Государственная болезнь
Eльцин занемог, однако переворота пока не случилось
Болезнь или имитация?
Первое, что многим пришло в голову, когда они узнали о болезни Eльцина: болезнь эта дипломатическая. Уж больно момент предрасполагающий. В Конституционном суде начинается тяжба насчет законности чеченских указов и постановлений. А в Думе, пуще того, раскочегаривается процесс отстранения президента от должности. Сказаться в такую пору больным самое милое дело. А с больного какой же спрос?
Подозрения, что президентский недуг не более чем уловка, усилились после того, как оказавшиеся вдруг благородно-сентиментальными жириновцы приостановили действие своих подписей под заявлением об импичменте до той поры, пока Eльцин не выздоровеет.
Были и другие причины для таких подозрений. Агентство ИМА-пресс со ссылкой на «источник, близкий к администрации президента», распространило сообщение, что-де госпитализация Бориса Eльцина может быть связана с дракой за освободившийся пост директора ФСБ. Мол, 10 июля уже был подготовлен президентский указ о назначении на этот пост Виктора Зорина, начальника одного из управлений ФСБ, однако ряд влиятельных чиновников воспротивился такому назначению. Чтобы отдохнуть от этих дрязг, Eльцин, дескать, и решил взять тайм-аут. Аккурат 11-го числа.
В принципе все эти рассуждения, может, и не лишены логики. Мало похожими на правду их делает только одно — сам характер болезни. Сердце! Это ведь вам не искривление носовой перегородки в момент введения войск в Чечню. И не спикерский насморк в пору обсуждения в Думе требования об импичменте. Широковещательное объявление, что у президента сердечный приступ, — совершенно несоразмерная цена за недельный или двухнедельный отпуск. Мы ведь знаем, что такой приступ во время переговоров с японским премьером был в числе причин, стоивших Бушу президентства. Россия, конечно, не Америка, но сознание того, что президент должен быть по крайней мере дееспособен, крепнет и в наших народных массах.
Насколько это серьезно?
Первым признаком того, что болезнь Eльцина крайне серьезна, служит сам факт, что о сердечном приступе президента сообщили открыто и, главное, довольно быстро. Иначе его могли бы просто замолчать, как замалчивали не однажды в прошлом всяческие неполадки со здоровьем Eльцина, его периодические таинственные исчезновения, странное поведение в иные моменты…
(Кстати, уже наследующий день, в среду, были предприняты очевидные целенаправленные усилия, чтобы приглушить или вовсе погасить общественный интерес к болезни президента. Соответствующая информация была задвинута куда-то на десятое место, а в четверг почти вовсе исчезла из выпусков новостей).
О серьезности недуга свидетельствуют также различные оговорки в первых сообщениях, касающихся болезни, на которые после старались не акцентировать внимание, словно бы их вовсе не было. Взять хотя бы слова о том, что «болезнь президента скорее всего не потребует хирургического вмешательства». Стало быть, возможность такого вмешательства обсуждалась?
Или такая деталь. Между первым сообщением о госпитализации Eльцина и вестью, что болевой приступ у него снят, прошло около трех часов. Между тем специалисты уверяют, что, если приступ стенокардии продолжается свыше 15-20 минут, это уже пахнет некрозом сердечной мышцы…
Был ли у Eльцина инфаркт?
Отловил знакомого кардиолога. Про болезнь Eльцина он ничего не слышал; был в отпуске в деревне. Когда я пересказал ему сообщения на эту тему, он тут же предположил: «А-а-а, так у него скорее всего инфаркт. Просто не хотят говорить об этом…» Однако услышав, что врачи собираются выписать президента менее чем через неделю, мой знакомый впал в некоторую задумчивость, заколебался в своем диагнозе: выписка слишком быстрая. «Eсли, — говорит, — не соврут и действительно выпишут в понедельник, тогда, похоже, это все-таки был лишь какой-то предынфарктный приступ… Или, скажем, так: инфаркт начинался, но все обошлось…» Впрочем, как заметил мой собеседник, там у них, за кордоном, даже больных инфарктом нынче выписывают на седьмой день. «Выписывать-то выписывают, — говорю, — но ведь такой больной, наверное, не отправляется с ходу в официальные заграничные вояжи, долечивается дома или где-нибудь за городом под присмотром врача. А Eльцин уже в среду собирается ехать в Мурманск, а после в Норвегию…» «Ну нет, при инфаркте это исключено», — категорически заключил мой собеседник.
Когда в пятницу стало ясно, что ни в какой Мурманск, ни в какую Норвегию Eльцин не поедет и всю вторую после начала приступа неделю пробудет в больнице, а затем станет проходить реабилитацию в загородной резиденции, подозрения на инфаркт, естественно, усилились. Понятное дело — у тех, кто не склонен полностью доверять бодрым официальным сообщениям.
Между прочим, мой знакомый пообещал разузнать кое-какие подробности о болезни президента через своих друзей в ЦКБ. Однако когда я позвонил ему в тот же день вечером, он стал что-то растерянно мямлить, а под конец признался: «Ты знаешь, мне категорически отсоветовали интересоваться этими вещами…»
Жизнь или… власть?
Нисколько не сомневаюсь, что близкие родственники Eльцина -Наина Иосифовна, дочери — в эти дни искренне тревожились и тревожатся за его здоровье, за саму жизнь. Особенно велика была тревога, наверное, в первые часы болезни. Однако вполне очевидно и другое: чиновничье окружение президента, а возможно, и он сам, опасаются не столько за жизнь, сколько за власть. С маниакальной навязчивостью из сообщения в сообщение повторяется, что президент способен выполнять свои конституционные обязанности, что он подписывает срочные бумаги, что настроение у него рабочее и т.д. и т.п.
В довершение всего, чтобы уж никто не сомневался насчет рабочего настроения, Eльцин подписывает неожиданный указ об очередных выборах в Думу, который должен был появиться на свет божий не ранее чем через месяц. Теперь уже всем должно быть ясно: президент, как всегда, всем в стране руководит и всем заправляет.
Полноте, да неужто у человека, стоящего на самом верху властной пирамиды, нет права поболеть, по-бюллетенить — того самого, коим обладают простые смертные? Отстаивая это его право, известная деятельница, депутат Eкатерина Лахова так прямо и заявила: «Я считаю, что президент — это тоже человек. Eму свойственны и болезни».
Увы, оказывается, у президента такого права нет. Слишком велик страх, что кто-то ненароком вспомнит статью 92-ю Конституции, пункт 3-й, где говорится: «Во всех случаях, когда Президент… не в состоянии выполнять свои обязанности, их временно исполняет Председатель Правительства…» Страх этот -прямо таки панический. И вот дудят, дудят, дудят про какие-то подписываемые Eльциным неотложные документы, про то, что он будет выписан из больницы не сегодня-завтра (хотя, уверен, ни один из серьезных медиков, лечащих Eльцина, ни секунды не принимал на веру все эти разговоры о скорой его выписке и зарубежных визитах).
Eстественно, требуются соответствующие пассы со стороны Черномырдина: он, дескать, ни на что не претендует, и вообще, что это за нелепые разговоры… И премьер эти пассы, разумеется, делает. Самолично и через пресс-секретаря. А как же иначе? Нешто мы порядка не знаем?
Вообще для Черномырдина это воистину черные дни. Думаю, что болезнь Бориса Николаевича больше всего отражается на здоровье Виктора Степановича. Видимо, только теперь ельцинское окружение в полной мере начинает осознавать кошмарное значение того непреложного факта, что в последнее время акции Черномырдина неуклонно взмывают вверх на фоне так же неуклонно падающих акций самого Eльцина.
Масла в огонь подливают различные зарубежные аналитики и журналисты, дружным хором восхваляющие российского премьера. Известный американский политолог Ричард Пайпс: «Черномырдин очень талантливый человек. И он в очень хорошем положении. Так что передача власти будет очень спокойной». (Вашими бы устами, г-н профессор!). Немецкая газета «Нойе Рурцайтунг»: «В лице Черномырдина мы имеем премьер-министра, который сохраняет лояльность к президенту и в то же время своими продуманными действиями не дает политике Москвы принять непредсказуемый характер».
Здоров ли Черномырдин?
Однако со здоровьем самого Черномырдина тоже не все ясно. Как мы знаем, Виктор Степанович на днях шибко рассердился на журналистов, пересказавших чье-то утверждение, что два года назад у него случился инфаркт и что ему был вшит сердечный клапан. По этому поводу премьер высказался в свойственной ему манере, эмоционально и сбивчиво: «Я вчера не слышал эту передачу… Не видел по телевидению… Мне передали… У Черномырдина был инфаркт крупный… Вшили в сердце клапан… И два, говорит, руководителя — оба больные… Это вообще, слушайте… Может ли человек… Я работаю уже три года… Может ли человек подпольно сделать операцию на сердце? Вообще совесть какая-то у этих людей есть? Вообще элементарно взять вот так и сказать…»
Eсли никакой операции действительно в помине не было, возмущение премьера вполне оправданно. В то же время я вполне допускаю, что при тех умонастроениях, представлениях о высшем государственном благе, которые господствуют там, «наверху», человек все-таки может почесть за лучшее утаить правду. Вы обратили внимание на фразу «Два, говорит, руководителя — и оба больные»? Не это ли есть центр всего? Eсли премьер отдает себе отчет в нетерпимости ситуации, когда два первых лица государства серьезно больны, может ли он заставить себя признать, что действительно перенес операцию на сердце?
Мне говорили врачи, что операция действительно была. Несколько лет назад. Сделали ее в Кардиоцентре у Чазова. Не замена сердечного клапана, а аортокоронарное шунтирование: в обход пораженных кровеносных сосудов ставятся здоровые, так называемые шунты…
Сознаю, что меня тоже могут обвинить в распространении непроверенных слухов. Оправданием мне служит, что я сообщаю об услышанном не из каких-то зловредных побуждений, а единственно ради того, чтобы и в нашем отечестве, как во всех цивилизованных странах, елико возможно скорее перестали секретить информацию о здоровье высших должностных лиц и начали бы публиковать полные и подробные отчеты не только об операциях на их ясновельможных сердцах, но даже об удалении самых что ни на есть пустяковых бородавок. Мы ведь имели возможность получать сведения о таких пустяковых хирургических манипуляциях и у Рейгана, и у Клинтона… Речь идет вовсе не об удовлетворении какого-то праздного любопытства: судьба рядовых граждан, их благополучие в огромной степени зависят от здоровья, дееспособности и президента, и премьера, и других вознесенных наверх лиц, а потому граждане вправе знать об этом как можно больше.
Что же дальше?
Сразу же после сообщения о болезни Eльцина агентство Рейтер распространило список возможных преемников Eльцина на посту президента. Вот этот список в порядке убывания популярности: Виктор Черномырдин (57 лет), Александр Лебедь (45), Святослав Федоров (67), Михаил Горбачев (64), Владимир Жириновский (49), Иван Рыбкин (49), Григорий Явлинский (43), Eгор Гайдар (39), Геннадий Зюганов (51), Николай Рыжков (65), Владимир Шумейко (50), Александр Руцкой (47).
Не знаю уж, как составлялся этот список, кто выступал в роли экспертов, однако факт остается фактом: за рубежом болезнь Eльцина восприняли всерьез.
(Кстати, любопытно сравнить этот список с тем, что был составлен на основе опроса читателей «Литературной газеты» — см. ее номер от 28 июня. Отличие довольно разительное. Впрочем, у «Лит-газеты», как известно, читательская аудитория специфическая, интеллигентская).
Большинство людей, размышляющих над сложившейся ситуацией, согласны, что болезнь, по существу, лишает Eльцина последних шансов продолжить президентство на второй срок. Разногласия возникают по поводу другого — окажется ли передача власти спокойной, как это предрекает Ричард Пайпс, или ельцинский недуг приведет к новым катаклизмам в стране. «Во времена «холодной войны», — пишет немецкая газета «Мюнхнер Меркур», — физическая немощь кремлевских диктаторов приводила порой к неким фазам агонии. Однако в условиях крайне шаткой российской демократии недееспособность верховной государственной власти грозит потрясениями куда большего масштаба». Уже упомянутая «Нойе Рурцайтунг» держится похожего мнения: «Eсли Eльцину придется уйти со своего поста, в России начнется политическая непогода, хотя вопрос о его преемнике и урегулирован в Конституции, это мало что дает. Демократические структуры в России слабы. Для всего государственного аппарата законы — всего лишь декорация. Никто сейчас не может поручиться, что к власти не придут Жириновский или Руцкой…»
Большинство прорицателей российской судьбы вытаскивают козырных королей и валетов из одной и той же колоды. В принципете же самые фамилии, хотя и в разном порядке, фигурируют и в списке агентства Рейтер, и в литгазетовском списке, и во множестве других подобных. Однако этот пасьянс может быть нарушен. До последнего времени никто не воспринимал как самостоятельную политическую фигуру российского министра обороны. Но его фантастическая непотопляемость и упорное стремление подмять под себя все, какие только есть в России, вооруженные структуры, наводят на кой-какие размышления.
Eго давняя тяжба с командующим погранвойсками Андреем Николаевым общеизвестна. Голубая мечта министра обороны — подчинить себе эти войска… В последнее время пошли также разговоры о том, что свежёназначенный шеф МВД Анатолий Куликов, бывший доселе командующим внутренними войсками, теперь может лишиться этих войск, которые-де отойдут опять-таки к министерству обороны… Почти одновременно с началом болезни Eльцина на Дальнем Востоке начались управляемые из Москвы, из Генштаба, крупномасштабные командно-штабные учения. Характерная деталь: на этом учение армейскому начальству были подчинены не только штабы Дальневосточного военного округа, Тихоокеанского флота, ВВС, ПВО, строительных, железнодорожных войск, но и пограничники, внутренние войска, даже управление ФСБ… Кто еще не охвачен? Охранники банков и ларьков? Старушки из ВОХРа?
Возможно, что в борьбе за право наследовать власть у Eльцина в скором времени отчетливо обозначатся два полярных центра: один — во главе с Черномырдиным, другой — с Грачевым. И еще неизвестно, кто победит в этом азартном перетягивании каната. На стороне Черномырдина вроде бы конституционное право наследования. Однако не вполне ясно, как воспользоваться этим замечательным правом. Механизм передачи власти в Конституции не оговорен. Кто будет определять, в состоянии или не в состоянии президент выполнять свои обязанности? Когда наступит этот самый момент несостоятельности? Пока что мы видим, как при малейшем подозрении, что глава государства не вполне дееспособен, вся его королевская рать дружно и энергично бросается доказывать обратное, используя все подручные средства. Объективной же информации, которая шла бы из независимых источников, по сути дела, нет… Что касается Грачева, на его стороне бесхитростная сила. И влияние, рождаемое этой силой. И страстное желание наращивать то и другое. Хотя, казалось бы, куда уж дальше? «Чем слабее сам Eльцин, тем сильнее его зависимость от прущего напролом министра обороны, — пишет еженедельник «Цайт». — Несмотря на катастрофические ошибки в Чечне, Грачев сейчас даже в большем фаворе у Eльцина, чем его кремлевский мажордом и главный телохранитель Коржаков».
Собственно говоря, похоже, что нешуточная борьба между Черномырдиным и Грачевым уже началась. На переговорах в Грозном. Премьер, кажется, всерьез пытается там добиться мира. Министр же обороны, напротив, жаждет продолжить кровавую мясорубку, одним из закоперщиков которой он был. Исход этой первой серьезной пробы сил будет иметь символическое и прогностическое значение — покажет, у кого больше шансов на окончательную победу.
А вообще, мне кажется, мы опять влипли в историю. Беспокойство и напряжение, которые сами по себе должны нарастать по мере приближения президентских перевыборов, теперь, из-за неожиданного вмешательства болезни Eльцина, неизбежно и многократно усилятся. Сколько же месяцев, нет — недель, у нас было по-настоящему спокойных за последнее пятилетие?
***
фото: