Почему убийца Талькова так и не предан суду
Прошло более четырех лет со дня убийства эстрадного певца Игоря Талькова, но следствие по делу все еще не закончено. Предполагаемый убийца — администратор Талькова Валерий Шляфман — уехал в Израиль и принял израильское гражданство. Дотянуться до него российские правоохранительные органы не могут. Это будоражит общественное мнение. Одни обвиняют следствие’, проворонившее отъезд Шляфмана. Другие считают, что Израиль вопреки усилиям России не хочет «сдавать» своего.
Нельзя не сказать о том, что на истории с убийством Талькова лежит и национальный оттенок. Смерть певца национал-патриоты активно используют для пропаганды идеи, что все зло в мире — от евреев. Некоторые евреи убеждены, что убил Талькова телохранитель и друг певицы Азизы Малахов, но следствие «перевело стрелки» на Шляфмана якобы в угоду национал-патриотам.
Каждая сторона в неопределенности черпает аргументы в свою пользу. Точки над «i» может расставить только суд. Но он Неразличим пока ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем.
Вкратце напомню суть происшедшего 6 октября 1991 года в петербургском Дворце спорта «Юбилейный». Во время концерта между Тальковым и Малаховым возник конфликт. Азиза, чей концертный номер следовал за Тальковым, через Малахова попросила Талькова пропустить ее вперед. Тальков отказал. Малахов вспылил. Тальков стал стрелять из газового пистолета. Малахов достал револьвер. На него набросилась охрана Талькова, прогремело два выстрела, пули ударили в пол. В барабане оставался еще один патрон. Следствие считает, что Шляфман, вырвав наган у Малахова, нечаянно нажал на спусковой крючок.
В суматохе никто не видел, что в Талькова выстрелил именно Шляфман. Но наэтоуказывают результаты многочисленных экспертиз, в том числе судебно-медицинская, баллистическая, ситуационная. С высокой степенью достоверности установлено, что никто иной,кроме Шляфмана, не мог выстрелить и попасть в Талькова.
Револьвер, из которого выстрелил Шляфман, увы, не сохранился. Шляфман оставил его в гримуборной, Азиза вынесла его и передала Малахову, а тот разобрал наган , с его слов, и выбросил в Неву.
Проведение экспертиз заняло много времени. Например, ситуационную экспертизу нельзя было проводить, не допросив большую, часть свидетелей, не проведя следственных экспериментов.
Результаты последней экспертизы были готовы только 7 апреля 1992 года. Теперь у следствия появились законные основания для предъявления Шляфману обвинения в неосторожном убийстве. Но к этому времени Шляфман выехал в Израиль._
Тут-то и начинается многолетняя эпопея с попыткой российских правоохранительных органов достать Валерия Шляфмана.
24 сентября 1992 года в посольство России в Израиле с поручением Генеральной прокуратуры прибыл начальник следственной части прокуратуры Санкт-Петербурга Олег Блинов. Перед ним стояла задача допросить Шляфмана, его родителей и родственников, предъявить Шляфману обвинение и ознакомить с материалами дела.
Через сутки после того, как Блинов прибыл в Тель-Авив, заместитель генерального прокурора России Eвгений Лисов факсом направил в посольство России в Израиле письмо для министерства юстиции, в котором просил помочь Блинову провести следственные действия.
Нетрудно предположить, что, получив такое послание, в Минюсте Израиля испытали легкий шок. Было похоже, что российская сторона принимала Израиль по меньшей мере за государство, входящее в состав СНГ. Россия направляла ответственного сотрудника прокуратуры для допроса гражданина Израиля, словно речь шла всего-навсего о журналистском интервью. С точки зрения норм международного общения визит начальника следственной части без предварительной договоренности выглядел беспардонно и вызывающе.
Начальник отдела израильской полиции в Тель-Авиве и местный юристобъяснили представителю Генеральной прокуратуры, что израильское государство запрещает работникам правоохранительных органов других стран проводить какие-либо следственные действия на территории Израиля в отношении его граждан. Впрочем, точно такое же положение существует и в российском законодательстве: никто, кроме российских правоохранительных органов, не имеет права на территории России проводить следственные действия в отношении граждан России.
Полицейский и адвокат подобрали для Блинова статьи из местного законодательства о порядке получения разрешения на проведение следственных действий в Израиле.
Блинов оказался в унизительном положении школяра. Этого можно было избежать, если бы, прежде чем отправлять человека за рубеж со стол ь ответственным поручением,в Генеральной прокуратуре поинтересовались законодательством Израиля. 19 дней, которые Блинов провел в Тель-Авиве, вылетели впустую. Хотя, впрочем, один положительный результат у спецмиссии все-таки был. Блинов привез выписки из Сборника законов Израиля.
Казалось бы, теперь, обладая некоторыми знаниями в области израильского законодательства, генеральная прокуратура станет действовать более грамотно. Но этого почему-то не произошло. Спустя полгода после поездки Блинова в Тель-Авив тогдашний генеральный прокурор Валентин Степанков через МИД России направляет в минюст Израиля письмо, в котором просит уже не допросить Шляфмана и его родственников, а арестовать Шляфмана и выдать России для привлечения к уголовной ответственности.
Зная о том, что между нашими государствами не существует договора о взаимной выдаче преступников, генеральный прокурор тем не менее настаивает на выдаче гражданина Израиля. Говоря другими словами, предлагает зарубежным коллегам преступить законы своей страны.
Ладно, допустим, генеральный прокурор, желая непременно наказать зло, запамятовал, что при этом зло должно быть наказано в строгом соответствии с законом. Но чтобы убедить другое государство в том, что его гражданин совершил преступление, он обязан был приложить к письму доказательства вины Шляфмана. Протоколы допросов, акты экспертиз. Однако Степанков приложил к письму только два постановления:о привлечении Шляфмана в качестве обвиняемого и о заключении его под стражу. Думаю, получив такое письмо,израильтяне в очередной раз должны были испытать шок.
В ответ посольство Израиля в России вежливо сообщило Генеральной прокуратуре, что обращение об оказании правовой помощи передано в государственную прокуратуру, где этот запрос рассматривается. Разумеется, рассмотреть его в пользу России, исходя из законов Израиля, невозможно. А писать в ответе об очевидном коллеги, видимо, сочли нетактичным.
В мае 1995 года уже и.о. Генерального прокурора Алексей Ильюшенко направляет письмо государственному прокурору Израиля госпоже Дорис Бейниш с напоминанием: мол, хотелось бы получить официальный ответ. Но госпожа Дорис Бейниш вежливо промолчала.
За все время общения Генеральной прокуратуры с правоохранительными органами Израиля российская сторона получила только один официальный ответ: о том, что просьба об оказании правовой помощи передана в государственную прокуратуру. Второй ответ передан устно в посольстве России. Представитель Минюста сообщил, что, поскольку договора между Россией и Израилем о выдаче преступников нет, Шляфман не может быть выдан. Но подчеркнул, что Шляфман может быть предан суду в Израиле. Разумеется, при условии, если российская сторона представит доказательства его виновности и оплатит основную часть судебных издержек.
Зная и законодательство Израиля в отношении выдачи преступников, и точку зрения израильской стороны на возникшую проблему, российская сторона тем не менее продолжала действовать в избранном ею направлении с упорством робота, в котором забыли поменять программу. 18 мая 1995 года Генеральная прокуратура направила письма в три адреса: премьер-министру В.Черномырдину, председателю Совета Федерации В.Шумейко и спикеру Государственной Думы И.Рыбкину. В каждом из них высказывалась просьба как-то воздействовать на своих коллег в Израиле. В письме В.Черномырдину приложили проект письма за его подписью премьер-министру Израиля Ицхаку Рабину. Предполагалось, что на этом уровне все же удастся обойти израильские законы.
В.Черномырдин, насколько мне известно, письмо Ицхаку Рабину не направил и, слава Богу, не подмочил репутацию российского кабинета министров.
Сейчас Генеральная прокуратура готовит в Израиль новое письмо. В нем уже не намерены настаивать на выдаче Шляфмана, речь пойдет, скорее всего, лишь о его допросе. На этот раз к письму готовятся приложить акты экспертиз, переведенные на иврит. Но что мешало сделать это три года назад?
Eсли говорить откровенно, в допросе Шляфмана сегодня нет никакой необходимости. Об этом мне сообщил человек, причастный к расследованию дела об убийстве Талькова. Допрос, по его убеждению, вряд ли что-нибудь добавит к материалам дела. Тем более что обвиняемый имеет право не отвечать на вопросы следствия. А вину свою Шляфман категорически отрицает.
Так что очередное письмо -это всего лишь продолжение своеобразного ритуала, который длится вот уже три с лишним года. Генеральная прокуратура при четырех генеральных прокурорах завела себя в тупик, выйти из которого, сохранив лицо, увы, непросто. Став заложницей своих прежних решений, Генеральная прокуратура вынуждена следовать их логике. Понимая, что никогда не заполучить Шляфмана, она пустыми и бесполезными письмами во всевозможные инстанции поддерживает видимость своей активности, Тем более что представители патриотически настроенной общественности время от времени требуют довести дело об убийстве Талькова до конца.
Затянувшуюся проблему с преданием правосудию Шляфмана в Генеральной прокуратуре склонны объяснять главным образом тем, что между Израилем и Россией нет соглашения о взаимной правовой помощи. Это действительно серьезное препятствие для нормальной работы. Но все же оно не способно настолько затормозить расследование. Это становится очевидным, если сравнить дело об убийстве Талькова с нашумевшим делом Якубовского.
Напомню, его возбудили чуть больше года назад. Вместе с адвокатом в хищении древних рукописей из Санкт-Петербургской библиотеки оказались замешаны граждане Израиля. По материалам, представленным следственным управлением ГУВД Санкт-Петербурга и области, израильская полиция задержала всех подозреваемых, допросила их. В некоторых допросах принимали участие представители российской стороны. Взаимный обмен следственными материалами между сторонами шел активно, без проволочек. Языковой барьер не помешал слаженной и качественной работе. Следствие закончено, протоколы допросов, сделанные в Израиле, легли в российское дело. Материалы, представленные российской стороной, подшиты в израильском уголовном деле. Сотрудники Генеральной прокуратуры отмечают, что по многим другим делам израильская сторона аккуратно выполняет просьбы российских правоохранительных органов. Вот только дело Талькова оказалось каким-то заколдованным.
МИД России рекомендовал Генеральной прокуратуре рассмотреть возможность предать Шляфмана израильскому суду. Это был бы единственный приемлемый правовой путь завершения громкого и чрезмерно затянувшегося дела. Но Генеральная прокуратура не решилась на этот здравый шаг. Почему?
Возможно, потому, что закон предусматривает наказание человека по месту совершенного им преступления. Но специалисты, с которыми мне довелось беседовать, убеждены, что это не может стать препятствием для завершения расследования и наказания преступника в суде Израиля. Была бы лишь I заинтересованность российской а стороны.
Вероятнее всего, истинная причина в ином. По мнению одного из бывших руководителей Генеральной прокуратуры, дело, если оно будет рассматриваться в израильском суде, может развалиться. Ведь револьвера, из которого якобы Шляфман выстрелил в Талькова, нет. Провести экспертизу на предмет самопроизвольного выстрела невозможно. Акты же остальных экспертиз могут не убедить израильский суд в виновности Шляфмана.
Нарочитая беспомощность Генеральной прокуратуры в попытке провести следственные действия со Шляфманом породили среди прочих версию, что Малахов — ценный агент МВД. Именно поэтому так странно исчез с места преступления револьвер, именно по этой причине, когда все подозрения в убийстве падали на Малахова и версия о причастности к убийству Шляфмана еще не возникала, его тем не менее выпустили из-под стражи. За незаконное приобретение и ношение огнестрельного оружия и боеприпасов суд приговорил Малахова к двум с половиной годам лишения свободы условно. И это тоже трактуется однозначно: в аналогичной ситуации(оружие Малаховым все-таки применялось!) другого кого-нибудь наказали бы куда более строго.
Повторяю, это всего лишь версия, но курсирует она между Москвой, Санкт-Петербургом и Тель-Авивом. Развеять ее, по-видимому, уже ничто не сможет. У дела, судя по всему, нет перспективы. Оно медленно и тихо умрет, так и не ответив на вопрос: кто же убил Талькова?