Что в имени тебе моем?
Полку культурнических тюменских книг прибыло — совместными усилиями администрации области, госуниверситета, областного общества русской культуры на свет Божий появился сборник статей «Духовная культура Сибири (проблемы межнациональных связей, философии, филологии и истории)». С понятными по нынешним временам трудностями книга, посвященная 50-летию области, вышла только сейчас.
Она обозначила довольно серьезный перелом в нашем отношении к прошлому, к Тюмени и всему краю. Начинается не просто эмоционально-пафосное открытие обширного тюменского материка культурной жизни, ее необычной истории и коловращений, собирание фактов, вызволение из беспамятства удивительных имен и событий. Наши ученые, музейщики, публицисты, любители краеведения переходят к анализу, пытаются выйти на глубину обобщений, показать объемный портрет тюменской культуры.
Стараниями В. Закревской, М. Романовой, Л. Филипповой оживают говоры предков, синтез самых разных языков, плодотворно влиявший на диалекты, местные особенности русского языка тюменцев. Н. Парфенова предлагает свои опыты в создании уникального словаря этимологии (происхождения) русских фамилий Зауралья. До чего же богат наш язык, его местный норов! Разве мог я подумать, что нашенская фамилия Бакулин родилась в XVII в., Булыгин — от прозвища XV в. (дубина, болван, неотесанный человек). Хватает у нас Векшиных, фамилия образовалась от прозвища Векша, так предки звали белку. Немало в Тюмени Гиле-вых, смысл фамилии сейчас утрачен, а в XVII в. его понимали как вздор, чепуху, нелепицу.
Интересны размышления наших культурологов над картой области. Наука топонимика, занимаясь названиями местных поселений, способна вписать в историю края новые данные. Смысловая цепь многих наименований уточняет важные факты общего движения народной жизни. Популярный топоним Казанка отражает давние связи сибирских и поволжских татар.
Группа статей посвящена художественному языку сказовой прозы Ивана Eрмакова. Вот и< началась пора признания для тюменского писателя, чей дар был уникален и неповторим, ибо после П. Бажова в России сказы создавал только он. Редчайшая форма, настоенная у Eрмакова на ключевой воде живого народного слова.
Впечатляюще пишет о русско-угорских культурно-этнических контактах Г. Корепанов, выдвигая на первый план мысль: «Национализм всегда был чужд населению Обского Севера». Поразмышляем вместе над фактом: первая нефтеразведочная экспедиция в район Сургута и Юганской Оби середины 30-х гг.. была вызвана местными жителями, указавшими места естественного выхода нефти. Пишет автор и о горьких событиях: укрупнение в 50-60-е гг. совхозов и колхозов, образование поселков с полным набором соцкультбыта (радио, электричество, школы, магазины, медпункты) пагубно сказалось на промыслах, традиционной культуре Югры. Пошла безработица, родовые угодья были удалены от коренных жителей.
Неизвестные страницы нашей культуры открывает E. Коновалова. Оказывается, Тобольская губерния сто лет назад славилась выпуском самых разных календарей, справочников, памятных книжек, словарей. Они —
просто бесценный материал по истории региональной жизни, Но, увы, советское время относилось в лучшем случае равнодушно к справочным изданиям края, многие из них утрачены, крупные российские книгохранилища не располагают сегодня их полными комплектами.
Составитель «Адрес-календаря на 1885 г.» извиняется перед публикой за серую бумагу второй половины книги, ибо в июле того года сгорела единственная на всю Сибирь Eкатеринбургская писчебумажная фабрика бр. Ятесь. Так что издательские трудности в ту пору были не менее серьезными, чем сейчас.
И радостно, и печально читать в сборнике статьи Л. Беспаловой и В. Темплинга, посвященные некогда обширному по объему и уникальному по сведениям фольклорно-этнографическому архиву тюменского краеведа, собирателя Петра Алексеевича Городцова (7-1919). Он один сделал столько, что его собрание перевесило бы многолетние плоды изысканий любого гуманитарного института советского времени. Eсли я правильно понял авторов, то занимался Городцов этнографией и народным творчеством на свои кровные. Правда, род его службы этому способствовал, ибо был он крестьянским начальником Тюменского уезда, потом присяжным поверенным — адвокатом при окружном суде.
Конечно, были у собирателя свои сотрудники и помощники, но это нисколько не умаляет его ведущую роль в деле, поистине титанические масштабы его итогов. Он занимался народными говорами, заговорами, собрал сборник местных пословиц, поговорок, загадок. Городцов описал детские игры той поры, изготовил гербарий 139 растений Западной Сибири, нашел старообрядческие стихи. Были у него записи свадебных обрядов, народных анекдотов. Интересовался он и уринотерапией, простите, использованием мочи в народной медицине, Банальное «подвиг» мало что скажет об этом человеке, но кто продолжит его, кто поможет вернуть остатки уникального архива на родину, поспособствует нашим авторам в издании сохранившихся рукописей, дабы меньше было плача о нашем духовном возрождении?
Кто издаст книгу хлебов, пашен и покосов тобольского крестьянина А. Д. Никитина (1843-1899), которую автор статьи о нем (Н. Балюк) называет народной энциклопедией крестьянской жизни края?
«Духовная культура Сибири» (отв. редактор проф. Н. Фролов) в который раз за последние годы показала, в каком уникальном регионе России мы живем,как богата его история и культура. Но она же — укор нашему беспамятству, «голос забытых предков», суровая правда о недавних временах и идеологах, на корню загубивших краеведение России в начале 30-х гг. Поклонимся еще раз тем музейным работникам Тюмени и области, редким энтузиастам, любителям родной старины, которые не побоялись хранить в советское время наше культурное достояние.
Не все удалось сберечь. Но что будет дальше? Вроде бы перемены благоприятны для краеведов.
Конечно, спасибо областной и городской администрациям. Но что-то не видно современных меценатов, никакие возродятся вновь наши краеведческие общества. А они в 20-е гг. издавали свои труды по народной подписке. И это хоть какой-то выход, ведь много интересных материалов не вошло в представляемый сборник. И звучит и в Тюмени пушкинский вопрос к нам: что в имени тебе моем?