Ветер дует от того, что деревья кочаются, или Обыватель и криминализация сознания
Что способствует формированию в сознании рядового гражданина (а следовательно, и общества в целом) установок криминогенного характера? Что заставляет общество мириться с существованием «параллельного, искаженного, мира» с тем, что субкультура начинает превалировать над самой культурой? Об этом писали в «Тюменском курьере» Владимир Рогачев и Рафаэль Гольдберг.
Давайте посмотрим на проблему глазами профессионала.
Причины совершения преступлений складываются из многих факторов; экономических, политических, социальных, юридических, психологических, культурологических. И ни один из этих факторов в отдельности не имеет преобладающего значения. Тем не менее юристы считают, что важнейшую роль в формировании антисоциальных установок в поведении граждан играют вопросы криминализации сознания населения.
Но это взгляд законников. В то же время часть населения, воспринимая окружающую действительность исключительно интуитивно, наивно полагает, что ветер дует оттого, что деревья качаются. Беда не в ненаучности подобной точки зрения, а в том, что она уводит массы от устранения действительных причин противоправного поведения.
Давайте попробуем серьезно и спокойно разобраться хотя бы в некоторых составляющих, формирующих криминальное сознание.
Основой нашего поведения является отражение окружающего нас мира в нашем сознании. Корреляция поведения происходит в зависимости от наличия и развитости таких анализаторов, как моральные установки, пример, подражание, страх и особенности воспитательного воздействия на конкретного индивидуума.
Не открою Америки, если скажу, что стереотип поведения человека закладывается в семье. Растет будущий гражданин страны, его поступки соответствуют уровню его сознания, которое формируется под воздействием отношений в семье, существующей в ней атмосферы, от форм общения. Так складывается ориентация членов этой семьи, особенно младших по возрасту.
А если, как это нередко случается в последнее время, родители неадекватно реализуют свои родительские и воспитательские функции, если они, претерпев сами какие-либо трудности или неудачи в жизни, уродуют сознание своих любимых чад? Примеры? Пожалуйста. Мать видит, как ребенок жестоко бьет собачку, которая не желает идти домой. И «заботливо» предупреждает: «Сережа, смотри, чтобы не укусила!»
Студентки старших курсов высшего учебного заведения, разоткровенничавшись, поведали, что матери советовали им побыстрее выходить замуж. Но обязательно только за богатого, независимо от присутствия любви, симпатии и других человеческих чувств. Мол, потом можно и развестись — имущество-то будут делить поровну.
Вот образчики далеко не первого, но мощного воздействия, искажающего сознание. Любое подобное искажение направляет поведение не в пользу других. А значит, в ущерб им. Это и есть платформа криминализации сознания. Каждое из таких действий, суждений, взятое в отдельности, конечно же не порождает преступника, но совокупность их, со временем, обнаруживает доминанту преступного поведения.
Начальные стадии криминального сознания начинают закладываться в семье. Постоянные разговоры о том, что такие-то соседи, что такой-то сослуживец или знакомый «нахапали» и теперь живут «припеваючи», утверждают и цементируют в душах детей и близких желание «делать, как все». Состояние души, поддерживаемое средой, многократно тиражируемое в ячейках общества, очень быстро закрепляется в общественном сознании и, не встречая сопротивления со стороны властных структур, превращается в государственную идеологию.
Теперь выйдем на улицу. Тотчас нас обдает смрадный дух (не привычный — с тюменского мясокомбината, а другой) уголовщины. Громкая нецензурная брань на площадях, в общественном транспорте и присутственных местах стала привычным явлением и никого уже не смущает и не возмущает. Словесные отходы исторгают не только взрослые дяди и тети (у теть это считается особым шиком), но и учащиеся образовательных школ, техникумов, студенты. Да что там рядовой гражданин, не особенно искушенный в словесных изысках, обратите внимание на жаргон дикторов Российского телевидения или некоторых корреспондентов некоторых газет. Кое-кто оправдывается тем, что, мол, пытается быть ближе к аудитории, стать более понятным ей. Логика того же порядка, что и утверждение, будто в самолетах перестали кормить мясными блюдами в целях снижения веса авиалайнера и уменьшения аварийности…
Что ж, общество говорит на языке преобладающей части населения, адекватно уровню сознания.
Но как бы там ни было, сегодня мы лишь наблюдаем результат «развития» общества. Язык — часть общей культуры, которая, как известно, облагораживает сознание. Истоки культурной деградации современного общества возникли не сегодня, поэтому они не сразу различимы. Но именно первоначальный удар по культуре, по духовности общества неизбежно вел общество к печальному финалу. Ибо еще Сократ предупреждал о том, что упадок нравственности неизбежно приводит к упадку государственности.
Не место и не время в данной статье давать полный анализ причин болезни общества, но, следуя строго заданной теме, отмечу, что мощную струю в поток криминализации общественного сознания внес сталинский режим. В 20-30 годы и даже позже всех «политических», среди которых было немало интеллигентных людей, в сталинских лагерях содержали вместе с примитивными уголовниками. Десятками лет лучшие представители нашего общества истреблялись, что отразилось и на генофонде страны в целом.
Таким образом, культура и субкультура от долгого общения проникали друг в друга, ассимилировались, тем временем вырабатывалось и своеобразное «эсперанто» — язык совместного общения. Духовная и фактическая «зажатость», превалирование строгих догм, устанавливаемых государством, невольно настраивала и на восприятие уголовной романтики. Стали появляться стихи с уголовной лексикой, стали модными песни урок под гитару. Легко, доступно. Росло и число доморощенных исполнителей, а следовательно, и пропагандистов «широкого народного искусства». А сегодня раковые клетки пожрали здоровые.
Развитие нецивилизованного предпринимательства пробудило к жизни дремавшее доселе поганое чувство мздоимства. Взятка стала для многих способом решения всех личных и общественных проблем, Стоит ли этому удивляться, когда еще совсем недавно бывший мэр Москвы Гавриил Попов на страницах центральной печати приветствовал это пагубное явление.
На криминализацию сознания влияет и наличие в обществе двойного стандарта (о двойной морали говорить не приходится). Общество утопает во лжи. Многие пребывают в этом состоянии подсознательно. От крушения храмов и искоренения «опиума» для народа мы с привычным для нас постоянством шарахнулись в противоположную сторону и враз сделались вдруг верующими. В том числе и руководители государства. Eсли вера и безверие так легко сменяемы, как домашние шлепанцы, то это наводит на грустные мысли и красноречиво свидетельствует о не о свободе совести, а скорее об отсутствии совести как таковой. Лицо, лишенное совести и чести, и есть кандидат в уголовники.
За внешней религиозной атрибутикой нынешние неофиты не переняли или не захотели перенять философию веры, ее основополагающие постулаты, такие как, скажем: «не убий», «не укради». Воровство стало нормой жизни. Воруют с упоением, даже не очень скрываясь. В обществе сложилась пирамида стяжателей. Ужас их деятельности состоит в том, что никто не против незаконного обогащения. Все позволяют всем. Важным при этом является лишь соблюдение уровней, сфер деятельности и, безусловно, возможностей.
Вот эти границы оберегаются ревностно и рьяно. И горе тому, кто сунет свой нос в пределы, в которые «допуск» еще не получен. На сегодняшний день нет отрасли производства или вида деятельности нашего государства, где бы чего-либо не крали. Все зависит лишь от возможностей каждого. Это — часть общественного криминализированного сознания.
Рост и масштабы преступности, даже в разрезе нашей области, стремительны. Но было бы наивно полагать, что с нею ведется настоящая борьба. В лучшем случае осуществляются мероприятия по локализации отдельных конкретных преступлений. Настоящая научно обоснованная, эффективная борьба с преступностью еще не началась.
Это не выгодно. Прежде всего правящим структурам. Законы, которые кооптируют в общество, пишутся «под себя» и не соответствуют реалиям жизни, тем более не направлены на развитие общества и оттого бесперспективны. Ваучеризация, коммерциализация и приватизация — направлены на то, чтобы отнять, но не регулировать. Состоящий при должности получает больше, чем стоит сам. Сильный может отнять у слабого. Что еще может быть криминалистичнее?
Бороться с преступностью может только нравственно здоровое общество. Разве воровской притон, разве рассадник преступности станет вести борьбу за свое «очищение»? Нечто подобное мы переживаем сегодня.
Окружающая нас действительность ежеминутно убеждает в том, что благополучие в этом обществе гарантировано только тем, кто криминален. Присмотритесь вокруг. Информация достаточно поучительна. Кто сидит за рулем снующих без всяких правил автомашин, особенно иностранных марок? Многих можно смело показывать студентам медицинских институтов в качестве образцов ряда серьезных наследственных заболеваний.
Преуспевают сегодня те, кто в любом цивилизованном обществе составляет население дна (преступники, проститутки, сутенеры, рэкетиры и пр.). В нашем обществе они, подавив совестливых и законопослушных, попирают законы и общечеловеческие принципы, выхватывают у растерявшихся то, что нуворишам не могло принадлежать. А ухватив наживу, они пытаются подтянуть под себя и «теоретическую» базу. Известный юристам и психологам защитный мотив.
Два обстоятельства, существующих в нашем обществе и имеющих тенденцию к росту, наводят на размышления. Два сектора резко и быстро молодеют: кладбища и преступность. С одной стороны — жертвы, с другой — преступники.
Немалую долю в криминализацию сознания внесли властные структуры, демонстрируя насилие как единственный и естественный способ решения любых вопросов. Насилие и террор только удаляют общество от цивилизации, заставляя его привыкать к самым гнусным деяниям. Расстрел «Белого дома» в центре столицы, насильственное подавление политических противников, создание множества специализированных вооруженных подразделений, служб охраны… Чем больше их, тем более незащищен обыватель, наглядно убеждаясь в чудесной силе кулака. Так насилие сталинского режима сливается с насилием сегодняшним.
Законодательные органы и новые «демократы», противодействуя друг другу, оказываются единодушны в абстрактных рассуждениях о демократических и гуманных формах борьбы с преступностью. Тем самым они оберегают существующее положение вещей. А чтобы усыпить бдительность населения, периодически принимаются программы борьбы с преступностью.
Борьба с преступностью ведется лишь в низовом звене, потому что это не затрагивает интересы властных структур. Вроде на местах «гоношатся» и ладно.
Парадокс, но правоохранительные органы, призванные вести борьбу с преступностью, своею нередко не профессиональной деятельностью тоже способствуют криминализации сознания. Не редкость, когда работники правоохранительных органов сами нарушают законы и сами совершают преступления. В сознании простого обывателя такие факты формируют убеждение, что служба «в органах» — лишь способ выживания.
Вывод напрашивается сам: с организованными формами преступности не способна справиться менее организованная милиция. И она останется такой, пока вопросы борьбы с преступностью не станут решаться комплексно, а это возможно лишь когда общество начнет развиваться. В данном же случае милиция, как и, например, коммунальное хозяйство, — отражение возможности и способности общества к самосовершенствованию и защите. Ни отдельная личность, ни даже группа лиц не в состоянии кардинально изменить положение вещей.
Опасность такого положения в том, что, если милиция не сможет побеждать преступность, она станет ей служить.
Eсли судья посреди рассмотрения гражданского дела долго игривым голосом договаривается по телефону, сколько и по какой цене ей нужно привезти куриц, то участников данного процесса уже невозможно убедить в объективном разбирательстве дела и справедливости выносимого решения. Никакая сила не изменит их убежденности в том, что судья использует свое положение для решения личных дел.
Немаловажную роль в криминализации общественного сознания играют искусство и средства массовой информации, Используя силу пера или других выразительных средств они любое явление в жизни способны сделать привлекательным либо, наоборот, низвергнуть, как идола, с пьедестала.
От безудержного воспевания «рабочего и колхозницы» в еще недалеком прошлом они, щеголяя друг перед другом, с такой же безудержностью пришли к одам и панегирикам новым хозяевам жизни. Героями художественных произведений, многостраничных газет, теле- и киноэкранов стали киллеры, бандиты, мафиози, проститутки, сексуальные извращенцы. Стоит ли удивляться, что ленинградские девятиклассницы в школьных сочинениях о том, кем бы они хотели быть в современном обществе, написали прямо: валютными проститутками.
В сенсационном, захватывающем стиле материалы о всплывшей социальной мути подаются «зачумленному» населению. Сознательно или бессознательно внимание подростков экстраполируется на личность рисковую, дерзкую, наглую, способную во имя личного обогащения на все. Может, общество когда-нибудь задумается об этом, но пока идет массовая криминализация сознания подростков.
Криминализация сознания уродует само понятие о гуманизме, всегда близком духу русского человека. «Милость к падшим призывать» — дело и деликатное, и милосердное. Но на практике и милосердие приобретает извращенные формы, Анализ показывает, что на фоне постоянного роста квартирных краж меры наказания, связанные с лишением свободы виновных, характеризуются очень невысокими сроками, «Пулеметная» трескотня о якобы строительстве правового государства сменилась редкой канонадой заверений о необходимости такого строительства. Половодье нормативных актов последних лет, слабо регулирующих общественные отношения, создает лишь иллюзию правовых реформ. Общество, которое не исполняет в полном объеме Основной Закон (Конституцию), потому что не согласно с его отдельными положениями, и даже не осознает необходимости этого, может только барахтаться в безбрежном океане нормативных актов.
Многие факты окружающей действительности способствуют криминализации сознания. И повсюду валяющиеся пьяные, и нищенствующие чумазые ребятишки и женщины из восточных государств. Остановки производства, задержки выплаты заработной платы. Ларьки на каждом шагу. Галопирующие цены.
Слабеющая роль местных администраций, целые районы без воды и тепла на фоне «политического туризма» разных деятелей за рубеж. Фонды, активно изымающие деньги у населения. Все это способствует разжиганию агрессивности в стране.
А власти чаще всего отмалчиваются. Но когда власти молчат, видя, как унижают и угнетают граждан, то граждане вправе сделать вывод: либо власть заодно с этими образованиями — и тогда она преступна, либо власть не способна управлять — и тогда она попросту не нужна.
На определенном историческом рубеже прекратила свое существование «великая общность советский народ». Оставим историкам исследование этого понятия. Но из кого же состоит страна сегодня? Каким внутренним принципам следует и руководствуется ее население?
Какое бы новое понятие ни ввели, очевидным становится пока одно; молодая часть населения ставит сейчас на насилие, на противопоставление меньшинства большинству, на игнорирование моральных норм жизни. Меняя ход общественного развития, страна заваливается в исторический кювет, уродуя при этом юные души и сознание. Только высокий нравственный потенциал в состоянии противодействовать надвигающейся угрозе. Ибо урод родит урода.
***
фото: