Тюмень должна оставаться нефтяным центром России
Июль — традиционно бурный месяц для губернатора Леонида Рокецкого. Роено год назад он выступал против ряда положений проекта Конституции России, закреплявших, по его мнению, раскол Тюменской области. Нынешним летом он же начал пропагандистскую кампанию против перевода нефтяных штаб-квартир за пределы территории. Какие цели преследует губернатор? Об этом его эксклюзивное интервью для «Тюменского курьера».
— Для того чтобы прокормить три миллиона двести тысяч человек в области, чтобы дать им приличное образование, чтобы построить жилье, кинотеатры и больницы, не надо добывать столько газа и нефти. А мы добываем! Мы переживаем, что добыча нефти снижается. Но ведь все наши хлопоты, наши попытки удержать уровень добычи никак не улучшают жизнь людей, которые здесь живут.
— Что же происходит с нефтяной отраслью сейчас?
— Сейчас идет акционирование, формирование новых структур, вертикальное интегрирование. Под одной крышей: нефтяное объединение — нефтеперерабатывающий завод и далее, вплоть до бензозаправочной станции. Это правильно.
Может быть, не все знают, что основную прибыль от нефти получает не тот, кто ее добывает, а тот, кто перерабатывает. От продажи нефтепродуктов. Очень удобно. Не надо, например, той же Омской области строить в тайге города, поселки, промыслы и дороги. Она может спокойно заниматься своим сельским хозяйством, потому что налоги, которые ей платит нефтеперерабатывающий завод, практически перекрывают все потребности.
— Но где же наши «бензиновые» деньги? Ведь нефтяников замучили неплатежи…
— Неплатежи! Кто только не решает эту проблему. И парламент, и правительство, и профсоюзы, и рабочие на митингах… И никто не хочет сказать прямо, что в неплатежах виновата структура управления, которая сложилась в нефтяной промышленности.
Никто не платит и платить не будет.
Потому что структуры, созданные для добычи нефти и газа на территории Тюменской области, здесь уже не прописаны. Они отсюда выводятся весь последний год.
Я повторю названия, которые знают все.
Газпром, который 90 процентов газа добывает в Тюменской области. Где он расположен со своими офисами, экспертными конторами, банками? В Москве. Номинально в области остались производственные объединения. Но что они решают? Во время бурных забастовок в Надыме в прошлом году забастовщики взывали только к Москве, и деньги, которые погасили забастовку, тоже привезли им из Москвы. Потому что у объединений ничего своего нет.
«ЛУКойл»? В Москве. Роснефть, ЮКОС, Сибирско-дальневосточная компания — то же самое. «Сургутнефтегаз» сопротивлялся дольше всех, но и он акционируется вместе с объединением «Киришиоргсинтез», и в будущем его главная контора окажется в Санкт-Петербурге.
— Вы хотите сказать, что основные производственные мощности по разработке месторождений нефти и газа, расположенных на территории Тюменской области, сегодня этой области фактически не принадлежат?
— Их самые имущие акционеры, их директора, их банки — в Москве, платят налоги в Москве, строят офисы в Москве. Деньги, заработанные трудом тюменских нефтяников и газовиков, деньги, в каждой копейке которых отравленные реки и озера, выжженные леса, согнанные со своих родовых мест коренные жители Севера, — эти деньги крутятся в столичных банках и приносят им доход.
— Что же нам осталось? Прошлая слава, два-три здания в областном центре и разочарование?
— А из нефтяных мощностей -объединение «Тюменьнефтегаз», работающее, главным образом, на границе тюменского юга и Ханты-Мансийского округа. Новые компании стремятся вытеснить его с Севера, где у него есть договоры. Остался «Нижневартовскнефтегаз» со своими долгами, с высокой себестоимостью нефти. И осталось объединение «Ноябрьскнефтегаз». Пока осталось, потому что практически все сделано, чтобы оно акционировалось вместе с Омским нефтеперерабатывающим заводом.
— Но ведь когда-то вся область восстала против строительства НПЗ.
— Когда-то нам говорили: зачем? Вам все завезут — плановая же экономика! Зачем вам это чудовище, эта химия, дышите чистым воздухом! Дожили. Пусть другие чуть-чуть ущемлены в экологии, но они вовремя платят зарплату учителям. А мы уже не можем это сделать. Нам хотя бы один НПЗ! Я был и в правительстве, и в других федеральных структурах — все против того, чтобы в Тюмени строить такой завод. Мол, баланс заводов в России и так достаточен… Четверть века все знали, что в стране есть нефть и что эта нефть — тюменская. И вдруг оказывается, что все это — не наше. Что наши только проблемы. Как это называется? По-моему, это называется — колониальный подход.
И этого больше быть не может. Я не могу больше улыбаться, упрашивать, заискивать. Я должен поставить этот вопрос серьезно.
(У губернатора подготовлена уже целая программа. Собрать в кулак все, что осталось. Призвать в союзники администрации двух других субъектов Федерации на территории той же области: Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов. Объяснить им, что пока округа защищали свой суверенитет от области, у них «увели» всю нефть. Леонид Рокецкий надеется, что хозяйская политика территории неизбежно приведет к тому, что «блудные сыновья» вернутся в родной дом. Он уже сегодня обдумывает систему налоговых привилегий, которые станут возможны при наполненном бюджете.
Он не устает напоминать о выгодном географическом положении Тюменской области -как раз посреди России. Сосредоточение здесь и нефтепереработки позволит многократно сократить перевозки горючего по стране).
— Eсть какие-то местнические подходы, что, мол, надо строить в Салехарде или в Новом Уренгое нефтехимические или нефтеперерабатывающие заводы. Надо считать конкурентность этих заводов! Строить их там, где дешевле рабочая сила. Где себестоимость продукции ниже, где ближе сбыт… Знаете ли вы, что стоимость продукции сургутского завода моторных топлив выше, чем если доставлять это топливо из Омска. Наша политика: на Севере — добывать, на юге — перерабатывать.
— Богатейшую территорию и ограбили с размахом. Никто не поверит, что земля, где добывается 90 процентов российского газа, не газифицирована.
— Как бы я ни уважал премьера, Газпром, Вяхирева, считаю: дальше так поступать с нами нельзя. Я готов обратиться прямо: уважаемый Виктор Степанович! Многократно я вам напоминал, что Тюменская область, дающая 570-575 миллиардов кубометров газа, сидит сама без газа. Это возмутительно, говорил премьер. Мы примем меры, говорил премьер. Он был министром газовой промышленности, стал премьер-министром. Никаких мер не принято. А тем временем с помощью тюменского газа решают проблемы Северного Кавказа и центральной части России, Алтая и Дальнего Востока.
240 километров труб газопроводов — так называемые отводы высокого давления, — которые финансируются — по закону! — Газпромом, закопаны в землю в южных районах области — Сладково, Викулово… Они гниют. Газовики говорят: нет денег. Хотя 28 процентов стоимости каждого кубометра газа предназначено именно на эти цели.
Мне не надо, чтобы Вяхирев любил эту область. Но он должен знать, что если у него нету денег на Севере, то хлебом накормит юг, колхозники ишимские, крестьяне сладковские… Я просил: давайте построим разводящий газопровод. Вы будете эксплуатировать его и получать прибыль. Опять слышу: дай деньги! Мы дали деньги, чтобы построили завод, на котором будут работать газовики, что высвобождаются на Севере. Об этом забывают. Об этом при каждой встрече говорят: в первый раз слышу! Это оскорбительно и обидно не только для главы администрации Тюменской области, но и для всей Тюменской области. Да, вы, Рэм Иванович, работали всего восемь месяцев в Тюменской области. Почему вы ее так невзлюбили? Потому что она так неблагоустроена? Или потому, что она вас вывела в люди?
— Но может быть, «нефтяной Боливар» и вправду не свезет двоих?
— Хватит и Москве, хватит и Тюменской области. Но первое, что надо сделать, для примера чтобы уважить территорию, с которой кормилось столько народу, — надо создавать Тюменскую нефтяную компанию и Тюменскую газовую компанию. Может быть, те, что ушли в Москву, поймут, что там они никому не нужны, что они теперь не первого разряда руководители, а какого-то второго десятка? Может, они возвратятся и мы простим этих блудных сыновей, да? И будем рады, что они возвратились?
— Однако в экономике на призывы мала кто обращает внимание. Может быть, есть в запасе какие-то политические или экономические или законодательные рычаги?
— Мы работаем, чтобы им было выгодно здесь. Но, во-первых, им действительно будет выгодно работать здесь, если эта нефтяная компания будет иметь еще и переработку. Eсли бы в эту ТНК вошла «Сибнефтегазпереработка», которая дает газ и нефтехимическое сырье. И Тобольский нефтехимический комбинат… Я считаю, что перенаселен Север. Нужно отводить землю и давать людям рабочие места в любом районе Тюменской области. Здесь будут учиться дети, потом добывать или перерабатывать нефть. Здесь твои друзья. И нечего разбегаться по всей стране, необязательно всем в Сочи селиться.
Да, у нас могут быть какие-то льготы. Но эти льготы появятся если у нас будут работать все эти структуры с банками, с доходами-прибылями. Они бы сами создали возможности послабления насчет налогов. Мы могли бы на этой основе давать какие-то льготы. А сегодня мы вынуждены, чтобы платить учителю, который учит сына нефтяника или газовика, обирать снова бытовку или магазины, которые сделают наценку на продукты.
Тюмень может выпускать нефтяное оборудование. Мы с согласия Газпрома освоили противофонтанное оборудование на заводе Нефтемаш. Но вместо того, чтобы взять у себя, в Тюменской области, на заводе, где работают бывшие газовики, они покупают это оборудование в Венгрии, платят газом. Мы дали на три года работу французам, венграм, итальянцам, а своим работы не даем. Слушайте, когда-нибудь придет к нам здравый смысл? Мы будем думать о развитии нашей экономики?
Я знаю, что на мои заявления могут обратить внимание или могут не обратить. Поэтому мне нужна поддержка. Мне нужен добрый совет или ученых, или экономистов.
Я заканчиваю обращением к здравому смыслу, к патриотическим чувствам, к любви к этой земле. Мною не руководят только региональные интересы. Я понимаю, что нефть и газ принадлежат не только Ханты-Мансийску, не только Тюмени, они принадлежат России.
— У всякой идеи есть союзники и есть противники.
— Не только те, кто приглашен в эту нефтяную компанию, но й другие нефтяные генералы относятся с пониманием. Но у каждого из них есть разные обязательства. Перед правительством. Перед министром. Может быть, какие-то личные. Или что-то еще… Но я же не призываю: давайте все ломать. Просто -есть возможность показать пример. Показать, что может быть выгодна такая компания. Но я скажу, что тот, кто добывает) нефть и газ, даже с проблемами, всегда имеет потенциал и перспективу куда выше, чем другие…
— Кто является соперником администрации в работе с объединениями?
— Крупные московские структуры. Роснефть, например.
— Я представляю себе образ. Был такой корабль с надписью на борту «Нефтяная Тюмень». Плавал по нефтяному морю. А потом -обсох, остался на берегу. Вы пытаетесь столкнуть этот корабль снова на воду, чтобы он снова поплыл. Eсть ли команда на корабле?
— Люди стали осторожнее сейчас. Но я хотел бы, чтобы наша; беседа с вами послужила для того, чтобы найти этих людей.
***
фото: