Янayл — это Новые юрты
Многие тюменцы — даже старожилы — считают, что ближняя часть города за Турой называется Зарекой, а дальше на горке — Парфеново. Даже на картах-схемах Тюмени, что продаются в киосках, это место названо «Парфеновский» (видимо, поселок). Но это неверно.
Когда вы подъезжаете автобусом к так называемой Парфеновской горке на улице Щербакова или едете в сторону деревни Казаровой и Верхнего Бора, слева виден минарет новой, пока недостроенной, мечети. Так вот, еще левее от мечети до спуска к Туре на кусочке коренного речного берега находится татарское поселение Янаул или, по-русски, Новые юрты, Новая деревня.
Когда-то, лет 10 назад, Новыми юртами называли автобусную остановку, нынешний Второй Заречный микрорайон, но это было совершенно произвольное название: та ежегодно заливаемая половодьем «нахаловка», что находилась в пойме напротив Второго Заречного, никакого отношения к настоящим Новым юртам не имела.
Янаул расположен на высоком мысу у острого изгиба левого берега Туры. Здесь река делает резкий зигзаг, перерезает пойму поперек и уходит к кручам правого берега, где подмывает Ново-Троицкий монастырь, Дунькин сад, Историческую площадь и другие интересные места Тюмени.
Янаул раньше представлял собой небольшое пригородное поселение сибирских татар. Жило здесь и несколько семей бухарцев — выходцев из Узбекистана. Потомки их до сих пор помнят свое происхождение, хотя при советской власти их не считали отдельным народом, как было до 1917 года, а всех записали в татары.
Янаул — одно из самых старых татарских поселений в окрестностях Тюмени. В дореволюционных источниках он, однако, именовался Шабабинскими юртами. По отчетам 1912 года, здесь жило всего 19 человек, в том числе 11 мужчин. В их распоряжении имелось всего 23,5 десятины пахотной земли и 29 десятин сенокосов. Однако пашня не отличалась плодородием: это были пески, их и теперь можно видеть, проезжая по улице Тимуровцев.
При советской власти старое наименование юрт в документах исчезает и появляется другое — Новые юрты, или, по-татарски, Янаул. В первом и последнем издании советской власти «Списке населенных пунктов Уральской области», по данным переписи 1926 г., приводятся и другие названия этого поселения: Ангаул, юрты Шабабинские, юрты Матиаровские, Мадьяровские. Я не знаю, почему получился такой букет имен у одного поселения.
Новые юрты в начале 20-х годов — уже центр одноименного сельсовета, куда входили населенные пункты: юрты Казаровские, или Курункуль, хутор Калугина, д. Парфенова,. юрты Матмасовские, или Кугалы. Новые юрты за 14 лет очень значительно выросли: стало 185 хозяйств, проживал 871 человек, в том числе 798 татар и шесть десятков русских. По количеству населения Новые юрты почти сравнялись с соседней деревней Парфеновой.
Весной 1925 г. в Новых юртах было создано мелиоративное товарищество «Новый труд», а в 1928 г. — сельскохозяйственная коммуна. Кроме нее некоторые жители хотели организовать еще и колхоз, но Тюменский райисполком не рекомендовал этого делать, так как уже на стадии организации колхоз начал конкурировать с коммуной, переманивать к себе коммунаров. Колхоз и коммуна беспощадно критиковали друг друга, указывали на недостатки и промахи, чем вызывали нервозность жителей. Райисполком «рекомендовал желающим объединиться, вступать в с.-х. коммуну».
Позже был создан колхоз с названием «Красный партизан «. Вместе с другими соседними деревнями он участвовал в середине 30-х годов в осушении 8 тыс. га южной окраины тарманских болот под сенокосы и пастбища. У колхоза было 400 га пашни. Она находилась рядом, гдетеперьпроходят улицы Джалиля, Тукая, Жданова. С них поставляли государству зерно и другие продукты, ну и себе перепадало на трудодни немного «охвостья» -отходов после сортировки зерна. Хорошее зерно колхозникам доставалось крайне редко.
Особенно сильно бедствовали в годы Отечественной войны. Пахали-боронили на быках и коровах, урожай был совсем низкий. Спасением была река Тура, где ловили рыбу. Тогда она была настолько чистой, что и пили из нее, и пищу готовили. Теперь если что и поймаешь — сильно пахнет нефтепродуктами и еще какой-то химической гадостью. Eдят, однако, отрубив рыбе голову.
Работы в колхозе всем не хватало. Многие жители работали на заречных предприятиях — кожевенных заводах, овчинно-меховой фабрике, фанерокомбинате. Много рабочих требовалось на разделку леса. По Туре к Новым юртам сплавляли лес на дрова для города. Огромные штабеля годами лежали на берегу. Лес разделывали на чураки, кололи на дрова — город обогревался печками.
В 50-е годы новоюртовский колхоз объединился с парфеновским, а в 60-е годы вошел в совхоз им. М.И.Калинина, что в селе Eмбаево.
В Новых юртах было две улицы: Верхняя (Туваяк) — это теперь улица Дружбы, она уходит в Парфеново и далее к Мысу, и Нижняя (Остыяк) — под берегом у самой реки, там теперь ул. Сеченова и Сурикова. Раньше Тура не так сильно разливалась, как теперь в половодье. Это когда Заречье окружили дамбами — оно стало как пробка в горле реки, и вода поднимается высоко и топит Нижнюю улицу Янаула. Прежде полая вода весной разливалась неглубоко по пойме и уходила к Мысу.
Там, где теперь непроезжая улица Филатова, раньше кончался Янаул, была изгородь. Дальше были поля парфеновского колхоза им. Менжинского, и нельзя было выпускать туда янаульский скот. А для проезжающих стоял шлагбаум. Объединились Янаул с Парфеновой в середине 50-х годов. Приехали новые люди, стали поселяться на бывших полях колхоза, появились новые улицы. Оба прежде сельских поселения вошли в состав города Тюмени.
Через Янаул и Парфенову -пригородные поселения — проходила интересная линия, где стиралась-стиралась, да так и не стерлась грань между городом и деревней, о необходимости чего более 70-ти лет говорили большевики. Теперешний Янаул как был, так и ocfaWc*h деревней,,Даже постройка здесь в начале 60-х годов фабрики культтоваров, где что только ни делали: олифу варили, игрушки делали, простыни, матрасы, занавески шили — не стиля жизни. Сюда так и не пришел асфальт, ладно некоторые улицы отсыпали щебнем. Нет тротуаров. Машины и люди в любую погоду пользуются проезжей частью.
Мы сидим с дядей Аркадием под стеной на куче бревен, беседуем о Янауле. Он здесь родился, работал в колхозе, потом на фабрике культтоваров.
— Как городом стали, народу много чужого стало, — сожалеет дядя Аркадий. — Раньше всех знал. Теперь проснешься — уже рядом другие люди. Хорошо вот — мечеть поставили, но нет денег закончить стройку. Пять лет уже строят.
Однако при еще бездействующей мечети есть мулла, активно работает медресе, где молодые люди из Узбекистана учат всех желающих чтению Корана и других священных мусульманских книг на арабском языке, правилам поведения в быту. Ходят и русские дети — интересно, наверно.
— Знаете, — говорит дядя Аркадий, -там плохому не учат. Раньше ребятишки наши — что татарские, что русские — сильно матерились. А как школу стали посещать, не стало этого безобразия. Стариков уважают.
Я поинтересовался: откуда стало столько много верующих мусульман среди татар? Раньше вроде было не слышно, чтоб где-либо татары просили у властей разрешения на постройку мечети, Просьбы о церквах были только от христиан.
— А они и были — верующие, -говорит дядя Аркадий. — Только все обряды выполняли крадче.
Я не понял сначала это слово «крадче». Оказывается, это украдкой, тайком от властей. Целый пласт народной жизни проходил в подполье, за темными шторами.
— А что, русские запрещали, что ли, татарам обычаи свои отправлять? — спрашиваю.
— Зачем? — удивился дядя Аркадий. -Среди татар много было коммунистов. Вот наиболее рьяные и запрещали. Конечно, были такие, кто на исполнение обрядов смотрел спокойно, не запрещал, не сообщал «выше». Вот так и уцелели обряды. Ну как умершего человека не отправить по-людски? Ведь русские тоже поминают усопшего на девятый, сороковой день… Или кто родился — тоже надо по обычаю встретить…
Вот так, как бы «крадче», как бы в тени, скрытно и сохранился до наших дней Янаул — Новые юрты на северной окраине старой Тюмени.
***
фото: Мечеть;Новые юрты обновляются;Янаульцы.