Детки в клетке
…Франц Кафка, из размышлений о грехе, страдании, надежде и пути истинном: «Клетка отправилась ни поиски птички». Таков общий пафос премьерного спектакля по мотивам пьесы Л.Корсунского «Клетка».
Спасибо ДК «Геолог», приютившему в своих стенах молодежную сборную труппу — театр Дмитрия Кузьмина «Альтернатива». Пока многое в нем — в творческий рост: после нашумевшей постановки «Рогатки» Н.Коляды, занятий всякими однодневками и мелочевкой, выживанием (не было своей постоянной площадки, денег) почти годовая работа над новой вещью.
Сам руководитель удачно соединил в себе режиссера, директора, менеджера и финансиста. Внушительный список спонсоров (солидные организации и имена) обернулся практически полной реализацией сценической фантазии и постановочного эскиза. ?Премьера оправдала выбранное название театра, он занят поисками своих особых средств театральной поэтики, порывая с манерой реалистической рефлексии, психологических пиков выяснения отношений, линейного измерения пути пьесы от завязки к кульминации конфликта и его разрешению.
Любителям традиции он (театр) не понравится, но это не значит, что нужно предать его хуле и остановить в самом начале пути. Д.Кузьмин — режиссер бескомпромиссный. Раз выбрав постмодерновую эстетику, ориентацию на молодую аудиторию, расположенную сегодня к своей контркультуре, ритмам и духовной агрессии рок-музыки и поэзии, резким скачкам видеоклипных картинок, телевизионному способу вкушания артинформации, постановщик с коллегами не боится решительно перейти границу добра и зла.
Они «любят» зло, они заигрываются им, оно повсюду, во всех эпизодах — струится, танцует, говорит сдавленно-пронзительными голосами, поет, бросается в зал через динамики, бьет в глаза стробоскопным мельтешением, кадрами слайд-фильма, прячется то в «звериной» балладе Б.Гребенщикова, то в новых стилях рок-музыки. Как всегда, мастерское и органичное включение в спектакль музыкального и слайд-оформления А. Павлычева («Диполь-Патруль»).
Но все же трактовка Д. Кузьмина не копирует слепо игру со злом и с чистыми формами знаменитого Р.Виктюка. Eго «демонический» эстетизм не разрушает традицию, не глумится над ней (многие могли сравнить, ибо в день нашей премьеры глубоким вечером «Останкино» выдало очередную сенсацию русского театра -«Служанок» Жана Жене в версии Р.Виктюка).
В тюменской премьере актеры (С разной степенью воплощения) накапливают усталость от резкой реакции молодых на злые игры политиков и военных в XX веке, вопль «хочу делать то, что хочу» наталкивается на такой же соседний. Клетки инстинктивных судорог сексуальных забав от зари до зари в конце концов приедаются. Насыщение плотью, оказывается, не отторгает дух, светлые тона природы и человека. В смраде наших текущих социальных, экономических, экологических и прочих катастроф молодой побег в озверение и «деткин» мир сплошного кайфа и взаимной демонстрации телесных упражнений все время наталкивается на страшные вопросы конца века.
Вот накатывается на зал, казалось бы, выстраданная поколениями эпохи ожесточенных классовых битв мелодия партийного гимна. И актеры устремились в мажорные колонны (строить новый мир). Но что это? Меркнет свет, всех втягивает в себя черный железный зев казематов. Нет маленьких беленьких уютных клеток, где так приятно нежить плоть плотью. На них набрасывают черные балахоны, руки обливают ядовитым фосфором — меткой палачей. Они дергаются в страшных пассах умерщвления никому не известных жертв, не понятно за что осужденных.
И над прутьями уже общей железной клетки, вобравшей в себя жертв и палачей, в страшном вихре времени проносится во тьму череда черепов. А музыка стонет и взывает… зло бесплодно, неутомимо, оно пожирает равнодушием небытия и радетелей «благого» насилия, и их жертвы.
В ужасе бросаются ребята прочь от зловещей общей клетки. Тут они еще — белые маленькие обжитые клеточки-раковины: скорее свернуться, забыть и забыться. Но верховная рука властно натягивает свои приводные «ремни» и разлетается по сцене жалкий горох молодых тел, застывает в последних муках.
И все же остается надежда. Поднимается спасатель (неплохая работа А.Исакова), повинуясь шестому чувству, за ним встают остальные, сбрасывая с себя звериные клеточные путы, они устремляются вперед. Они чуют -там, за горизонтом, еще остались люди, они помогут…
В открытии пути от любви плотской, инстинктивной к любви многоликой, с социальными и духовными красками-криками нашего мира органично сливаются сценография А.Шадрина, хореография Л.Филатовой. Значимо и перспективно ими дирижирует Д.Кузьмин, чья режиссура усиливает слово и движение актеров символикой световых эффектов, пластическими мизансценами, дружбой музыки и актера. Замечательна сцена, когда вглубь скорбного неба улетают стаи опавших листьев — как знаки еще не остывшего, не догоревшего костра одинокой человеческой жизни. И, как осенние журавли, в прощальных махах рук вливаются в этот поток наши актеры.
Конечно, я не переоцениваю это событие в культурной жизни нашего города. Надо дорабатывать стыки «живого» голоса с музыкой и речью, записанной на кассеты, шлифовать пластику, танцы.
Законы ансамбля не отменяет постмодернистская эстетика сцены, пока не во всех эпизодах режиссер «умер» в актерах. Но уже есть целостное впечатление, новые приемы и средства общения со зрителем налаживают контакты с нами. Кстати, зал был почти полон, молодежь в нем преобладала и хорошо приняла спектакль. Сложный метафорический текст, необходимость не только видеть, но и думать, оказался по нраву той части зрителей, которую чохом иные радетели нравственности и основ зачислили в «потерянное поколение».