Россия уже месяц воюет
Все привычно. Обещания военных и политиков не сбываются. Молниеносного броска по сокрушению чеченского генерала-президента не получилось. Список погибших, редактируемый военными цензорами, тем не менее растет. Война длится месяц, и пока она вызвала больше вопросов, чем смогла дать ответов.
Писать об этом трудно. Хотя бы потому, что все источники информации противоречивы. Но месяц — это все-таки месяц. И сожженные российские танки, оставшиеся в центре Грозного, сколько бы ни спорили об их числе — есть факт. И неубранные трупы наших солдат — тоже факт. И разительное несходство между декларациями и конкретными результатами — факт.
Что бы ни говорили, а битва регулярной армии с «бандформированиями» несколько затянулась. И требует осмысления. Либо мы должны-признать, что чеченцы оказались лучшими солдатами, чем были немцы, оборонявшие свою столицу в 1945 году, либо армия внуков значительно уступает в мастерстве армии дедов, которые Берлин в том сорок пятом взяли. Взяли, несмотря на уличные бои, несмотря на фауст-патроны, которыми вооружали каждого, способного держать в руках эту палку с боеголовкой.
Что говорить, если от введенной в новогоднюю ночь в Грозный 131-й мотострелковой бригады через сутки осталось не больше роты.
Возможно, по данным военных пресс-центров, осталось две роты. Или три. Но я верю военному корреспонденту газеты «Известия» Виктору Литовкину. А он написал — рота. Видимо, все же рота…
Конечно, я — человек невоенный. И может быть, больше, чем я, прав офицер, с которым я долго спорил и который считает, что ввод войск в Чечню оправдан, что Конституция требует защиты, что российскую территорию никто не имеет права отнимать, захватывать, объявлять независимой, что, мол, американцы, когда им потребовалось, били со штурмовых самолетов по черным кварталам Сан-Франциско, и ничего. Может быть, может быть…
Хотя как-то так получается, что сотни или даже тысячи людей, с чьим мнением я привык считаться, чья точка зрения мне, как правило, оказывается близкой, бескомпромиссно высказались против этой войны. И даже такой защитник российской земли, как Александр Солженицын, в недавнем интервью «Аргументам и фактам» признает за Чечней право на отделение.
Это спор долгий. Можно, конечно, использовать в качестве аргументов чеченскую мафию, которая, как говорят, контролирует игорный бизнес в столице России. Но тогда надо «точечными ударами» бить по московским казино, а не по жилым кварталам Грозного, где сегодня гибнут под бомбами не только чеченские боевики, но и русские мирные жители.
Теперь аргумент, который мне лично представляется самым важным. Пытаясь продемонстрировать силу всем «сепаратистам», наша армия показала лишь свою очевидную слабость. Свое неумение сражаться. Свое неумение применить даже недавний афганский опыт.
Самое большое удивление испытывают сегодня американские военные. Они так и говорят в интервью: и это тот противник, которого мы так боялись?!
Когда-то была в ходу пословица: много амбиции, да мало амуниции. По-моему, сейчас она как нельзя кстати.
В руководстве страны уже начали выяснять отношения. Например, кто оставил в Чечне все вооружение в 1991-М году? Гайдар или кто-то другой? А разве нельзя это было выяснить до начала операции? А заодно и узнать, где, собственно, это оружие и куда оно нацелено?
Я готов к упрекам, что ни к чему штатскому человеку давать советы и оценки людям военным, профессионалам. Согласен. И я не даю советов. Но даже тысячу раз штатского никто не в состоянии убедить, что чеченская война так и была задумана, что она развивается по плану и ее результаты продуманы, предсказаны и будут точно такими, как нам говорят.
Во всяком случае, объяснить семьям шестерых молодых парней из нашей области, за что и почему погибли эти дети, будет очень трудно. Может быть, даже невозможно.