Волшебная сила искусства
Дача. Субботний полдень. В глазах уже совсем позеленело. Вообще, после этих массированных прополок (дача далеко, рейсовые автобусы не ходят, бывать приходится редко) у меня вырабатывается «полольный рефлекс»: когда приезжаю в город, с трудом удерживаю себя, чтобы не повыдергать всю траву перед мэрией.
А тут как раз к одной из соседних дач подъезжает автобус. Мне издали видно (да и слышно), как из него вываливается шумная компания. Раздается звон выгружаемых бутылок. «Стоило ли беспокоиться, — думаю я, — ведь совсем рядом киоск, где в ассортименте все — от «ерманьской» до «Русской».
Слышатся смех, пение. Как бы то ни было, но мне становится веселее, руки работают ритмичнее. Мне приятно, что и молодые, и постарше поют уже давно забытые песни и про то, как «по Дону гуляет», и про «яркий орден на груди».
У женщин получается лучше (трезвее, я бы сказала). Правда их стройному хору несколько мешают доносящиеся из магнитофона стоны вечной матери-одиночки Тани Булановой. Мужской же хор перекрывает громкий и очень задушевный бас, постоянно затягивающий одно и то же:
«Темная ночь, Только пули свистят по степи…» Постепенно песни затихают. И только неутомимая Таня Буланова все укладывает спать своего брошенного сына: «Спи, мой мальчик маленький…»
Между мужчинами возникает спор: какая свадьба на Руси — без драки! Слышатся угрозы, перемежающиеся дословно не переводимыми ни на один язык мира выражениями. А затем раздается пронзительный женский крик: «Не трогай его!»
Мне становится жутко: такие мгновения особенно страшны своей непредсказуемостью.» И вдруг, совершенно неожиданно, все тот же любитель пения запевает снова:
«Ты меня ждешь, И у детской кроватки не спишь».
Угрозы раздаются уже в адрес поющего. Но он, по-видимому, настолько пьян и поглощен любимой песней, что, ни на кого не обращая внимания, все так же проникновенно продолжает:
«… и поэтому знаю: со мной Ничего не случится».
К нему присоединяется кто-то еще, и вот наконец не очень стройный, но зато единый в своем порыве хор задушевно поет: «Верю в тебя, Дорогую подругу мою, Эта вера от пули меня Темной ночью хранила…»