Грустная сказка про бородавку
Вот и вечер пришел. Сегодня моя очередь рассказывать. Но напрасно ты надеешься услышать веселую сказку. К нам в двери стучится печальная странница, так неужели мы не откроем ей двери? Ведь вечерами так холодно. Бедняжка продрогла. Давайте послушаем грустную сказку.
В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, на самом краю … нет, не света, а носа, великолепного римского носа, вскочила бородавка. Сначала это был маленький безобидный прыщик, и значительное лицо, обладающее римским носом, обнаружило этот прыщ совершенно случайно — когда брилось утром у зеркала. Маленького нахала тут же прижгли дорогим заморским одеколоном. Тут бы и делу конец, и нашей Сказке. Ан нет. Знак внимания со стороны значительного лица прыщику чрезвычайно понравился.
«Уважает, — подумал он о своем покровителе, — небось, будь я на курносой или на плебейской «картофелине», облили бы тройным одеколоном, да и дело с концом». Благоухающий прыщик напыжился и уже свысока взглянул на окружающих.
И вот как-то утром значительное лицо, подойдя к зеркалу, с беспокойством обнаружило, что теперь на носу розовеет небольшая бородавка. Значительное лицо вздохнуло и припудрило свой великолепный нос.
— Я так и знала, — возмутилась бородавка, — мою индивидуальность пытаются затереть, замаскировать под цвет бледной действительности. Этот выскочка (бородавка имела в виду, конечно же, римский нос) еще подумает, что я приспособленка! И бородавка надулась и побагровела от злости так, что даже пудра посыпалась. А наутро значительное лицо обнаружило, что может разглядывать свою бородавку уже без зеркала — стоит лишь чуть скосить глаза. Значительное лицо вздохнуло и … махнуло рукой, поскольку дел у него, как и у всех значительных лиц, было превеликое множество.
Римский нос поначалу презрительно морщился, вертелся, постепенно притерпелся к нахальной наезднице и безропотно возил ее на себе. Другие лица тоже привыкли к бородавке, некоторые находили ее забавной, а льстецы и вовсе утверждали, что нос стал более весомым. А значительное лицо стало находить бородавку даже красивой. «Розочка моя,- говорило оно ласково и нежно теребило бородавку пальцем. От этой ласки кровь приливала к голове и без того упитанной бородавки, и она пыжилась еще больше.
Скоро значительное лицо перестало замечать менее значительных лиц. ведь бородавка мешала ему смотреть вокруг и даже великолепный римский нос из-за нее уже не был виден.
— Плебей!- презрительно говорила бородавка ему. — Ты хоть понимаешь, с кем рядом живешь! Соображаешь ли ты в полной мере, кого носишь на себе? Нос смущенно морщился и виновато шмыгал. Значительное лицо перестало замечать другие лица, и они постепенно исчезли, потому что если не замечаешь друзей — они уходят.
Бородавка продолжала набирать вес в обществе. Eе все чаще видели в большом свете. А значительное лицо перестало различать из-за нахалки дорогу и однажды — о ужас! -споткнулось и набило себе преогромную шишку на лбу. Бородавка долго косилась на дерзкую конкурентку, посмевшую посягнуть на ее величие, но потом успокоилась. Соперница выглядела не столь эффектно, да и к тому же вскоре исчезла. Появлялись другие шишки, и во множестве, однако бородавка не обращала на них никакого внимания, упиваясь своим превосходством. Она настолько выросла в собственных глазах (впрочем, и в чужих глазах тоже), что из-за нее уже не было видно самого значительного лица. Да никто теперь и не рискнул бы назвать лицо значительным на фоне исключительного великолепия бородавки.
Тоскливое одиночество значительного лица вскоре нарушила целая толпа зевак, которые были рады поглазеть на любую диковинку. Бородавка имела шумный успех, и когда значительное лицо в очередной раз споткнулось и уронило шляпу на дорогу — туда тут же посыпались монеты от восторженных зрителей. Деньги пришлись как нельзя более кстати, ведь значительное лицо давно уже бросило службу. Но ничто не радовало владельца бородавки. Не радовал солнечный день — ведь бородавка заслонила собою солнце. Не радовала восторженная толпа поклонников — от одиночества лечат не зрители и поклонники, а друзья. Одинокое и слепое, брело значительное лицо наугад; проклиная свою неудавшуюся жизнь.
— Неблагодарный! — брюзжала бородавка. — Благодаря мне ты окружен зрителями! Я кормлю тебя! Да ты на меня молиться должен! Судьбу благословлять за то, что я осчастливила твой паршивый нос! Кстати, он для меня слишком мал и неудобен, — и, недолго думая, она разлеглась, подминая под себя щеки и подбородок значительного лица. Этот день стал для хозяина бородавки последним, потому что он попросту задохнулся.
— Наконец-то я сама по себе, -обрадовалась Бородавка, — пусть посмеют теперь сказать, будто я от кого-то зависима.
Но в это момент тепло и живая кровь перестали поддерживать ее. Бородавка все поняла и похолодела от ужаса. Eще несколько мгновений, и жалкий комочек дряблой кожи навсегда прекратил свое существование…
Ха-ха-ха! Ловко все-таки мы пошутили! И вовсе не грустная эта сказка. Только счастливую развязку мы приберегли. А теперь под большим секретом мы расскажем, чем же все закончилось на самом деле. Вот послушайте…
Хозяин бородавки вовсе не умер. Добрые люди вызвали врача, врач взял острый хирургический нож и … и теперь на носу у значительного лица осталась лишь маленькая ямочка, которую очень любит целовать его крохотная дочурка перед тем, как прокатиться верхом на любимом папочке. Папочка, конечно же, не против вечерком, после работы, изобразить конягу — ведь жизнь так устроена, что мы обязательно кого-нибудь на себе везем. Ну и ладно. И в добрый путь. Лишь бы хватило сил у старушки Земли везти нас всех на себе. А то слишком много на ней седоков, вообразивших, будто все вокруг существует только для их капризов. Лишь хватило бы у нас ума и совести не вытеснить с планеты все живое, потому что в таком случае и нам не выжить, как не сумела выжить бородавка, вообразившая, будто она сама по себе.