Почему курьеру стало дурно в последний день старого года
КУРЬEР
Потому что курьер был отправлен домашними за покупками на площадь перед Центральным рынком, ибо, по закону подлости, в последний момент выяснилось, чего остро не хватает к праздничному столу.
У Центрального рынка курьер ! увидел довольно бодрое народное шествие. Владельцы более чем 200 автолавок расставили машины так, что курьер почувствовал себя, как минимум, в старых кварталах Гонконга. Узкие «улицы» и «переулки» образовали настоящий лабиринт. Граждане слитными рядами, соблюдая правую и левую полосы движения, текли мимо разверстых задов, в чреве которых гора бананов венчалась «Полароидом», на блоках сигарет отдыхали всякие туфли и сапоги.
Гул толпы усиливался хлюпаньем наших подошв, грязное месиво под ногами источало неистовый аромат азарта, обмана, охоты карманников и сумочников, ловко разрезавших народ, как чайные парусники прошлого века.
Поняв, что отсюда просто не уйдешь, курьер отдался общему течению, наблюдая действо. Он был здесь с год назад. Но какие перемены! Практически в каждой автолавке торговали лица, хорошо знакомые курьеру по прежним поездкам в отпуск на брега Каспия и Черного моря. Правда, встречались и лица сибирского местного типа, в основном дамские. Но самое интересное было в том, что почти у каждой машины стояли крепкие мужчины в дубленках или коже, громкими голосами дисциплинировали покупателей.
Нехорошо стало курьеру, до него дошел механизм пляски цен. Ведь этих сытых и довольных мужчин «кормит» товар в каждом авточреве. И чем их больше, тем выше цены. Очень уж «советская» рыночная экономика получается. Один с сошкой и жалким заработком и семеро с ложками.
В таком торговом лабиринте понятие о налогах, о законах затоптано в грязь. В три часа пополудни автолавки стали закрываться. Начались сцены из недавних времен. Женщины слезно умоляли что-то продать, кивая на безвольно поникших детей. Сверху неслась ругань.
Толпа вынесла курьера на пятачок перед ЦУМом. Курьер отдышался и, увидев скромно одетую бабусю с нужным товаром, обрадовался — своя, родимая! На вопрос: сколько стоит ее пачка бумажных салфеток отечественного производства, «родимая» резко отрубила — 3500! И взял ведь, а куда денешься? Тут проснулся динамик и запел: «Никуда, никуда нам не деться от этого…»