Самым знаменитый матрос с «Кометы» — наш земляк
Вот ведь как бывает — доверишься своим собеседникам, опубликуешь материал… и становишься без вины виноватым. В августе с.г., отвечая нашему читателю на вопрос о судьбе «тюменского» актера Глеба Романова, я невольно дал искаженную информацию, за что приношу свои извинения «Курьеру» и читателям.
Но, видимо, без худа нет добра. Статью прочитала племянница Г. Романова Фелиция Васильевна Костромкина. Душевный человек, ни тени обиды за ошибку. Кстати, ее личная судьба — судьба человека, связанного с самыми крутыми поворотами в открытии тюменских нефти и газа.
Она согласилась побеседовать о Г.Романове, принесла в редакцию массу уникальных материалов. И теперь «Курьер» первым в нашей прессе освобождает из тьмы былого звезду советской эстрады и кино 40-60-х годов, нашего земляка Глеба Васильевича Романова.
Многоуважаемые наши читатели Г. Иванов, Н. Удальцова и многие другие! Вы храните память о красивом человеке с сибирским характером и необъятной широтой души, вобравшей в себя ласковые перешептывания наших березовых колков, протяжные ямщицкие песни, сердечную распахнутость и склонность к риску. А еще — его поистине всемирную отзывчивость, открытость ритмам, танцам и песням многих народов земли.
Так вот, я радуюсь вместе с вами, поклонники и почитатели творчества Глеба Романова. В историю нашей городской культуры возвращается имя, возвращается человек, чья жизнь в искусстве вполне сравнима с такими российскими звездами, как Людмила Гурченко, Махмуд Эсамбаев…
И вместе с тем — трагическая судьба, жизнь, которая не вписалась в лицемерные рамки системы. Она поймала его в сети интриг и сплетен, заставила бунтовать. Он не стал выполнять правила игры московского полусвета -«элиты» и богемы тех лет -, бунт перевели в бытовую плоскость, выдали за хулиганство.
Рожденный мощным народным крестьянским корнем Романовых (село Першино, ныне Курганской области) в 1922 году, Глеб рано испил живой воды нашего фольклора, песен, сельских праздников.
Были его родичи еще и чуткими людьми ко всем драматическим сдвигам в советской жизни 20-х гг. Коллективизация сурово обожгла их. Не стало хозяина, и бабушка Глеба с детьми перебирается в 1929 г. в Тюмень. Эх, не держится во все времена язык за зубами у честных и трудолюбивых людей! В 30-е годы репрессии коснулись и Романовых. И стал Глеб сиротой.
Было мальчишке в ту пору 15 лет. Но мир не без добрых людей. Как изменилось наше общество — в худшую сторону. Проверял на знакомых впечатление от беседы с Ф. Костромкиной, Лишь старшие подтвердили — многих детей из семей «врагов народа» или родственников репрессированных спасли в конце 30-х гг. и поставили на ноги школьные учителя. А вот для новых поколений это уже нонсенс. И правда, наша школьная система после войны многое утратила из того, что называется человечностью.
Глеб учился и жил (!) прямо в школе. В средней школе N 1, которая размещалась тогда в нынешнем корпусе физического факультета Тюменского госуниверситета. Это на перекрестке улиц Володарского и Семакова, рядом со Знаменским храмом. Бог мой, наша студенческая поэтическая студия выступала в том же актовом зале, где душа школы — весельчак, любимец публики, чтец, музыкант, танцор — проникновенно читал светловскую «Гренаду» (шла гражданская война в Испании), пел испанские песни.
Когда вырубают на древе российской истории ветви, связанные с советской эпохой, я не могу молчать. Ибо при всех тиранах рождались самородки, люди с внутренней свободой, способные жить в согласии с совестью, творить и спасать красоту.
Конечно, они не были борцами, не вызывали режим на поединок идей. Они просто жили так, как будто не было рядом надзирателей, не было расписанных для подчиненных бездушных ролей. Богом был дан Глебу Романову волшебный дар — тонкое чувство поэзии и музыки жизни без фальши, интуитивное следование высоким образцам прекрасного. Так, вспоминают, что в юбилейном году (100-летие со дня гибели Пушкина на дуэли, 1937) весь вечер держался на нем.
Школа поддерживала Глеба материально, он стал работать пионервожатым. В1940-м году его уже хорошо знала вся Тюмень, уникальный талант был отмечен, его снарядили со свежим аттестатом зрелости в Москву — поступать в знаменитый ВГИК (институт кинематографии). Попасть туда, да еще пареньку из провинции (Тюмень стала областным городом лишь в 1944 г.), было посложнее, чем верблюду пролезть в игольное ушко. Но Глеб стал студентом творческого вуза.
Грянула война. Он тоже на фронтах. Но по строгому предписанию инстанций его личным оружием стал антураж эстрадного актера. Человек-оркестр: пантомима, танец, юморески, песни…
Увы, война заложила под его будущее страшную мину. Красавица Лида, дочь генерала, убедила отца. Свадьба состоялась, Глеб попадает в московские высокие сферы, рождаются дочки — Людмила и Ирина. Пошла мирная жизнь, Г. Романов снова во ВГИКе, в классе самого С. Герасимова. О, он хорошо знал политесы московской элиты, учил своих питомцев правилам игры. И пока Глеб был рядом с мастером, ничего плохого не случилось. Но годы полетели еще быстрее. Пришла пора дипломной работы. Выпускник актерского факультета (конец 40-х гг.) утвержден на роль Ивана Туркенича в знаменитом фильме «Молодая гвардия».
Началось самостоятельное плавание на айсберге нашей эстрады и кино 50-х гг. Так и не выучил Глеб, те правила. Горд и независим наш сибиряк, хотя роли были, блистал на эстраде. Удалось сделать так, что жена вела концерты. Заболел астмой, повезло — попал в делегацию деятелей нашей культуры, съездил е Китай, вылечился.
Но в семье расширялись трещинки. Забывался в работе. Срывался, ибо менее талантливые, лебезя перед режиссерами, стабильно получали роли. Г. Романов становится филармоническим артистом, одновременно играет в спектаклях театра-студии киноактера.
Нет, тогда это был настоящий театр, куда ходила вся Москва — смотреть на своих звезд. Но поскольку его труппа формировалась из тех, кто часто был в «простое», кто не попадал в киногруппу, постепенно театр получил у острословов название «утраченные иллюзии».
Но Г. Романов резко поднял планку. Eго коллеги, теперь ветераны, признаются: «Глеб кормил нас всех. Дарил надежду». Март 1953-го остался позади, началась оттепель, малость поникли интриганы от искусства, открылись новые театры, больше стало выпускаться игровых фильмов. Заколебались дубовые позиции слащавого официального мира кино и эстрады.
Глеб Васильевич помолодел. Держу в руках программу концерта в Ленинграде (1965). Эстрадно- музыкальное обозрение в 2-х отделениях. 2 часа! Джаз-оркестр И. Арманда (не сгинул в ухтинских просторах!). Но в центре действа — Глеб Романов: песни и танцы всего мира, юморески, пантомима.
Семья рухнула. Уже не спасала работа, никто не знает толком, что произошло. Но ему пришлось пройти горький путь (на Магадан), провести на Колыме три года.
А перед этим он успел спеть свою лебединую песню, сравнимую с тем фурором, который произвела Л. Гурченко в «Карнавальной ночи». Это был кинофильм 1958 года, знаменитый «Матрос с «Кометы», в котором Глеб Васильевич повторил свою биографию. Блеснул всеми гранями своего уникального таланта.
Ведь по сюжету простой парень, который путал матросское ремесло с актерством, получает счастливый билет на сцену.
В 60-е годы, вернувшись в столицу на развалины своего дома, Г. Романов устоял, Теперь уже он стал эстрадником окончательно. Частые разъезды помогали забыться. Хотя не все средства были хороши. Элита окончательно списала его в тираж. Но он еще «поставил на уши» всю Тюмень, приехав на родину в 1962 г. Концерт состоялся в Доме офицеров, там сейчас размещается учебный театр института искусств и культуры.
Увы, в местной прессе я не нашел откликов. Возможно, сотрудники облбиблиотеки будут удачливей и предоставят нам рецензии. Удача, однако, оставляет Глеба Васильевича, время безжалостно к таким открытым душой звездам, как он. Они не щадили себя, горели по Некрасову: «…а люди мы великие — в работе и гульбе». Следы Г. Романова теряются, изменились вкусы, эстраду завоевал ернический, псевдофилософский стиль, загремели ВИА (вокально-инструментальные ансамбли). Живой мастер открытого, лирико-романтического плана с его якобы плебейским лицом оттирался электроникой, сбежавшими электричками, рок-н-ролл побеждал народный танец.
Мог бы он? Мог, конечно, но по большому счету это значило бы предать себя. А это был редкий среди нас человек веры и чести в искусстве. Он умер в Москве в 1968 году во входных дверях больницы…
Тюменские родственники точно не знают, как и когда все случилось, где похоронен Г. Романов. Их странническая геологическая судьба не позволяла часто выходить на связь. Страшно все это… Г. Романову не суждено было удержать свою жар-птицу судьбы так, как это было у Ю. Гуляева. Eго взлеты и падения были куда круче. Он не осыпан наградами, но он знавал не только крутые пике, он поднимался на вершины творческого успеха. Таким и надо его помнить, таким принимать. Таким его и стоит заново вписать в историю нашего города, его культуры.