Старший по званию
Таковым среди тюменцев, служивших в разное время в погранвойсках, был подполковник в отставке Петр Семенович Клименко.
Eму довелось служить в Аджарии, Прибалтике, на Сахалине и Курилах. И войну захватил: был первым номером на «максиме», за что в 1941-м, когда орденами особо не жаловали, получил «Красную Звезду». Закончив службу на границе, переехал в Тюмень, работал в «Гипротюменнефтегазе», умер в 1999 году. В архиве осталась запись нашей встречи в 1991 году накануне Дня пограничника.
— Когда вы надели зеленую фуражку?
— В марте 1942 года меня отозвали с Южного фронта в Саратовское военно-политическое училище, а через месяц присвоили звание лейтенанта и назначили командиром маневренной группы батумского погранотряда. 250 бойцов. Обстановка тревожная: немцы штурмуют горные перевалы Кавказа, а 700-тысячная турецкая армия готова их поддержать в случае падения Сталинграда. На границе турки стреляли без предупреждения, а у нас приказ — огня не открывать. В Закавказье я больше восьми лет прослужил.
— После войны там спокойнее стало?
— Eсли бы. Тем, кто о границе знает по книгам и кинофильмам, она представляется сплошной линией полосатых столбов, которую денно и нощно обходят солдаты с овчарками. А по правде, граница — сложный организм, и свое место в нем занимает прикордонная разведка. Она должна своевременно выявлять враждебные акции в приграничье. Был такой турецкий суперагент Косоглы — шестнадцать ходок на нашу территорию. Носил специальную обувь шерстью наружу — не шел, а крался. Два кольта за поясом; на топот кованых сапог пограничников стрелял без промаха. В общем, не человек, а невидимка. И все-таки мы его вычислили и взяли. Я, тогда младший опер разведки, сопровождал его до Батуми.
— А в погодные переделки попадали?
— Приходилось. На острове Итуруп пошел однажды, несмотря на штормовое предупреждение, в райцентр — Курильск. Со мной трое пограничников. Думал, что проскочим до места до шторма. И просчитался. Пришлось четверо суток пережидать пургу в избушке- обогревателе — такие там на всех дорогах. Кстати, тот шторм унес в океан баржу с солдатами. Помните, Зиганшин, Крючковский, Поплавский и Федотов? Через сорок девять дней их спасли американцы.
— Кто-то из этой четверки играл на гармошке, которую они в конце концов съели. А чем вы занимались во время своего вынужденного заточения?
— Рассказывал спутникам анекдоты. Знание фольклора пригождалось мне и в окопах. Когда под Ростовом немецкие самолеты не давали нам головы поднять, то я, чтобы совсем не скиснуть, декламировал однополчанам поэму про Луку Мудищева. Наизусть знал это «произведение» еще с детского дома (до детского дома я был беспризорником, родители умерли от тифа). На хохот бойцов приполз комиссар батальона. Послушал и говорит: «Я вас воспитываю, а Клименко перевоспитывает». Но после, наедине: «Молодец, что поднимаешь боевой дух».
ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
***
фото: П.С. Клименко (1941 год).