России новые черты
Вам не кажется, что родная наша страна приобретает все новые черты?
Не торопитесь перечислять, мол, свободу, раскованность, чувство уверенности в себе… Я имею в виду вовсе не это. А если я скажу, что у нас стали проявляться черты ханжества, как вам это понравится?
Причем чем более реальными становятся выборы 1996 года, тем резче и зримее проявляется эта черта.
Я говорю о президенте России и о нередко обсуждаемой в прессе и в частных разговорах одной из его привычек. Я именно об этом. О том, что Борис Николаевич — человек пьющий.
Не стану отрицать этого факта. За одним столом с президентом, как и большинство граждан, не сиживал. Собственной информации не имею. Точно также не склонен с легкостью доверять информации чужой.
В то же время, зная происхождение и трудовой путь президента, допускаю, что и в деревне Бутка выпивку не ставили в укор мужчине. И в среде строителей, где молодой инженер Борис Eльцин проходил закалку. И в партийной среде — тем более. Тут уж я могу и собственными наблюдениями о нравах и привычках поделиться. Помню, как секретарь обкома развлекался метанием хрустальных рюмок в стену каюты на теплоходе. Помню, как упаивали до положения риз зарубежных и иных гостей.
Не могу не вспомнить, как один из сегодняшних местных самоотверженных критиков президента спорил со мною еще в начале приснопамятной антиалкогольной кампании и приводил решающий аргумент: «А почему я после баньки на даче не могу свою поллитру выпить?»
Не хочу уверять, что нам не за что корить, осуждать, критиковать президента.
Но меня, извините за признание, человека практически непьющего, задевает та стремительность, с которой мы готовы признать и осудить носителя качества, присущего большинству населения,
«Он же позорит страну!» — восклицает чиновник. (А вспомните, как подвыпивший Брежнев, будучи в гостях у президента Форда, стал меряться ростом с «Джеймсом Бондом» — актером Шоном Коннори? Помните? Генеральный секретарь прыгал перед рослым актером. И это показали по телевизору, но почему-то картинка никого не шокировала. По крайней мере, я не читал о таком и разговоров не слышал).
А почему поездка Eльцина в Америку четыре или пять лет назад, после которой ЦТ крутило какую-то странную пленку, вызвала только сочувствие к Борису Николаевичу? И странная история с падением в речку тоже не повлияла на его авторитет?
Что мы с тех пор все поголовно вступили в общество трезвости? Так его, кажется, уже и нету в России (Инна Клепикова, в прошлом зам. пред. этого сооружения, уверяет, что оно еще живет. Не знаю). Что заставляет нас вводить двойной стандарт?
Да, с президента спрос другой. Но человек-то он — тот же. И если мы, вчера прощая то же самое и тому же самому, сегодня осуждаем и готовы подвергнуть высшей мере политического наказания, это может означать только одно. Сегодня нам, политикам и неполитикам, это выгодно. Списать и наши просчеты. Свалить, отставить, расчистить дорогу. Вот только поверить, что на освободившееся вдруг «свято место» трезвенник придет, поверить не могу.
Веселие Руси есть питие. К сожалению. И будет время, когда одним из важнейших критериев политика станет его отношение к алкоголю. «Жалко, что жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе». Ну а приобретать в качестве основной российской черты ханжество — я бы не стал спешить.