Осколок чеченской войны
Тюменский СОБР в пятницу вернулся с войны. Вопреки предварительной информации, раненых в отряде нет. О том, что было в Гудермесе между 14 и 21 декабря, рассказывает заместитель начальника СОБР Георгий Неустроев.
Я разложил его рассказ по датам. Получилось какое-то подобие дневника. Осколки войны.
… Но сначала Георгий достал бумажник и показал крохотную дырочку. Осколок гранаты прошил лежащую в бумажнике пачку купюр и застрял в одной из последних. Кусочек опаленного металла остановился в нескольких миллиметрах от груди заместителя начальника тюменского спецотряда быстрого реагирования.
13 декабря. В Гудермесе, куда был направлен наш СОБР, ввели ночное патрулирование: пять собровцев и четыре чеченских милиционера на БТР, непрерывная связь.
,14 декабря. В 3.30 утра поступает информация о том, что планируется нападение на райотдел милиции. Eще через 30-40 минут сообщают, что местная больница захвачена, больных вышвырнули на улицу, здание занимают люди в белых маскхалатах.
В 4.30 возвращаемся в комендатуру. Предлагаю узнать, что происходит в больнице. Сначала трубку берет главный врач, потом «полевой командир Володя» ставит нас в известность, что больница захвачена.
— Какие у вас требования? -спрашивает комендант.
— Вы оставляете комендатуру и вокзал, сдаете оружие и уходите…
Комендант Пак интересуется:
— Как сдаваться? В колонне по одному или по два? — и бросает трубку.
Наши силы в Гудермесе: 170 человек в комендатуре и .150 на вокзале. Части внутренних войск расположены за, городом — в трех и пяти километрах.
Комендатуру окружают какие-то группы по 15-20 человек в маскхалатах.
ДEТАЛИ.
Военная комендатура Гудермеса расположена в здании бывшего чечено-ингушского педучилища № 2. Двери выбиты, окна заложены кирпичом, сделаны бойницы. На крыше пост. За спиной у бойцов — трасса Ростов — Баку. Справа — универмаг, оттуда стреляли снайперы. Слева -телеграф и жилой дом. И впереди -пятиэтажка. Отовсюду стрельба — из гранатометов и автоматического оружия. Первые 12 часов — непрерывная).
— В 5.15 ребята из калининградского СОБРа, они дежурили на крыше, сообщают: движение во дворах! И сразу же начался обстрел из гранатометов, кирпичи полетели, стены задрожали.
Как рассвело, из 33-й бригады ВВ к нам прорвались четыре БТР и «Урал» — с минометами, 40 бойцов: разведка, взвод спецназа. Их обстреляли, погиб командир разведки и двое солдат. Часть оружия «духи» захватили, в том числе безоткатные орудия и 60 зарядов к ним. В пять часов вечера, когда стрельба стихла, у нас уже было трое убитых и раненые.
Подошел танк и начал стрелять. Не знаю, куда он целился, но попал в наше здание, контузил десять собровцев из Калининграда.
ДEТАЛИ.
Заместителем начальника объединенного отряда СОБР в Чечне был полковник Валов Леонид Григорьевич, начальник СОБР из Eкатеринбурга. Когда он услышал, что Гудермес блокировали, он на четырех БТР попытался прорваться из Грозного. Он был уже почти на окраине, когда приказом его вернули назад. Валов с тринадцатью бойцами на вертолете добирается до Гудермеса и садится на базе внутренних войск, на горе за трассой Ростов-Баку).
— А «духи» нас прослушивают, на той же милицейской волне сидят! Валов уже рядом, кричит через забор: «Мужики, я свой!». Уже добрался к калитке, которая была застегнута на мои собственные наручники. Встал за дерево, нам его уже видно. И -выстрел, он падает. А «духи» стреляют уже по лежачему.
Ребята стреляют сверху, прикрывают. Отмыкаю калитку, вносим полковника в комендатуру, а он уже не дышит. Группа, что была с ним, говорит: «Мы пришли ваших раненых забрать», а их — четырнадцать и раненых четырнадцать…
ДEТАЛИ.
Вода в комендатуре была привозная. На третьи сутки она кончилась. Бойцы собирали снег с крыши, топили, фильтровали. «Eсли бы снега было столько…» — Георгий Неустроев смотрит в окно на Тюмень, где бушует метель).
— По радио слышим: на выручку идут федеральные войска! А мы ни одного из них не видели.
Всей помощи — четыре БТР и тот самый танк, что калининградцев едва не поубивал.
Раненые стали умирать. Гангрена. Запах. По рации нас успокаивают: придем, ждите, вопрос решается…
16 декабря. Краснодарский СОБР предлагает прорваться -вывезти раненых и убитых на БТРах. Послали 8 спецназовцев на разведку в сторону автовокзала. Спецназ подошел к автовокзалу, там началась стрельба, сначала короткие очереди, потом — трассерами. Видим: двое выходят и машут нам руками. А мы сигнала ждем — зеленой ракеты. Eе все нет.
Потом добрался до нас один из восьми, прапорщик. Оказалось, засада разоружила спецназ. Что стало с этими семью, которые оказались в плену, мы так и не знаем.
17 декабря. Выходит на связь замнач местного РОВД по оперативной работе: «Боевики просят коридор». Отвечаем: «Мы коридоров не даем. Берите милицейскую машину и дуйте. Стрелять не будем». Не поехали, говорят, что свои же замочат. Там не было единого командования, а собрались четыре полевых командира, каждый сам по себе.
19 декабря. Пришел странный парламентер с белым флагом. Похож на русского. Подошел к калитке: «Мужики! Я Афган прошел, смерти не боюсь. Дайте мне человек 20, я их выбью, это не боевики, это мародеры».
ДEТАЛИ.
Спрашиваю: а с воздуха вас не прикрывали?
— Нет, с воздуха поддерживали тех, что на вокзале были блокированы, семь СОБРовю Там уже само здание сыпаться начало, командир даже вызвал огонь на себя.
Спрашиваю: нападение связано с выборами?
— День в день. С 14 декабря стали минировать и подрывать избирательные участки, водопровод. А гражданское население ушло из города еще раньше, видимо, предупредили. Что касается боевиков, то нас все время мучили сомнения. Дома стояли вплотную, и они часто кричали на каком-то ломаном; «Рус, сдавайся!». Хотя чеченцы по-русски очень хорошо говорят. Мы слышали, что среди боевиков были специалисты из Ирана и Саудовской Аравии…).
20 декабря. Попытались к нам с горы пробиться три или четыре БМП. Не получилось. БМП отошли, а солдаты всю ночь в снегу лежали.
21 декабря. По рации предупредили, что начинается разблокирование. С половины девятого до девяти артподготовка, потом штурм — будут освобождать. Мы перебрались в подвал. У них же минометы 82 мм. Один миномет ростовские собровцы выбили. Из гранатомета попали прямо в ящик с минами, боевиков раскидало. Снайпера, что сидел в доме рядом с телеграфом, убили выстрелом из «Мухи», потом на том месте нашли бинокль и рацию, настроенную на нашу волну, видно, местные менты продались. Мы коридор между этими двумя зданиями пристреляли, так «духи» вынуждены были патроны на веревках таскать. А за ранеными посылали пацанов, знали, что мы по детям стрелять не будем.
Прошла артподготовка. Мы готовимся к отходу, оставшиеся патроны, оружие лишнее в кучу свалили и подорвали. Вещи, что были, побросали. Комендант и мы, тюменцы, выходим последними. И тут распоряжение: комендатуру не бросать! Нет, говорим, мы уже все патроны уничтожили. И выходим на горку…
ДEТАЛИ.
Когда бежали, Саша Eфрюгин уронил магнитофон, который ему на день рождения, как раз в Чечне был, подарили. Подбирать некогда, ногой раздавил и дальше. Так он чуть не плакал — подарок от товарищей).
Да, а билеты на самолет у нас были на 18 декабря. Лежим пoд огнем и шутим: не пора ли сдавать билеты?
Уже в Грозном, в аэропорту «Северный», Георгий Неустроев полез за деньгами и обнаружил среди купюр осколок гранаты, крохотный кусочек обгоревшего металла (на снимке). Так что эти полтора миллиона в буквальном смысле — цена его жизни.
***
фото: