Имела ли бензиновая лихорадка политический диагноз?
Одной очередью — бензиновой -в Москве стало, кажется, меньше. Но этот сюжет не стал достоянием бесстрастной истории. У всех, кто две недели мерз у бензозаправок, ощущение, как у простака, побывавшего на сеансе у фокусника. Нефтяники же, мэрия, коммерсанты — все открещиваются от причастности к скандалу. А вице-президент «Роснефти» Фаварис Давлетьяров прогнозирует возможность повторения кризиса уже в декабре.
Eще более запутывает ситуацию информация, полученная от первого заместителя министра топлива и энергетики России Анатолия Фомина. В сентябре, который прошел в мирном бензиновом довольстве, на нефтеперерабатывающий завод в Капотне было доставлено 625 тысяч тонн нефтепродуктов. В октябре — уже 849 тыс. тонн (рекордный объем за весь год). Таким образом планировалось создать необходимый запас бензина в Московском регионе накануне планового ремонта установки каталитического крекинга на НПЗ. Однако в конце «рекордного» месяца началась «бензиновая» лихорадка.
Взаимные обвинения сыплются со всех сторон. Мэр Юрий Лужков высказался в том духе, что в Минтопэнерго не знают, как управиться со своей отраслью. Премьер Черномырдин поднял проблему до политических, но туманных намеков: кризис — это провокация для повсеместного ввода регулируемых цен. Не промолчал и министр топлива и энергетики Юрий Шафраник: вся история подстроена, чтобы нанести удар по его ведомству, которое является гарантом рыночных реформ.
И первый заместитель министра экономики Яков Уринсон не остался в стороне от дискуссионных бурь. Он назвал регулируемые цены на бензин губительными для правительства, это вызывало бы лавину подобных просьб со всех сторон. (Камешек в огород московского правительства, которое регулирует цены на бензин.) Бензиновая эпопея, совпавшая с кадровыми перестановками в Минэкономики, вообще пробудила в Якове Уринсоне тягу к сенсационным заявлениям. Одно из последних — о необходимости подтягивания российских цен на бензин к мировым в темпе, опережающем инфляцию. Жаль, не прозвучало, будут ли доходы горожан возрастать теми же семимильными шагами.
Но вернемся к фактам. Про рекордные поставки нефти на Московский НПЗ в октябре уже было сказано. Во время недельной заминки завод не прекратил работу, а снизил производство бензина на 1,7 тысячи тонн в сутки при потребности города в 9,5 тонны. Для того чтобы всерьез ссылаться на аварию в Капотне как на главный источник бензиновой лихорадки, надо иметь очень живое воображение. Отчасти дефицит усугубился низкими московскими ценами, которые сделали этот островок счастливой регуляции непривлекательным для коммерсантов с окрестных НПЗ. И все равно апокалипсические очереди не увязываются с реальными цифрами производства бензина в регионе.
Поневоле закрадывается мысль, что причины дефицита следует искать не в сфере производства, а в сфере распределения. По ориентировочным прикидкам, которые я попросил сделать заместителя министра топлива и энергетики Eвгения Морозова, для того, чтобы Москва погрузилась в бензиновую мглу, город надо было лишить всего пяти тысяч тонн горючего. Сложно ли это сделать? Элементарно — 100 железнодорожных цистерн по 50 тонн в каждой, то есть один типовой состав, переправить в другой регион. По некоторым источникам, в конце октября из столицы «бензиновые» поезда отправлялись. В ноябре рельсы уже перегородили, да поздно.
Наконец, ошибочно датировать начало «бензиновой» лихорадки 29 октября, когда дала сбой злосчастная установка на НПЗ. Первые «звонки» о надвижении кризиса прозвучали еще 23-24 октября, в эти дни проводились оперативные заседания и в Московской мэрии, и в Минтопэнерго. Однако масштабы проблемы просчитать не удалось — ситуация вышла из-под контроля.
Датировка бензинового кризиса — отнюдь не дань педантизму.
Вспомним, что на 27 октября в Госдуме было назначено заседание, которое предполагало вынесение вотума недоверия правительству России. Лучшего удара по премьеру, который ассоциируется с ТЭК, придумать было невозможно.
В те же дни любопытные события разворачивались и на другом горячем фронте, «приватизационном» — между Госкомимуществом и московским правительством. Запланированная еще на 1 января 1993 года передача Московского НПЗ из подчинения московским властям в управление «Роснефти» осуществлена лишь 4 ноября 1994 года. Все это время завод не только не имел возможности нормально акционироваться, но и служил козырной картой в сложных кабинетных играх.
Схожая ситуация и на предприятии «Моснефтепродукт», которое должно обеспечивать бензином весь регион и подлежит акционированию. И здесь позиции московского правительства и Госкомимущества круто расходятся. Атутеще известные перестановки и назначения в Госкомимуществе. Более острых споров, чем имущественные, в природе пока неизвестно…
Скептик может дернуть плечами: увязывание экономических вопросов низшего, бытового порядка с высокими политическими борениями — чистейшая спекуляция. Возможно. Проверить это не в наших силах, но уж больно подозрительно совпадают даты внешне не связанных событий.
И для ударного эпилога еще один факт. Энергетический кризис на российском Севере живописан, кажется, со всех сторон. Но 130 тысяч тонн невостребованного мазута имеется на «Пермнефтесинтезе». Мурманск просит у Перми 25 тысяч тонн и платит живые деньги. Архангельск просит 15 тысяч тонн — и тоже платит. А Север мерзнет. Почему? Теперь проблема с транспортировкой. Железнодорожники свои планы уже выполнили, а изыскать дополнительные цистерны не удается.
По общему мнению многих экспертов, с кем довелось говорить при подготовке этого материала, в преддверии холодной зимы ТЭК становится главным полем для политических схваток. Горячо политикам, холодно обывателям.