Все меньше Тимуров — все больше Квакиных
Большой знаток подростковой преступности майор Александр Георгиевич Разбойников столь эффектного тезиса опровергать не стал, однако посоветовал отнестись к статистике более вдумчиво. Eсли в 92-м году детская преступность подпрыгнула у нас на 18 процентов (по сравнению с предыдущим годом), то в 93-м году — на 10 с половиной процентов. В году 94-м — на 2,3 процента. Криминал растет, но рост значительно снизился.
— Не все так плохо, — говорит майор Разбойников, — убийства пошли на убыль, изнасилования. Почему — предстоит проанализировать. Может быть, помогли наши профилактические меры, а может быть, преступность достигла социально детерминированного потолка и теперь ее рост несколько замедлился, Правда, увеличилось число краж. Но поскольку сейчас нет разделения на личное и государственное имущество (потому как раньше было в основном государственное, а теперь все больше — личное), видимо, в статистику «переползли» цифры из соседней упраздненной статьи.
Меньше стало холодного и «горячего» оружия у подростков. Но беспокоит рост преступности в смешанных группах, иначе говоря, дети кооперируются со взрослыми преступниками. Впрочем, — рассуждает Разбойников, — тут нужно особенно серьезно поразмышлять над цифрами. Ведь взрослыми считаются те, кому исполнилось восемнадцать, Скорее всего, в разновозрастных преступных группировках вот эти вчерашние «дети» и вносят свою лепту в статистические выкладки.
Особенно заботит нас рост рецидивов — преступлений, совершаемых повторно. Их «авторы» — и условники, и отсрочники, и вернувшиеся из спецучреждений. Спецшколы — вообще больная тема для области. Нету нас своего спецучилища. А путевочка «на сторону» стоит 15 миллионов за одного несовершеннолетнего. Это по карману разве что бюджетам северных городов. Сельским районам не потянуть. Очень много детей с нарушенной психикой — таких тоже по России пристроить некуда. Нет спецучреждений. В одном из районов резко возросло количество правонарушений. Оказалось, что один умственно неполноценный подросток совершил 17 преступлений. И поделать с ним ничего не могут. А трудовая занятость? На работу брать подростков нигде не хотят. В прошлом году вышел приказ федеральной службы занятости, чтобы из своих средств местные службы профинансировали предприятия, где приняли на работу подростков. Год после указа прочесали в затылках, но есть надежда, что хоть в этом году не растеряются. Тем более что комитет по делам молодежи занялся этой проблемой. Уже становится реальностью подключение предпринимательских структур к проблеме трудоустройства подростков. Ведь ребята, впрочем, как все мы, нуждаются в карманных деньгах. А где их взять? Вот и залезают в чужие карманы.
Проблем, связанных с ростом детской преступности, много. В Казанском районе, например, не обустроены семьи переселенцев из Казахстана. Настораживают беженцы из южных республик. 46 семей из Таджикистана скоро должны покинуть город — истекает 45-дневный срок сохранения их статуса. Кто приедет им на смену — неизвестно. Где гарантия, что с беженцами не связаны каналы, по которым «текут» наркотики?
— Александр Георгиевич, говоря о причинах детской преступности, обычно утверждают, что ряды малолетних преступников обычно пополняют дети из неблагополучных семей: неполных, пьющих — словом, где дети голодают.
— Я бы так не сказал. Сколько угодно правонарушителей из семей очень обеспеченных. Взять хотя бы так называемых «новых русских». Они же шалеют от денег. Как, например, расценить поступок одного такого отца, которого учительница вызвала в школу по поводу «успехов» сына? Папаша велел сыну отнести учительнице пачку денег и попросить, чтобы та через сына передала все, что хочет сказать.
Слов нет. Это за гранью морали. Впрочем, в нашей мешанине моральные нормы еще только начинают складываться, Какими они будут — зависит от многого. В том числе и от внимания к проблемам подростков.