Прерванный монолог Бывалого
Кто не знает Бывалого? Да каждый знает. Хам, тунеядец, заядлый самогонщик. И на сце- ну-то он вышел вразвалочку, изящно ковыряя оттопыренным пальчиком в зубах и периодически сплевывая. Все, как в кино. Наверное, поэтому особенно захотелось узнать, что же на самом деле представляет из себя народный артист Советского Союза Eвгений Алексеевич Моргунов.
Интервью явно не обойденный славой Моргунов давать не любит. И только благодаря любезной помощи организаторов вечера, посвященного памяти Eвгения Леонова («Олимп-5»), нам удалось-таки добиться права задать артисту в перерыве между выступлениями несколько вопросов.
Грузный, абсолютно лысый человек в зеленом джемпере шел по коридору и знакомым, слегка простуженным басом вопрошал: «Нугдеони, этилюди?»
Нас заранее предупредили, что Моргунов — человек непростой, и если задать ему не те вопросы, то он попросту не станет отвечать. Вопрос в самом темном углу ДК («светиться» актер, как и его любимый герой, явно не любит, а фотографироваться тем более) мы успели задать только один. Вернее, назвали имя: Леонид Гайдай. И, смеем надеяться, попали в точку, потому что говорил Моргунов обстоятельно, с любовью, пока его не позвали на сцену. Eго маленький прерванный монолог мы и приводим:
— Леонид Гайдай — это явление в кинематографе. Он был человек очень мрачный в жизни, не разбрасывающий свой талант, предельно собранный. Комедия вообще жанр очень серьезный — легче заставить человека заплакать, чем рассмешить его. Гайдай относился к нашей тройке, которую сам и создал, с большой аккуратностью, с большой любовью и симпатией.
Вообще, он очень отличался от других режиссеров, у которых я снимался. А снимался я у многих: у Эйзенштейна в «Иване Грозном», Во второй серии,у Довженко в фильме «Мичурин» вместе с Сергеем Бондарчуком в 1949 году, у Пудовкина Всеволода Илларионовича в фильме «Жуковский», у Пырьева, у Донского в фильме «Мать».
Но я получал удовольствие от Гайдая как от человека, который никогда не навязывал актеру своего мнения, и диктаторских не было у него указаний. Он всегда уделял актеру все свое время и внимание. Не жалел экономических затрат на актера. В тех картинах, которые делал Леонид Гайдай, по смете мы имели право на два-три дубля. А Гайдай делал по шесть- семь дублей. Ведь комедия — такой жанр: один дубль получается смешной, другой — нет. Причины тому всякие. Так вот потом за все «лишние» дубли, за перерасход пленки, за электроэнергию, за всех рабочих он расплачивался из своего кармана через бухгалтерию. Это нас поражало, и относились мы к нему просто, как к товарищу. Он предложил нам троим самим придумать сценки и трюки и обещал по бутылке шампанского за каждую выдумку. Никулин заявил: не пойдет — только за две. И заработал за время съемок аж 24 бутылки шампанского, а я — 18. Он никогда актеров не оскорблял, как многие режиссеры. Никогда не обижал, не навязывал идеи, которые ему казались самыми главными. Ведь что такое актер в комедийных фильмах? Всего лишь носитель замысла драматурга, автора и режиссера…
Тут артиста позвали на выход, ион, наскоро оставив автограф, с легкостью, неожиданной для его весьма массивного сложения, упорхнул навстречу зрительским овациям. Мы не успели попросить Бывалого рассказать о себе. Ну да не беда.
Скажи мне, кто твой любимый режиссер, и я скажу тебе, кто ты. Не правда ли?