Духовное измерение сибирской истории
В среду на телевизионном фестивале о «белых пятнах» в сибирской истории словно состоялся Духов день. Три фильма, два сняла ГТРК «Югория», один — Хакасская телерадиокомпания. Фильмы по сути страшные, трагические, ибо все они рассказали о тоненькой ниточке запредельной жизни после смерти народного лада и духовных его токов в нынешнем водовороте. Фильм Н.Копновой («Югория»)- называется «Где душа моя» и посвящен древнему (архетипическому) обряду манси — проводам души на 50-й день (у мужчин, у женщин — на 40-й). Колдуют, ворожат старые руки женщин, сооружая из тонких лучин прощальный шалаш-жилище, вспыхивает огонь, и Душа улетает в великий Космос, в вечность… Но одна ее ипостась остается с роднымилюдьми, в этой дальней деревне.
Фильм второй у «Югории» — о ханты, жителях когда-то хорошо вписанной в леса, воды и небо деревни Халапанты, которую беспощадное время насильственного марша в «светлое будущее» стерло с лица земли. Это — вторые поминки — печально-радостные, заполненные живущими, деятельными людьми. Но печать поставлена, корень обрублен…
Поминки (я не иронизирую, говорю в самом святом смысле этого слова) присутствуют и в фильме Л.Растащеновой (автор), блестяще снятом оператором В.Якутовичем. Хакасия, «Коновязи времен». Сюжет переносит нас на 4 тыс. лет назад, мы попадаем на археологические раскопки в этой республике -дивном музее под открытым небом. И вместе с создателями убеждаемся, что тут издревле было великое государство, строившее сложные в инженерном отношении крепости и святалища на высоких горах, была настоящая культура, а не дикие орды кочевников.
В финале мы видим возрождённый народный праздник, вроде бы радоваться… Но камера беспощадна, и видишь равнодушные лица зрителей из молодого й зрелого поколения. Стараются народные ансамбли, артисты, скачут в народных одеждах конники, но куда?!Толпа не чувствует своей духовной сопричастности к действу. Но как трудно заново воссоздать национальный (без шовинизма!) образ мира, созвучный веку информационных технологий. Как трудно сопротивляться «государственной политике» в области образования и культуры, потворствующей с необольшевистской прямотой дешевке массовых западных зрелищ.
Вычитал из беседы в «АиФ» с академиком Б.Раушенбахом изложение одной мысли ученого из бывшей ГДР: «То, что нам рассказывали о социализме, оказалось ложью, то, что нам рассказывали о капитализме, оказалось правдой». Хорошо бы ее оценить и у нас с точки зрения привязки к нашим делам. А пока… пока я взял московскую газету и посмотрел, чем же пичкали наши «центральные» телеканалы российского обывателя в минувшую неделю.
82 процента (приблизительные расчеты) телевремени работают на искаженный имидж нашей жизни. Покинув утром «дарлинг», оставшуюся в спальне в стиле итальянской готики (цена гарнитура — 50 тыс. $), он пьет свой «джекобс», манипулируя кнопками микроволновой печи, ручкой холодильника, банками пива и рюмками с «Мартелем». Ныряет в бассейн, хихикает в тренажере, прыскается лосьонами. Затем пилит в своем «вольво» в офис, где делает выгодный мониторинг с маркетингом, посещает шопы, проводит ланч с банкиром «оттуда», просматривает сводки «Коммерсант-дейли» и здорово оттягивается вечером в дискотеке «Утопия» в компании с модными визажистами, кутюрье, шоуме нами и звездами с сексапильными голосами.
Сеймэн предпочитает боевики и ужасы Стивена Кинга, транс шоу, рулетку и кикбоксинг, ему крутят свежие ролики с западных теннисных кортов и хоккейных полей НХЛ. Все сводится только к чистогану, успеху любой ценой, все на продажу. Ни одного живого лица, маски и жестокие игры, телевизионный театр движущихся восковых фигур, тот иронически описанный отрекшимися от самих себя братьями Стругацкими блистающий мир «Хищных вещей века». Все на продажу, все ради потребления и секса.
За кадром тюменского фестиваля — не знаю, вольное или невольное, — неприятие российской провинцией, сибирскими областями подобного пути к нашему благополучию. Россия пусть в духовном плане, действительно разделилась и пока молчаливо взирает на бесовские ристалища «новых русских» Вы скажете, «Взгляд» с честным анализом чеченской трагедии, путешествия в провинцию, наша сложная реальная жизнь в программе А.Политковского на канале ТВ-6? Но что значат эти 1,5 часа правдивых и проблемных передач в неделю плюс еще десяток часов на других журналистов, близких по мысли и духу, на фоне почти 500 еженедельных часов остальной фальши вой картинки?
Фильмы тюменского фестиваля доказывают, что провинция — на труднейшем и верном пути культурно-духовного воз рождения России. Лишь бы их герои получили реальные социально-экономические права, правовые основы для рыночной деятельности и защиты слабых, чтобы свобода слова помогала свободе дела и честному неравенству среди людей. Неравенству в том смысле, чтобы каждый сам выбирал свой путь, свой ритм жизни и способ заработка и знал, что это его уровень и на такие деньги он будет жить сносно и не чувствовать себя униженным и оскорбленным.
Эти фильмы — новый народный взгляд на современность на нашу историю. Это — чувства достоинства и сопричастности бедам родной земли, узнавание теней забытых предков. Это и должно стать будущим России, Югры, Хакасии. И тогда не канут в бездну небытия 20 тысяч (всего лишь) ханты и манси, и тогда подлинными героями станут Eвдокия Ромбандеева, написавшая первую полную историю манси, ханты из Халапантов в талантливом фильме Л.Лущай.
Все три работы сделаны профессионально, в русле современной телевизионной поэтики, а съемки обряда в Хашлоре уникальны и единственны во всем мире. Значит, поверили нам старые люди, что, может быть, времена насилия не вернутся, и доверили самое сокровенное знание о своем народе. Но опять на экране возник Рэмбо, и дебильный озверелый офицер из нашей вчерашней страны пытает в Афгане его друга. Зря стараетесь, ребята, не возьмут нас Штаты к себе, хоть и больна великая Россия, но не вобрать. И людей наших вы не переделаете, вон что сделали с манси в этом веке, но сохранили они свой дух. Лучше бы повторили «Апокалипсис нашего времени» Фр.Копполы. Это американцы покаялись перед Вьетнамом. И наши фестивальные фильмы — настоящее очистительное покаяние, чтобы все мы скорее исцелялись, а не бежали опять на пир во время чумы.