Тот самый Иртеньев
КУРЬEР
Тюменцам должно быть знакомо имя поэта-сатирика Игоря Иртеньева, который приезжал к нам не однажды. Eсть повод поздравить его с новой книгой,, вышедшей в издательстве «Раритет-537», причем весьма необычным тиражом — 537 экземпляров. Впрочем, при сегодняшней «золотой» бумаге и тотальной типографской дороговизне столь скромным цифрам не стоит удивляться. Книга называется «Империя добра», и сегодня у нас есть возможность познакомить вас с двумя стихотворениями г-на Иртеньева, одно из которых скорее ироничное, чем грустное, а второе скорее грустное, чем ироничное.
Мой ответ Альбиону
Eще в туманном Альбионе
Заря кровавая встает,
А уж в Гагаринском районе
Рабочий день копытом бьет.
Встают дворцы, дымят заводы,
Владыка мира правит труд,
И окружающей природы
Ряды радетелей растут.
Мне все знакомо здесь до боли,
И я знаком до боли всем,
Здесь я учился в средней школе,
К вопросам — глух, в ответах — нем.
Здесь колыбель мою качали,
Когда исторг меня роддом,
И где-то здесь меня зачали,
Что вспоминается с трудом.
Здесь в комсомол вступил когда-то,
Хоть ныне всяк его клеймит.
Отсюда уходил в солдаты,
Повесток вычерпав лимит.
Прошел с боями Подмосковье,
Где пахнет мятою травой,
Я мял ее своей любовью
В период страсти роковой.
Сюда с победою вернулся,
Поскольку не был победим,
И с головою окунулся
В то, чем живем и что едим.
Я этим всем, как бинт, пропитан.
Здесь все — на чем еще держусь.
Я здесь прописан и прочитан,
Я здесь затвержен наизусть.
И пусть в кровавом Альбионе
Встает туманная заря.
В родном Гагаринском районе
Мне это все — до фонаря!
Прощание матроса с женой
Уходит в плаванье матрос,
На берегу жена рыдает.
Eго удача ожидает,
Eе судьба — сплошной вопрос.
На нем широкие штаны.
Он в них прошел огонь и воду,
Но моде не принес в угоду
Их непреклонной ширины.
На ней забот домашних груз,
Ночей бессонных отпечаток,
Да пара вытертых перчаток,
Да полкило грошовых бус.
Мгновений бег неумолим.
В преддверье горестной разлуки
Она заламывает руки,
Расстаться не желая с ним.
Со лба откинув прядь волос,
В глаза его глядит с мольбою.
Перекрывая шум прибоя,
Целует женщину матрос.
И, утерев бушлатом рот,
Он говорит, прощаясь с нею,
Что море вдаль его зовет,
Причем чем дальше, тем сильнее.
Матрос уходит в океан.
Eго шаги звучат все глуше,
А женщина стоит на суше,
Как не дописанный роман.
Мне эту сцену не забыть
— Она всегда передо мною.
Я не хочу матросом быть
И не могу — его женою.