с местными жителями. «Чтобы они не чувствовали себя одинокими и забытыми», — говорит она о погибших как о живых. Eе никто не посылает. Она едет сама. Очерк в газете «Трибуна» опубликован в 2013 году. Продолжаются ли эти поездки?
.Стрела на штабной карте уже проходит по Белоруссии и упирается в город Витебск. Уже лето, и июньское солнце печет. Но и солнцу не осушить белорусские болота.
22 июня. Три года с начала войны. В журнале боевых действий 158-го стрелкового полка дата почему-то подчеркнута красным карандашом. Скупые строки, тускло разведенные чернила. Но улавливается сообщение, что полку предстоит преодолеть глубоко эшелонированную оборону. Что перед немецкими окопами еще и вязкое болото, а немцы уселись на высоте и пальцы уже положили на спусковые крючки пулеметов.
Конечно, наш Ваня — не единственный минометчик в полку. Но он — в боевых порядках пехоты и, надо думать, предан конкретной роте, которой и предстоит продвигаться под прикрытием его огня. И я снова погружаюсь в страницу журнала, где за немецкими окопами деревня Плиговка.
«.1-й стрелковый батальон к исходу дня занял дер. Плиговка. 2-й батальон залег перед высотой и в течение ночи все-таки вбил клин в рубеж немецкой обороны.» (из журнала боевых действий 158-го стрелкового полка).
«…наградить… наводчика миномета 2-го стрелкового батальона гв. ефрейтора Ильина Ивана Аввакумовича за то, что в бою в районе дер. Плиговка Сиротинского района Витебской области 22.6.44 своим минометом уничтожил одну огневую точку противника, чем содействовал успеху боя своему подразделению… » (из приказа о награждении медалью «За отвагу»).
Последние военные полгода 51-я стрелковая дивизия, 158-й стрелковый полк и наш минометчик освобождают территорию Латвии. Это, конечно, легко только написать. А на самом деле предстояло ликвидировать яростно сопротивляющуюся Курляндскую группировку вермахта. Она, даже будучи отрезанной от Германии, сопротивлялась с отчаянием обреченных. В Прибалтике — апофеоз боевых наград Ивана Ильина. Я не стану комментировать, а просто перепишу один за другим два наградных листа.
«…при прорыве обороны противника в районе дер. Элгуземы в Латвийской ССР 25.10.44 г. тов. Ильин огнем своего миномета лично уничтожил 2 станковых пулемета и один наблюдательный пункт противника и до 8 немецких солдат. Способствовал успеху боя своему подразделению…» (из приказа о награждении орденом Славы 3 ст. 30.11.44).
«…в бою при прорыве обороны противника в районе деревни (название неразборчиво. — Р.Г.) Приекульско- го района Латвийской ССР, работая наводчиком 82-мм минометов, лично уничтожил до 3 огневых точек противника с их прислугой. Во время продвижения наших стрелковых подразделений, тов. Ильин, будучи на наблюдательном пункте, принял непосредственное участие в отражении 7 вражеских контратак, где огнем из трофейного пулемета уничтожил до 15 немецких солдат и офицеров…» (из приказа о награждении орденом Славы 2 ст. 23.03.45).
Кто-то пошутил по такому же поводу: войны не хватило! Получил бы третью «Славу», стал бы полным кавалером. Верно. Имя его было бы на стеле в Историческом сквере в Тюмени, у Вечного огня.
Но разве мало мы знаем тех, кто пал смертью храбрых на самой последней военной странице?.. Нет уж, пусть лучше останется живой.
Война пощадила храброго парня. Но остался вопрос: куда он подевался после войны? В книге «Солдаты Победы» нет его имени.
По моей просьбе корреспондент газеты «Заводоуковские вести» Алексей Севастьянов позвонил в деревню Тумашово, где местная жительница Любовь Бойчук не сразу, но вспомнила: был такой. Пришел домой с войны, но умер рано, в пятидесятых годах. Eго отец, тоже воевавший, пережил геройского сына на добрые десять лет.