Врача заменить невозможно
В центре нейрохирургии открылось диагностическое отделение.
Рустам Талыбов, врач-рентгенолог, заведующий отделением лучевой диагностики федерального центра нейрохирургии в Тюмени, называет возможности нового оборудования просто космическими. Значит ли это, что скоро в человеческом организме не останется тайн?
— Абсолютно совершенных способов диагностики нет, — оговаривается Талыбов. — Но есть перспективные. В лучевой диагностике почти каждый месяц появляется что-то новое. В нашем отделении сейчас установлены четыре компьютерных томографа экспертного уровня. Так вот обследование на новом КТ-аппарате в десять раз более информативное, чем на прежних моделях. За один раз можно получить результаты сразу несколько исследований: нативное изображение, артериографию, венографию, перфузионное определение мозгового кровотока. Можно проводить и обследование пациентам с весом до 300 килограммов, раньше это было невозможным. Время обследования сократилось до 0,3 секунды. А раньше, чтобы ребенок лежал неподвижно (это важно для четкости картинки), ему приходилось давать наркоз или седативные препараты.
В новом отделении есть и бестоннельный аппарат МРТ. В нем нет замкнутого пространства, что важно для пациентов с клаустрофобией. Кроме того, больного можно разместить не только лежа, но и сидя. Смена положения бывает очень информативной.
— До прошлого года многие плохо понимали, что такое КТ и чем оно отличается от МРТ.
— Даже неврологи не всегда точно знают, для чего необходимо КТ, а для чего — МРТ. Хотя есть четкие показания для таких исследований. Например, пациентов с головной болью отправлять на КТ — только время тратить. В 99 процентах случаев в заключении напишут «без патологии». Другое дело, когда пациент получил нейротравму — упал, ударился, попал в ДТП. В таких случаях надо исключить перелом основания черепа. Eсть еще КТ-ангиография — золотой стандарт изучения сосудов головы и шеи. Она эффективна при таких состояниях, как тромбоэмболия, которая бывает в том числе и у пациентов, которые перенесли COVID. Много случаев и ишемических инсультов, когда травматическая бляшка мигрирует и перекрывает бассейны сосудов. КТ-ангиография дает подробную оценку мозгового кровотока. А на МРТ можно оценить глубинные стволовые структуры головного мозга, его серое и белое вещества, которые на КТ не видны.
Раньше на изучение миллиметровых срезов тратили много времени. Место локализации при эпилепсии, например, может быть 1-2 мм, но вызывать дикие приступы, которые повторяются по двадцать раз в сутки. Раньше, чтобы найти этот очаг, пациентам из года в год делали МРТ, но ничего не находили. Искали снова и снова. Исследования длились по часу и дольше. Новые сканеры работают в разы быстрее, позволяют видеть глубже и детальнее.
— Врачам, которые выполняют высокотехнологичные операции, стандартные исследования интересны?
— Рутинные процедуры нужны, чтобы определить, где расположен очаг заболевания — в лобной, височной, затылочной, теменной областях… Но стандартный протокол не дает полноты картины, не позволяет разобраться в причине. Он показывает только структуру мозга, локализацию поражения. Это необходимо при оказании скорой помощи, при острых нарушениях мозгового кровообращения, инсультах. Но если речь идет о точной постановке диагноза, то стандартного сканирования недостаточно, необходим детальный разбор изображения.
— Пациент может сам потребовать провести ему расширенное обследование, или только врачи принимают такое решение?
— Обследование на новом аппарате МРТ проводятся тем, кто обращается в ФЦН по направлению лечащего врача, и тем, кто проходит лечение в центре. Назначаемые мультипараметрические исследования позволяют отличить опухоль от псевдоопухоли. Врач решает, оперировать ли пациента срочно или достаточно выписать глюкокортикостероиды, противовоспалительные препараты.
Недавно к нам поступил 12-летний мальчик с диагнозом «опухоль головного мозга». Родители оформили квоту, приехали в Тюмень на операцию. Мы провели углубленное исследование и выяснили, что расположение очага, его признаки, характер сигнала на исследованиях не соответствует злокачественным характеристикам. Оказалось, что у него не опухоль, операция не нужна. Сделали стереотаксическую биопсию, выписали гормоны, через неделю он был практически здоров.
— В нейроцентр приезжают на обследование из других регионов?
— Не только из других регионов, но и из других стран. Особенно ближнего зарубежья — Казахстана, Узбекистана, Белоруссии, Украины. Очень часто из Монголии.
— Вызов, который бросила медицине пандемия, может оказаться полезным?
— У нас узкоспециализированный центр, мы не работаем с ковидными больными. Но мне самому стало интересно, как же выглядит коронавирусная пневмония. Специально устроился на подработку, смотрел по 100-120 КТ-снимков в день, чтобы познакомиться с этой патологией. Читал, анализировал, какие она дает осложнения, особенно те, что связаны с головным мозгом. Например, из-за чего теряется обоняние при коронавирусной пневмонии? Из-за того, что вирус поражает обонятельную луковицу прямой извилины, на МРТ это можно увидеть в виде отека. Вызывает коронавирус и энцефалопатии. Мы все это начали изучать.
— Говорят, одним из осложнений после коронавируса является ухудшение памяти и чуть ли не снижение интеллекта. На МРТ это видно?
— Мы можем увидеть только возникновение дополнительных сосудистых очагов, которые появились после перенесенной инфекции. Очаги могут влиять и на интеллектуальные способности.
— Можно ли сказать, что оборудование в нейроцентре — предел мечтаний нейрохирурга?
— Пределов нет. Техника не стоит на месте. За десять лет мы сделали огромный шаг вперед. Сейчас наши нейрохирурги оперируют в 3D-очках, используют современные навигационные технологии. Скоро можно будет загрузить диски, и микроскоп сам подскажет, куда нейрохирургу двигаться, а куда не надо. То, что когда-то показывали в фильмах, что казалось фантастическим, сейчас стало реальным. С точки зрения компьютерной томографии, мы сейчас на вершине айсберга. Томографы для нашего центра разрабатывали специально под наши заказы на основе тех случаев и заболеваний, с которыми мы столкнулись. Например, у нас есть 4D-анализ сосудов головного мозга. Такой программы в России пока ни у кого нет. Eе только в Японии используют. Она позволяет подсказать и предположить риск разрыва аневризмы головного мозга, которая, как известно, была у Андрея Миронова. Возможно, сейчас мы бы его спасли. Или, по крайней мере, подсказали хирургу, какой риск ее разрыва, надо ли срочно ее клипировать или подождать.
— Eсть ли у вас мечта, которую могло бы воплотить диагностическое оборудование?
— У нас есть гибридная операционная с интраоперационным компьютерным томографом. Эта аппаратура открывает новые возможности в изучении такой коварной опухоли, как глиобластома. Eй удается обманывать врачей. Пока мы не можем ее победить. Она очень устойчива к химии и лучевой терапии, растет диффузно и в своем составе имеет несколько компонентов. Одни из них можно увидеть при контрастных исследованиях, другие остаются невидимыми. Нейрохирургам тяжело ее локализовать, поскольку не получается определить границы. Она снова и снова возрождается, как одуванчик. Тотально удалить ее практически невозможно. Но в нашей гибридной операционной мы применяем современную методику, которая помогает выявить поврежденные участки и подсказать, насколько тотально удалось их ликвидировать. А следующая мечта — операционная с МРТ. Это просто космос! Это будет новый шаг в нейрохирургии.
— Может ли аппаратное исследование в будущем заменить врача?
— Без адекватной визуализации о диагностике, постановке правильного диагноза, назначении лечения не может быть и речи. Пандемия еще раз это доказала. Без применения компьютерной томографии изменения в легких при ковиде выявить было невозможно. Но почему-то существует мнение: если есть крутой сканер, то точный диагноз у тебя в кармане. Некоторые даже уверены, что сам прибор и выдает заключение. Это не так.
Никакая техника не заменит профессионализма врача. Поэтому надо постоянно учиться, развиваться, читать специальную литературу. Иначе не сможешь интерпретировать то, что показывает техника. Каким бы ни было оборудование, врач должен быть прежде всего диагностом. Искусственный интеллект лишь помощник. Он никогда не сможет быть выше искусства врача. Профессиональные качества человека по-прежнему важнее машины.
***
фото: Рустам Талыбов показывает современное оборудование нейроцентра.