Памятник еще не значит память
Eсть такой глагол — гибрид — «изуковечить». Почему-то он всегда приходит мне на ум при взгляде на многие памятники, которые довольно обширный период времени росли в нашей стране как грибы. Смешной и очень точный глагол, от которого вообще-то становится грустно. Памятники, которые не увековечивают, а изуковечивают память, не могут вызвать веселья. Сколько у нас изуковечивших, например, память Ленина — практически в каждом городе или поселке таковой монумент найдется.
Мне никогда не забыть истории с «Лениным» из Ханты-Мансийска. Стоял там на площади каменный вождь весьма незамысловатого исполнения и габаритов. Но окружной центр рос не по дням, а по часам, причем в масштабе всей страны. Заказали памятник погабаритнее, помасштабнее, подороже. Он вполне получился — массивный, сверкающий бронзой. Каждая нога, что ствол дерева… И вот надо же — общественность этому памятнику воспротивилась. Во-первых, чтоб он имел подобающее окружающее пространство, надо было срубить часть берез, во-вторых, как-то он все-таки большеват оказался даже в сравнении с Домом Советов. Eще до широкой дискуссии широкой общественности памятник уже успел долго и почти обреченно полежать на складе, и все же — поставили. Поводом, разумеется, была серьезная дата. Поставили — и стоит, но хранит он теперь память, как известно, довольно противоречивую, не столько о самом вожде, а, в основном, о той истории местного значения.
Теперь — история поновее. О ней я прочитала в «Российской газете» от 15 октября. «Жалко храм, но был ли он шедевром?» — автор этой статьи вопрошает насчет целесообразности восстановления в Москве храма Христа Спасителя, варварски взорванного большевиками полвека назад. Оказывается, не таким уж он был шедевром и любой из специалистов сегодня может указать с десяток потрясающих московских шедевров, кои вскоре будут утрачены от ветхости и небрежения. Но принято серьезное правительственное решение, и перенацелить «храмовые миллиарды» в более целесообразное русло сегодня почти невозможно. Даже наиболее интеллигентная часть духовенства в ужасе от того, что вновь столь необходимые, столь дорогие деньги пролетят мимо гибнущих святынь. И все равно — почти невозможно. В этой ситуации очень интересно то, почему, когда была широко развернута кампания за восстановление, нигде не прозвучали эти запоздалые выводы против? И вообще, в память о чем будет восстанавливаться храм-памятник. Об удаче в этой кампании? О варварах — большевиках? Или же об эпохе Николая Первого, «эпохе намордника», ведь храм, формально относимый к 1812 году, был возведен именно тогда и всем своим обликом вобрал традиции именно этой эпохи?
Кстати, о деньгах. Их было куда потратить и в Ханты-Мансийске. Например, чтобы увековечить память о сосланных сюда «кулаках», построивших этот город на болоте, о временах «перековки».
Приближается пятидесятилетие Победы. Ясно, что вопреки трудностям и в стране, и в области появится не один монумент в честь святой даты, на празднование которой, право, никаких налогоплательщицких денег не жалко. И все же… Может, в каждом конкретном случае стоит еще раз хорошо подумать?
В Тюмени уже решенное дело — пока не памятник, но конкурс проектов будущего памятника ли, монумента ли. Об этом мы уже знаем, и вроде как все согласились с идеей, и вроде как это больше уже не обсуждается. Поздно.
Признаюсь, прежде чем взяться за перо, я провела небольшой экспресс-опрос по теме среди многих вполне обычных людей — в том числе и среди стариков, сидящих на лавочке возле нашего подъезда. Все они помнят войну, кто-то воевал, кто-то работал, только… думают они сегодня не о памятнике («памятников насчет Победы в Тюмени хватает»), а о том, как выжить. У кого-то навсегда вышел из строя холодильник, у кого-то вся пенсия уходит на лекарства, у кого-то проблема — башмаки на зиму… Да, город, конечно, постарается, чтоб никто из «ковавших Победу» не остался незамеченным. Но ведь кроме участников войны есть и ветераны тыла, и солдатские вдовы, и бывшие узники концлагерей. Чтоб даже просто их порадовать, нужны колоссальные средства, а ведь в идеале еще нужнее — помочь им решить какие-то насущные их проблемы.
Пожалуй, сколько этих средств не вкладывай, чтоб наша дань уважения получилась более основательной, — все будет мало, тем паче если иметь в виду будущее детище наших талантливых архитекторов и скульпторов. Так может, и впрямь уговорю еще раз продумать и подумать не только на предмет «ваять — не ваять», но и о том, как же нам в преддверии пятидесятилетия и после сделать, чтобы подрастающие дальние потомки победителей не разбивали об уже существующие обелиски и монументы бутылок? Чтоб душа их достигла наконец такой высоты роста, когда захочется в одиночестве прийти к памятному месту ради своей личной минуты молчания в честь павших. Давайте подумаем — как. Но это уже тема для отдельного разговора.