Продолжение следует

^{В «Книге расстрелянных» перевернута еще одна страница. Закончен список убитых стараниями сотрудников Ямало-Ненецкого оперативного сектора НКВД. Большинство жертв замучено прямо в Салехарде и похоронено в старом центре окружной столицы, в четырехугольнике, образованном по странному стечению обстоятельств улицами Ленина, Карла Маркса, Свердлова. Ни таблички, ни дощечки, ни памятника. Словно и не было этих людей. Словно и не было преступления. А оно было, как бы ни старались опровергнуть неопровержимые факты «вечно вчерашние» поклонники Сталина. Причем не обязательно пожилые. Утверждают, что в славном городе Ишиме появились совсем юные сталинисты -из числа студентов местного педагогического института. Они даже предлагают присвоить имя Сталина скверу в центре города.}

^{Вот уж воистину — верую, потому что нелепо.}

^{Между прочим, именно Ишим был одним из центров расстрелов на территории нынешней Тюменской области. Именно в Ишиме на Лысой горе захоронены простые деревенские мужики и бабы из окрестных районов -больше тысячи человек. И я абсолютно уверен, что среди безвинно погибших есть, есть деды и прадеды новоявленных сторонников одного из самых кровавых деятелей истории. Человека, воевавшего против собственной страны. Человека, покрывшего эту страну лагерями и превратившего в лагерную пыль почти все, что было в этой стране сильного и достойного.}

^{Российский парадокс: надо быть тираном, чтобы заслужить у народа вечную любовь, переходящую из поколения в поколение.}

^{Все еще тусуются у памятников и присутственных зданий несчастные люди со сталинскими портретами в руках. А память о его жертвах потихоньку покрывается пылью забвения. Помнят о них только потомки жертв — уже четвертое поколение помнит! -да историки. Потому что нет ни мемориальных табличек, ни памятников.}

^{На территории нашей области только в тобольской тюрьме есть скромная доска с соответствующей надписью. В Тюмени же на месте захоронения жертв сталинизма по-прежнему дымит асфальтовый завод, как крематорий в концлагере. А там, где расстреливали, на бывшем доме НКВД (угол улиц Семакова и Республики), висит реклама похоронного бюро.}

^{Говорят, что богатая фирма, дочернее предприятие бывшей тюменской, а теперь претендующей на всемирную известность нефтяной компании, не то купила, не то арендовала это здание у университета. Будет переделывать его в офис.}

^{Вот это по-нашему! Что память — надо делать дело, надо делать деньги, не думая о том, что проклятое это место может снова обернуться преступлением…}

^{Меня, знающего сегодня об этом доме больше большинства тюменцев, никто не спрашивает, что .с этим зданием сделать. А если бы спросили, я бы ответил: лучшим памятником убитым было бы разрушить дом слез и засеять лужайку травой. И поставить простой камень, где стоило бы выбить всего два слова. Как клятву: «Никогда больше»…}

^{Но меня, повторюсь, никто не спрашивает. И будет на проклятом месте, залитом кровью, офис. И будет торжественная презентация, будет литься шампанское и звучать тосты во славу процветания очередной фирмы.}

^{А как же боль? А как Же совесть? Да кого они волнуют в наше время!}

^{…Мы сегодня начинаем печатать четвертую главу «Книги расстрелянных». Она посвящена тем, кто был убит в Ханты-Мансийске, кто лежит в безымянных могилах посреди этого города. А над могилами строят жилые дома. Неужели жителей этих домов — потомков сперва раскулаченных, потом сосланных, потом расстрелянных крестьян — не тревожат тени их предков?}

^{Читайте очередную главу. Ищите в списках своих родных, родных своих друзей. Помните, они были точно такие же, как вы. И виноваты только в том, что — жили.}

Поделиться ссылкой: