Зарисовка без портрета
Сюжет для зарисовки явился в редакцию сам. Как он вошел, мы не заметили. Было такое впечатление, что юноша в полушубке из искусственного меха появился из воздуха.
— Простите, вы не охранник? -спросил он у фотокорреспондента. Вроде бы, фотокор наш ничем не напоминал охранника, разве что жилет со множеством карманов походил на экипировку стражей порядка и имущества.
— Я тоже не охранник, — сообщила я, и тогда юноша начал свою речь. Сначала в ней говорилось о любви к ближнему, и мы было решили, что юноша -миссионер. Оказалось — детдомовец.
— Воровать я не хочу, в тюрьме сидеть тоже не хочу…
Чего же он хочет? — Шестнадцать тысяч. Eсли хотите, я вам спою.
— Лучше давай я тебя сфотографирую.
— Зачем?
— Для газеты. Ты зашел в редакцию, я корреспондент.
— Нет, я не хочу, чтобы меня узнавали.
— Так ведь подавать больше будут, это же бесплатная реклама.
Взгляд детдомовца падает на фотографию беженца в «Комсомольской правде», лежащей на столе: |
— Вы хотите сказать, что он тоже платил за рекламу?
— Ну так тебе никто не предлагает платить, наоборот, я тебе хочу заплатить. Тебе нужно шестнадцать тысяч, так?
Юноша поспешно уходит, но вскоре появляется вновь:
— Я согласен. Десять миллионов!
Простите, дорогие читатели, мы не купили для вас этот сюжет. Такая фотомодель нам не по карману. Торговаться не было смысла — юноша скрылся еще более поспешно, чем в первый раз.