Дунькин сад
— Ну как ты, Катюша, еще держишься?
— Держусь, Василий, держусь. Видишь, хожу еще.
— И я хожу еще. Так не сходить ли нам в выходной на танцы в Дунькин сад? Тряхнуть стариной…
Этот разговор двух древних тюменцев нечаянно подслушал я в автобусе. Меня заинтересовало место — Дунькин сад. В нынешней Тюмени такого названия нет.
Опросив знакомых тюменских старожилов, полистав доступные книжки о нашем городе, я узнал кое-какие сведения об этом саде — Дунькином.
Вообще-то сад официально назывался Никольским, поскольку находился на берегу Туры как раз напротив Никольской, или Крестовоздвиженс-кой, церкви, что в Затюменке напротив современной архитектурно-строительной академии (до недавнего времени -инженерно-строительного института). Когда его посадили здесь — на высоком обрывистом мысу между Турой и речкой Тюменкой, — мне узнать не удалось, но на фотографиях конца прошлого, XIX, века, он хорошо виден: аккуратно огороженный штакетником садик от улицы Ямской и далее к Тюменке. Как раз в этом месте Сибирский тракт (нынешняя улица Ямская) прорезав Ямскую слободу, поворачивал к собственно городу Тюмени.
Неофициально сад назывался Дунькиным. Тетя Дуня — личность совершенно реальная и весьма колоритная. Так звали дворника этого сада в 30-е годы. Она столь рьяно заботилась о чистоте и порядке в саду, так свирепо «шугала» нерях, соривших в саду, будто это касалось не общественного сада, а ее личной вотчины. Так сад и стал «Дунькиным».
Почти 15 лет назад в книге «Ворота в Сибирь» С.Заварихин писал о роли «Дунькина сада» в пейзаже Затюменки: «Крестовоздви-женская церковь и здание бывшего коммерческого училища (ныне архитектурно-строительная академия — А.И.) сформировали очень интересную площадь — свободную, открытую, плавно ниспадающую к Тюменке. С восточной стороны площадь ограничена остатками сползшего в Туру прибрежного сада. Это бывший «Дунькин сад» — любимое место отдыха народа. Без этой зеленой полоски площадь казалась бы пустынной и неуютной. Eдинственная сохранившаяся аллея сада сейчас проходит по самой бровке обрыва, и это придает ей романтичность…»
Какая уж там романтичность, скорее трагичность. Старожилы утверждают, что в 30-е годы,годы их молодости, сад действительно был «любимым местом отдыха народа» тюменского.
Были тогда на берегу три аллеи из яблонь, лип, кленов и тополей. Представьте себе, какой ширины тогда здесь был берег и сколько его «съела» Тура за 60 лет. Eще 60 лет, и ее воды будут плескаться под стенами строительной академии -чудесного творения архитектора В.К.Олтаржевского.
На центральной, самой широкой, аллее была танцевальная площадка и раковина для оркестра. Тогда в моде были оркестры духовые. Под них молодежь танцевала. Танцы были под гармонь или под баян. Играть мог любой, умеющий обращаться с инструментом. Стоял в саду легкий летний павильон — буфет, но горячительных напитков там не продавали. Мне говорили, что в ту пору молодые люди ходили на танцы совершенно трезвыми, не было в обычае «принимать» для храбрости или для запаха. Девочки не пили совершенно. Это, убеждали меня собеседники, — результат работы тогдашнего комсомола, призывавшего молодежь к культурной жизни без водки и вина. А вообще-то во всех книгах о дореволюционной Тюмени сообщается как об одном из самых «злачных мест» Сибири, где если встретились два-три приятеля, то обязательно кончат доброй попойкой. Иного интереса у тюменцев не было, кроме, разве, денежного.
В саду постоянно дежурила милиция. Город был небольшой, и участковые, их называли тогда «топтунами», знали, кто из посетителей сада на что способен. По правилам тех лет, вход в сад был платный. Сад окружала высокая ограда, у входа -билетная будка.
Туринский берег и в 30-е годы был крут и обрывист. В середине сада имелась широкая деревянная лестница, по ней спускались к воде. На площадках лестницы стояли скамейки для отдыха. Вид на Заречье был, говорят, тогда красивее нынешнего.
Летом часто организовывались танцы на плавучей веранде, сделанной из старой баржи. Буксирчик — пых-пых! тук-тук! — тихонько тащил ее по вечерней Туре. Играл оркестр, кружились пары…
Вся эта идиллия кончилась в 1944 году, когда в связи с образованием Тюменской области в здании нынешней архитектурно-строительной академии разместился областной комитет ВКП(б). Рядом со столь серьезной организацией не должно было быть «и на дух» ничего увеселительного, тем более общественного сада. Лестницу и танцплощадку разобрали, сняли высокую ограду. Сад стал доступен для посещения в любое время суток, но танцев там уже не было. Да и война, хоть и шла к победному завершению, отнимала на себя внимание населения. Молодежи было мало, и было не до танцев под духовой оркестр… Показала в те годы свой разрушительный норов и река, оторвав от сада заметный кусок берега и аллей.
По другим сведениям, обком хотя и был не в восторге от веселого соседства, но и не особо запрещал вечерние танцы в Дунькином саду. В военные годы изменился социальный состав жителей Тюмени. Исчезла былая патриархальщина, когда в небольшом городке все знали всех. Усилился, говоря по-современному, криминальный фактор. Дунькин сад стал прибежищем шпаны. Уважающая себя молодежь стала посещать сад имени Ленина (или Ленинский), что был на месте современного Дома творчества молодежи (бывший Дом пионеров), а Дунькин сад захирел, и его как место отдыха просто прикрыли к 1950 году.
В последующие годы берег еще сильнее обрушился. Кажется, давно ли — всего к 400-летию Тюмени — в Дунькином саду проложили асфальтовые дорожки, а теперь они на самой кромке обрыва. Свалился под откос росший здесь старинный тополь.
Оставшуюся аллею сада со стороны улицы теперь украшает щит с рекламой ТИСИ-банка да железный бункер-«комок» с постоянной продажей горячительных напитков, чтобы студенты новоиспеченной академии не бегали далеко, если понадобится «обмыть» успех или неудачу в учебе, особенно в пору экзаменационной сессии. Помнится, когда-то запрещалось продавать спиртное вблизи школ, вузов, общежитий, поддерживалась своего рода карантинная зона. Теперь же — того и гляди — спиртное будут вразнос продавать по молодежным общежитиям.
На фотографиях конца XIX века видно, что под Дунькиным (тогда Никольским) садом находились городские купальни. Летом 1888 года их посетил писатель Глеб Успенский и оставил такие строчки в своем очерке: «…пожалел я и о самой Туре.
— Что это, как будто чем-то пахнет? — спросил я сторожа в купальне.
— Это еще слава богу! Сегодня воскресенье, заводы не работают, а как в будни да пустят они свою грязь — так чисто дохнуть невозможно!
Как раз напротив купален расположились кожевенные заводы, специальное дело Тюмени… Таким образом, и место хорошее, и вид великолепный, и река «лучше не надо», а купаться нельзя, потому что можно, во-первых, заболеть какой-нибудь накожной болезнью, а во-вторых, даже и задохнуться…»
На генплане Тюмени 1766 года чуть ниже устья Тюменки помечено наличие «живого моста, который ставится для проезда по сбытию весенней воды около июня месяца». Спуск на мост был со стороны города, а в заречье дорога шла по самому берегу Туры. «Живой» мост был разводным. Специальные люди в определенные часы суток разводили его для пропуска барж, а после сводили снова.
В этом месте еще после войны находились «полоскальни»: деревянный крытый мостик с квадратными отверстиями, где полоскали белье женщины окрестных улиц. Старожилы говорят, что тогда Тура еще была чистая и вполне пригодна для полоскания. Зимой здесь устанавливалась печка, чтобы можно было погреть руки. Белье приносили в корзинах на коромысле, а пока несли обратно -вода стекала, и высыхало белье быстро… Тюменская бытовая хитрость.
Таким был Дунькин сад и его окрестности — практически исчезнувший уголок старой Тюмени, от которого остались только «рожки да ножки». Да воспоминания уже немолодых старожилов-долгожителей.
***
фото: