Остров патриарха
Из города попадаю в деревню: пересекаю Челюскинцев, иду продолжением улицы Герцена — и нахожу по-своему удивительный остров-островок. Зажатый домами и заборами. Посреди огородика с великолепной разлапистой яблоней. Вот оно, «домовладение» Павла Александровича. Действительно, прописка — в городе, дом — в деревне…
А свой дом — постоянная забота. Или «постоянная физкультура», если провести аналогию с делом всей его жизни. Eй-богу, физкультура ведь не только стометровки на стадионе или лыжные вылазки на природу. Дров наколоть (а прежде распилить). Воду привезти во вместительной фляге (а колонка-то неблизко, на Челюскинцев). Перекопать грядки… А с крышей сколько было хлопот, после того, как, сбрасывая снег, нечаянно повредили шифер! Тогда «Пал Саныч» стал стелить новую — никогда не делал, но ведь нужда заставит — сделаешь! Потихонечку, без спешки, и чем дальше, тем лучше у него получалось. Это что, не физкультура?
«Вот и кровельщиком стал, — это уже он о себе. — Печи тоже клал… Да, 13 окон у меня. Как-то купил 26 рам, готовых. Ни одна не подходит. Каждую разбирал и подгонял… А пол — посмотрите (добротная, кстати, работа — по-прежнему ни одной щелочки) — со средним сыном в 51-м году делали…
Да уж, не соскучишься с «домовладением»! Однако давно уже пора представить моего собеседника официально и по «полной программе». Иоанидис Павел Александрович. Патриарх тюменского физкультурного движения (ему отдано 60 лет непрерывного труда). Заслуженный учитель школы РСФСР. Новый почетный гражданин города. И просто его старожил, который видел и помнит удивительно много.
Коренной ли он тюменец? Как сказать… Вот уж загадка так загадка. Eсли человека привозят сюда двухнедельным (!) из-за тридевять земель (точнее — из Новороссийска), а потом он отдает своему городу всю жизнь, до сегодняшних достойных 79-и (нам, дай Бог, дожить до таких лет!) — язык не повернется назвать его «приезжим».
В его отчестве тоже скрыта маленькая загадка. Отца звали Александром, но в документы попало «Алексей». Те его друзья, кто знает эту историю, до сих пор иногда подшучивают: «Так ты Александрович или Алексеевич? Два отчества сразу имеешь!»
Вот с фамилией гораздо проще. «Это, в переводе, — Иванов. Иоанн — стало быть, Иван».
Нет, при всем желании я не смог бы написать историю его жизни. Непосильная перу задача! Слишком много в ней было событий, людей, каждодневной черновой работы, которая только и способна держать человека на плаву, дать ему смысл жизни.
«Мне, наверное, повезло — я с очень добрыми людьми встречался. Многие были моими учениками. Горжусь тем, что они меня переросли. Так и должно быть! Случалось — и я работал под начальством (так любопытно он выразился) моих учеников. Большинство из них зовут меня «отцом»…
Жизнь щедро сводила его, знаменитого на всю Тюмень, с другими знаменитыми, а подчас легендарными людьми. В школе №1, где «Пал Саныч». преподавал физкультуру, в числе его учеников был Витя Худяков. Будущий Герой Советского Союза, павший в Великую Отечественную. «Я помню его мать, сестру Нину… Сам Виктор был прекрасным спортсменом. Лыжником — да у меня в школе все были лыжники».
А Глеб Романов? Тюменская кинозвезда, «матрос с «Кометы», он тоже ходил на уроки к «Пал Санычу». «Помню, у него умерла мать, и комсомол на все лето устроил его в наш пионерлагерь в Онохино. Потом он пришел к нам в 8-й класс, в 1-ю школу. Окончил ее. И уехал в театральный институт… Чудно пел, плясал. На всех инструментах играл, от гармошки до трубы. Говорят, он интересно поступал в этот самый институт. Вошел в аудиторию, запнулся за ковер и упал. Но сумел обыграть это падение, развеселил педагогов и поражение обратил в победу… Он умница был! Хотя и не без зазнайства…»
Добрым другом Иоанидиса был скромный и великий тренер тюменской глубинки — Василий Порфирьев, разглядевший в мальчике Боре Шахлине будущего олимпийского чемпиона по спортивной гимнастике. «Прекрасно знаю всю семью Порфирьевых. Съездить бы, навестить родных покойного Василия Алексеевича…»
В свои без малого 80 Павел Александрович не хочет и не умеет сидеть без дела. Eго остров-островок на удивление обитаем: люди сюда захаживают, и порой помногу. Только что были два гостя из Салехарда вместе с двумя тюменцами. Разумеется, все его ученики.
Там, где он может реально помочь (к примеру, постучаться в начальственную дверь, за которой его, как правило, знают), — он помогает непременно. Сейчас оказалась в сложной ситуации одна учительская семья, когда-то безбедно жившая в Армении, — прекрасный дом, машина, гараж… Но пришли новые, суровые, времена. Жить им, русским, стало очень неуютно. Пришлось принимать трудное решение. Семья с тремя детьми была разделена немилосердными обстоятельствами и жила аж в трех разных республиках! Павел Александрович предложил свою помощь в трудоустройстве. Он убежден: все у них наладится, заживут все вместе на тюменской земле.
…Eго ангел-хранитель, судя по всему, предпочитает число «три». Три сына у Павла Александровича. Три невестки. И по трое внуков и правнуков. Редкостное совпадение!
Впрочем, он ни в какие магические цифры не верит — а верит в знание, в живое человеческое участие. Он остается поклонником педагогического дара Антона Семеновича Макаренко. «Все начинается в школе и в семье — под таким девизом я работал все шестьдесят лет».’
Я же, более склонный к суевериям и всяким таким «неслучайным комбинациям», склонен считать, что сопутствует его жизни и цифра «один». В смысле — «первый». Он первым из преподавателей своего предмета стал в Тюмени заслуженным учителем школы РСФСР. Он первым открыл — еще в 1945-м — спортивную школу народного образования… И так далее. Когда-нибудь мы, любопытства ради, пересчитаем все это «первое», и, боюсь, пальцев на моих руках не хватит.
Но, признаюсь честно, при всем уважении к прошлому меня почему-то больше заинтересовало его настоящее. Где есть чему радоваться и чему огорчаться. Скажем, тепло. Хорошо, что к «домовладению» Павла Александровича теперь подведена горячая вода и отпала нужда в угле и дровах (которые у него как у доброго хозяина все же имеются — должно быть, «на всякий пожарный»). Или вода — плохо, что свою флягу с водой он катит с превеликим трудом по предельно захламленной, усыпанной непонятно чьим строительным мусором, улице Герцена — увидели б почетного гражданина из какой-нибудь черной «Волги» (однако начальство держится по другую сторону Челюскинцев).
Eсть в его сегодняшней жизни и почти сенсационные открытия. Внезапно отыскал «Пал Саныч» свою школьную знакомую, с которой не виделся — не поверите — 63 года! И очень хочется увидеться, и очень не просто будет это сделать…
Я искренне порадовался тому, что он остается преданным футбольным болельщиком московского «Торпедо» (хотя сам с восьми лет болею за «Динамо»). Оказывается, был у тюменского кинотеатра «Темп» большой громкоговоритель, и народ собирался здесь послушать радиорепортажи Вадима Синявского. Любопытно было б поглядеть — жаль, невозможно повернуть вспять время…
Он сохранил острую, чисто учительскую, память. Встретившись, мы решили вспомнить, когда познакомились. Я не смог. Он вспомнил, Павел Александрович! Оказывается, еще в конце 70-х, на детской спортивной телепрограмме «Турнир друзей». Утер нос вашему покорному слуге… Я выпил маленькую рюмку коньяка из его графинчика (сам «Пал Саныч» не пьет). За алую ленту почетного гражданина. За то, чтобы все в его большой семье было хорошо. И «остров-островок» по-прежнему был приветлив и полон гостей. Выпил под кисло-сладкое яблочко с замечательной «островной» яблони.
Яблоня, кстати, выросла на его участке из одного-единственного семечка.
Вот так, наверное, и жизнь человека. Кто-то остается «вещью в себе», бесплодным для других семечком. А кто-то щедро делится своими добрыми плодами — благо, есть чем делиться…
***
фото: ФОТО СЕРГЕЯ КИСЕЛЕВА