Шайба, Кукиш и Ми рей Матье
Рассказ
Слава Кукин был впечатлительным ребенком. Когда он однажды в конце своей фамилии на обложке ученической тетради приписал лишнюю палочку и к нему прилипло прозвище Кукиш. Славик решил в школу не возвращаться, а махнуть на Северный полюс, где, понятное дело, белые медведи намного воспитанней и снисходительней его насмешливых одноклассников. Побег не удался. Славика вернули домой и обязали продолжить образование. А в довершение ко всему «закрепили» за ним толстуху Ларину, чтобы она подтянула его по русскому языку и помогла выработать почерк. Клава Ларина обладала каллиграфическим почерком и грубоватым, но метким прозвищем — Шайба. Маленькая, черноволосая, с круглым лицом и крохотным вздернутым носиком, она действительно чем-то напоминала каучуковую хоккейную шайбу. Только у настоящей шайбы не было такого голоса, каким Клава пыталась поучать Славика:
— Кукин, следи за наклоном букв!
— Кукин, ты опять пишешь «Н», как «И»!
— Кукин, соблюдай интервал между словами и не забывай ставить точку в конце предложения!
Славик скрипел пером и зубами, стараясь писать прилежно. Связываться с Шайбой ему не хотелось. Eму хотелось избавиться от нее раз и навсегда. А для этого надо было как можно скорее научиться писать грамотно и красиво. Другого выхода Славик не видел.
— Старик, есть выход! — раздался как-то по телефону радостный вопль лучшего друга, Тараса. — Я придумал! Давай быстренько ко мне, усек?..
Восторженный голос Тараса вселял надежду. И Славик не заставил себя ждать. Он застал друга стоящим посреди комнаты и возбужденно размахивающим руками:
— Какая глупость! — гневно восклицал Тарас. — Какой идиотизм! Нет, ты только подумай: заставлять человека впустую переписывать горы тетрадей, чтобы в итоге сделать его инвалидом…
— Инва…лидом? — испугался Славик. — Кого инвалидом? Ты объясни по-нормальному…
— Сейчас поймешь! Я только что вычитал в одной книге, что почерк человека зависит от его характера. Значит, какой человек — таков и характер, усек?
— Ну, усек…
— А какой характер — таков и почерк, усек?
— Ну…
— Вот и ну! Выходит, Шайбе поручили исправить данный тебе природой почерк, чтобы сломать твой характер и чтобы сделать из тебя не тебя, а кого-то уже другого, то есть — инвалида! Теперь усек?
Тарас в изнеможении плюхнулся на диван и по-отечески положил руку на плечо друга. Славик растерянно молчал, не в силах собраться с мыслями. Перед глазами проплывали бесчисленные строчки, отдельные буквы, многоточия…
— Пора ставить точку в этом чудовищном эксперименте над человеком! — вновь взвился Тарас и вскинул руку над головой. — Я тебе друг — и я тебя спасу!
-Как?! — жалобно всхлипнул Славик.
— Мы их переплюнем! — почти прошептал, сгорая от восторга, Тарас. — Мы займемся французским! То есть это ты займешься! Ты научишься говорить по-французски — и тогда Шайба и все остальные поймут, с кем имеют дело… Усек?
— Нет, — уныло признался Славик.
— Поясню, — терпеливо, почти по слогам, продолжил Тарас. — Человек, который говорит по-французски, не обязательно должен уметь правильно и красиво писать по-русски! К тому же ты сохранишь свою ин… инва… ин-ди-ви- дуальность! А Шайба ощутит свое полное ничтожество, теперь усек?
— Усек! — неожиданно кивнул Славик. — Только это… Как мы будем учить французский?
— Все предусмотрено, старик! — оживился Тарас. — Все просто и гениально. Вот, смотри! — Он метнулся к проигрывателю, достал из атласного конверта большую блестящую пластинку:
— Мирей Матье! Слушай и запоминай — она пусть себе поет, а ты ее словами будешь говорить, усек? С чего начнем? А вот — называется «Прости мне этот каприз»…
— Нет, каприз — это как-то… — заупрямился Славик.
— Ну ладно, тогда вот — «Чао, бамбино»! — не стал спорить Тарас.
На том и порешили. Тарас ставил пластинку, певица исполняла строчку из песни, а Славик тут же записывал ее в маленький блокнот — это чтобы постоянно носить его при себе и учить незнакомые слова.
К вечеру Мирей Матье стала в; некоторых местах часто повторяться — пластинку, что называется, заело. Зато Славик по написанному уже мог произносить слова и целые фразы на французском, — Старик, это шедеврально! — восхищался Тарас. На следующий день, после уроков, к Славику подошла Шайба, — Начнем! — деловито сказала она и принялась раскладывать на столе чистые листы бумаги для занятий.
— Пуркуа! — сказал Славик, слегка картавя.
Шайба озадаченно посмотрела на него:
— Что? Что ты сказал?
— Шерше ля фамм! — снова произнес Славик, зажав пальцами нос и нажимая на «Р».
Шайба растерялась:
— Чего это ты вдруг по-французски заговорил? — подозрительно спросила она.
Тут в класс вошел Тарас, Вид он имел самый независимый и решительный. Приблизившись, он украдкой заглянул в зажатую в ладони бумажку и, слегка запинаясь, произнес весьма длинную фразу на приблизительном французском.
— Чего это он? — окончательно опешила Шайба. Но быстро с собой совладала и перешла в атаку:
— А вы оба, случаем, не больны? Бросьте ломать комедию! Я Людмиле Петровне пожалуюсь.
— Я сказал, что «если женщина не права, то мужчине следует попросить у нее прощения!» — перевел Тарас. — Это французская пословица, пора бы знать. Славик, кстати, много их знает. Правда, Славик? Он самостоятельно всерьез увлекся французским и делает потрясающие успехи. А сейчас ему пора на занятия, так что чихать он хотел на твое бумагомарание, то есть чистописание. Верно я говорю, Славик?
— Уи! — гордо кивнул Славик и направился к выходу.
— Чао, бамбино! — злорадно сказал Тарас и сделал на прощание ручкой. Друзья опрометью кинулись бежать по коридору.
Оставшись одна. Шайба прищурилась, поджала губы, о чем-то задумалась. Вскоре в глубине ее темных глаз промелькнули хитроватые огоньки, крохотный носик смешно сморщился, и Шайба мстительно прошептала: «Ну, погодите, голубчики! Посмотрим, кто из нас больше бомбино!»
Через два дня она вновь подошла к Славику и вкрадчиво спросила:
— Парле ля франсе?
— Чего еще? — вздрогнул Славик.
— Все ясно! — удовлетворенно усмехнулась Шайба. — Думаешь, я не знаю, откуда ты нахватался этих словечек? У меня дома полно пластинок и записей Мирей Матье — это моя любимая певица, да будет вам известно!
Не дав Славику возможности опомниться. Шайба разложила на столе чистые листки бумаги и строго приказала:
— Садись. Продолжим занятия!
Славик обреченно махнул рукой и нехотя повиновался.
— Старик, ты все еще здесь? — запыхавшись, удивленно воскликнул вбежавший Тарас. — Мы же опоздаем на занятия французским!
— Концерт с участием Мирей Матье отменяется! — победно взглянула на него Шайба. — А сейчас бери бумагу и садись рядом с Кукиным — Людмила Петровна поручила мне подтянуть тебя тоже, бамбино!..
Вскоре друзья усердно выводили скучные длинные фразы. Шайба время от времени напоминала:
— Следите за наклоном букв! Соблюдайте интервал и не забывайте ставить точку в конце предложения!
Улучив минутку, Тарас скороговоркой прошептал:
— Надо выучить итальянский, мне обещали достать Челентано, усек?
Славик, насупившись, сделал вид, что не расслышал. Он сейчас хотел только одного: как можно скорее научиться писать красиво и без ошибок. Красиво и без ошибок, по-русски.