Прививка искусства
Сразу два выступления Дмитрия Дюжева, заслуженного артиста России, состоялись в филармонии в воскресенье.
Литературная композиция по роману Пушкина «Eвгений Онегин» на музыку Сергея Прокофьева открыла афишу «Алябьевской музыкальной осени» — Дюжев признался, что это один из первых его опытов в жанре художественного слова. Он мечтал попробовать себя в роли чтеца еще в студенческие годы, получив на четвертом курсе первую премию на конкурсе, но артистическая судьба лет двадцать его на этот путь не выводила. Пока, как сказали бы представители другой сферы, не совпали спрос и предложение.
Eго педагог Антонина Кузнецова, профессор Российской академии театрального искусства, автор и исполнитель (в ее репертуаре свыше тридцати чтецких программ — по зарубежной и отечественной литературе XV-XX веков), задумав создать программу по «Eвгению Онегину», искала исполнителя. Она вышла на улицу, — а Дюжев идет навстречу. Так все и решилось — история, сама достойная сценария.
Eсть своя история и у музыки Сергея Прокофьева к «Eвгению Онегину». Она была написана еще в 1936 году для постановки Александра Таирова в Камерном театре к столетию со дня смерти Пушкина. Но спектакль так и не вышел. Более того, он был запрещен! И только в 1960 году зрители увидели отдельные его фрагменты.
Спектакль на сцене тюменской филармонии начался с меланхолического фрагмента прокофьевской сюиты «Пушкиниана» в исполнении филармонического оркестра. Это Пушкин, и «рано чувства в нем остыли»… Впрочем, и на мечтательного Ленского давила монотонность жизни. Дмитрий Дюжев как будто разгонял темп повествования, саркастически излагая метания героев. Даже над Татьяной и Ольгой как будто слегка посмеивался. Однако глубокие ноты, которые звучат у Прокофьева во фрагменте, посвященном Татьяне, заставляют задуматься.
Дмитрий Дюжев легко перестраивал голос: то он был то простодушной Ольгой, то задумчивой Татьяной, то повесой Онегиным, то пылким Ленским. И в его исполнении совсем по-новому прозвучали известные слова «Никто меня не понимает»… В школе нас учили, что в том была трагедия Татьяны, но в интерпретации Дюжева это, скорее, похоже на инфантильность. Надо ли этому сочувствовать?
Классика тем и сильна, что удивительным образом события и поступки героев, о каком бы веке ни шла речь, оказываются как будто списанными с сегодняшнего дня. «Враги? Давно ли.» Ведь совсем недавно были не разлей вода… Что-то до боли знакомое, большее, чем просто личные отношения, слышится в этих словах. А строчку «светская вражда боится ложного стыда» Дюжев и вовсе сопроводил жестом, напоминающим пролистывание страниц на смартфоне. На то же намекнул и фразой о «крупной соли светской злости». Кто бы сомневался, что все это существует до сих пор.
.Спектакль окончен. Публика долго не отпускает артиста, аплодирует стоя. А Дюжев и не спешит уходить. Он становится рассказчиком в другом спектакле, посвященном истории создания сюиты Прокофьева к роману «Eвгений Онегин». Благодарит оркестр за прекрасное звучание, за то, что зрители услышали в музыке отражение пушкинских строк.
— Оказывается, два часа поэзии — это так легко, — как будто бы сам удивляется артист.
***
фото: На сцене выступают Дмитрий Дюжев и Тюменский филармонический оркестр.