Билл Клинтон будет украшением нашего праздника?
Судя по газетам, высшее российское руководство пребывает в полном восторге. Президент Соединенных Штатов Билл Клинтон наконец-то определился в своих симпатиях и обещал приехать в Москву на празднование 50-летия нашей Победы. А к Джону Мейджеру в Великобританию, куда зван на 8 мая, тоже по случаю окончания второй мировой войны, не поедет. Возможно, это — повод для ликования, с точки зрения высокой политики.
С моей же точки зрения, рядового гражданина, безразлично — приедет к нам спортивный Билл или нет. Сам он не только не участвовал в войне, но и не помнит ее по причине слишком позднего рождения. Осуждать его за это нельзя, просто — факт. Но и связывать с его приездом — или отсутствием — наш родной праздник я не стану.
Как говорила моя мать, гость в дом — бог в дом. А на нет и суда нет. Это уже я добавляю.
Я хорошо, так уж случилось, помню самый первый день Победы, тот дождливый и сутолочный день в маленьком уральском городе Асбесте. Мы, большие и маленькие, праздновали Нашу Победу. И всегда было так: это день Нашей Победы. Я хотел бы быть вежливым, но поступаться причастностью (был при этом, жил при этом!) к событию, от исхода которого зависела сама судьба цивилизации, не стану.
Слишком много, слишком дорого заплачено. Каждый заплатил — собой, родными, детством, инвалидом в семье или полной безотцовщиной. Это — наш праздник. Он не станет ни больше, ни меньше, если будут на нем иноземные гости, бывшие союзники или бывшие враги. По мне, этот день вообще никого не касается. Эта наша личная гордость и наша личная скорбь.
Поэтому меня так удивляли дипломатические хлопоты по организации визита Клинтона именно в эти дни. Как удивляли и обиды прошлого года, вот-де не пригласили наших на пятидесятилетие высадки в Нормандии. Как-то маловато было в этой суете достоинства, приличествующего державе-победительнице. Или без заграничной справки Победа — уже не Победа?
…В начале года была у меня командировка в Германию. Один из служащих, ведущий тему российско-немецких контактов, помявшись, сказал: если случится разговор о юбилее Победы, не поговоришь ли о какой-то помощи нашим ветеранам…
Может быть, я не прав, но я отказался. Я сказал, что с детства привык считать себя гражданином страны-победительницы. Что намекать бывшим побежденным о помощи солдатам, разгромившим фашизм, по-моему, унизительно.
Мы говорили с немцами из Целле о многом — о войне и концлагерях, об уничтожении евреев и о дневнике Анны Франк, погибшей неподалеку от Целле. Мы говорили откровенно и были полны, как мне кажется, обоюдного желания завершить вторую мировую войну, все еще тлеющую в нашем сознании. Мы говорили о сотрудничестве двух территорий. Лишь одной темы мы не касались. Темы милостыни. Мы с вами этого не заслужили. И не должны оскорблять подобными просьбами память наших отцов.