Надо ли вновь завязывать «тобольский узелок»
В газете «Известия» опубликована статья Эллы Максимовой «Куда исчезли драгоценности царской семьи?». В ней журналистка претендует на сенсационное открытие чекистских материалов об оперативном розыске спрятанных в Тобольске бриллиантов последнего российского императора. Она утверждает, что эти документы «недоступны широкому кругу исследователей и просто любопытных граждан».
Однако любопытство при необходимости можно удовлетворить по-другому: прочитать (или перечитать) книгу известного уральского писателя-краеведа Юрия Курочкина «Тобольский узелок». Она выдержала несколько изданий, а в 60-е годы эта повесть публиковалась в газете «Тюменский комсомолец».
Eе сюжет был основан на архивных документах Управления КГБ по Свердловской области. Тех самых, которые, по утверждению Максимовой, все еще засекречены.
Курочкин лишь изменил имена некоторых персонажей и дал художественную трактовку ситуации. В письме, с которого начался розыск царских драгоценностей, писатель назвал «тов. Юргенса» «тов. Леткенсом», а «Малецкого» — «Корецким». Содержание самого документа дано в книге полностью и без купюр.
Не думаю, чтобы Элла Максимова не читала повесть Курочкина. Eе статья даже по форме во многом повторяет композиционную структуру «Тобольского узелка».
Понятно, что любое упоминание о прежнем использовании архивных чекистских документов исключает столь любимый центральными изданиями эксклюзив и снимает с газетной публикации макияж сенсационности.
По этой же причине «Известия» не отметили, что следственное дело 60-летней давности еще в сентябре 1991 года было передано в Свердловский областной центр документации общественных организаций и, по архивной терминологии, «введено в широкий научный оборот».
Что касается участия чекистских органов в поисках кладов, то этот процесс с разной степенью активности и результативности продолжался с 1923 по 1933 годы. Десятилетие! Наш край, входивший в те времена в состав огромной Уральской области (с центром в Свердловске), руководство ГПУ (Дзержинский, Менжинский, Ягода) считало весьма «золотоносным». Директивно давался «план розыска и изъятия золотого лома и других валютных ценностей».
Поэтому в архивных информационных сводках Тюменского окружного отдела ГПУ часто встречаются такие сообщения:
«…По слухам от обывателей Тюмени, у бывшего доверенного купцов Колокольниковых Митягина обнаружено несколько тысяч золота, принадлежавшего братьям Колокольниковым. Ввиду этого не мешает проверить еще одного их любимца -управляющего канцелярией Макушина Ивана Федоровича, проживающего на углу улиц Зиновьева и Ирбитской…»
На этом документе есть резолюция: «Выписку в экономический отдел для реализации. 31.10.1932 г.»
Eще одно сообщение октября 1932 года: «…В Тюмени за рекой живет техник Белопасов Антон Иванович, женатый на дочери бывшего владельца завода «Механик» Машаровой Надежде Николаевне. Она имеет очень много золота и ценностей. В прошлом году ее арестовывали органы ОГПУ, но через 15 суток отпустили. Выйдя из подвала, Машарова говорила золовке Белопасовой Софье Ивановне: «Я лучше умру, но этой сволоте своих драгоценностей не сдам. А держать в подвале они меня не будут, я им не деревянная баба. Вся головка ГПУ жената на дочерях купцов и заводчиков».
При выполнении плановых заданий по розыску чужого золота документальное оформление этого процесса не всегда соблюдалось. Этим объясняется удивившая и насторожившая журналистку «Известий» фрагментарность, неряшливость и безграмотность процессуального описания розыска в Тобольске царских сокровищ.
В порядке вещей считалось, когда арестованные в Тюмени владельцы кладов тайно вывозились в другие города для выдачи спрятанного там золота. Тамошние чекисты не отдали бы добычу по-хорошему, так как выполняли свой план.
Постепенное свертывание такого рода чекистской деятельности не связано с повсеместным розыском кладов. Дело в том, что в 1934 году заработали социалистические рудники «Уралзолота» и «Лензолота». А потом были открыты невольничья золотая Колыма и Учкудук — «три колодца».
Интерес к поиску спрятанных сокровищ вряд ли когда-нибудь ослабнет. Тем более, в нашем крае есть что искать. Достаточно вспомнить часть колчаковского золотого запаса, вывезенного в сентябре 1919 года по приказу командующего 1-й Сибирской армии генерал-лейтенанта Анатолия Пепеляева на пароходе в район нынешнего Сургута. Не исключено, что в ящиках, спрятанных белыми офицерами на берегу Оби, находились шпага наследника российского престола и другие драгоценности царской семьи. Ведь «золотой пароход» отправился на север от тобольской пристани.
Не нашлась пока драгоценная церковная утварь из Благовещенского собора, вывезенная из Тюмени в июле 1919 года незадолго до вступления в город красных войск.
Одиннадцать лет назад сотрудники УКГБ по Тюменской области нашли в стене старинного дома на бывшей улице Садовой шкатулку с изделиями знаменитого тюменского ювелира Брандта. В гражданскую войну он ушел вместе с колчаковскими войсками в Харбин, а большую часть своих ценностей спрятал в разных местах Тюмени. Тайник обнаружили благодаря письму, отправленному потомками Брандта из США в Тюмень.
Так что «забытые» царской семьей в Тобольске сокровища — лишь одна драгоценная капля в море подпольного сибирского золота.