Горбачев прирастает Сибирью
Сибирский тур по семи городам кандидата в президенты России Михаила Горбачева показал, что аутсайдер президентской гонки имеет шансы на прорыв.
Сибирь встречала Михаила Горбачева дождем, студенческими хорами со здравицей «Долгая лета…», коммунистическими пикетами и… тумаками. «За последние сорок лет первый раз в ухо получил», — смущенно приходил в себя кандидат в президенты России перед омской толпой. А она ждала следующего удара покрепче. Поэтому с разочарованием наблюдала, как охрана скрутила 29-летнего безработного Михаила Малькова. Он Горбачеву протянул руку для приветствия, но «поприветствовал» в лицо. Под два метра ростом, Мальков зло бубнил: «Это тебе за то, что я потерял работу…»
Зеваки хлопали в ладоши и гордились: «За правду человек пострадал». Но тут же забыли о «герое» и ринулись в Дом политпросвещения, прозванный в Омске «гадюшником». Eго здесь облюбовали шумные радикалы из числа коммунистов, ЛДПР и «Конгресса русских общин». «На Горбачева» они занимали места с шести утра. Так везде — тысячные толпы людей. К ним он шел, будто на Голгофу.
«Нагорная проповедь»
Первая же встреча в Новосибирске началась с выкриков:
— Иуда, за сколько копеек родину продал?
— А где Раиса Максимовна?
Горбачев, наблюдая за крикунами, сошел с трибуны. Зал, предвкушая победу, смеялся и аплодировал сам себе. Но когда Михаил Горбачев спустился к первым рядам, шум несколько утих.
— А что вы притихли? Ну, давайте, берите меня горлом, — гость явно злился. — Я же вижу крикунов .насквозь. Вы — ты, ты и ты — орете потому, что я вас от корыта оторвал. Костюмчик-то все еще номенклатурный. С базы или из спецраспределителя?
Зал покатился с хохоту, пристыженные провокаторы кто насупился, кто демонстративно ушел, а довольный Горбачев уже с трибуны шутил: «Ну что, начнем диалог?» При этом он ставил ударение на «а» — как в советские времена, но уже подшучивая и над собой».
Отвечал Горбачев, опережая вопросы, которые у всех на языке. К президентскому марафону он подключился только потому, что считает необходимым победить искусственность навязанного стране выбора между меньшим и большим злом — между Eльциным и Зюгановым. При упоминании последней фамилии зал недовольно зашумел и поднял плакаты «Слава КПРФ !». Но пришла очередь Горбачева наступать:
— Вы же поняли, что меня горлом не возьмешь. Давайте рассуждать здраво. Eсли верить рейтингам, то Зюганова поддерживают 25 проц. россиян. Eльцина — примерно столько же. Значит, ровно половину, а то и больше, навязанный выбор не устраивает. Я себя вижу в качестве этой альтернативы, но в блоке с Григорием Явлинским, генералом Лебедем и Святославом Федоровым.
— А рейтинги? Вы же последний,
— кричали с мест.
— Вспомните: рейтинги были в пользу Кравчука, а победил Кучма, бокалы за победу в 1993-м поднимали гайдаровцы, а победил Жириновский, министерские портфели уже делил Кебич в Белоруссии, а победил Лукашенко… А у вас в Новосибирске нынешний губернатор Муха имел по рейтингам 4 проц., а набрал 70 проц. Так что рейтинги… в эту брехню я не верю.
Оппоненты заметно сникали. Вместо запланированного часа встреча продолжалась больше трех часов. Напоследок кто-то захотел сфотографироваться с «Горби», кто-то просил у него автограф… Одна из женщин особенно радовалась: «Я живого Горбачева видела и даже потрогала его».
«Да-ду-да-ду-да»
Студенты Новосибирска, Иркутска, Красноярска и Кемерова устраивали Горбачеву овации. Желая их остановить, он вместо «здравствуйте!» в такт овациям монотонно «рэпповал»: «Да-ду-да-ду-да». Но после студенческого радушия Михаил Горбачев по контрасту принимал номенклатурный душ.
Особенно ему досталось в Кемерове. Сначала, 22 апреля с ним отказался встретиться глава местного Законодательного собрания Аман Тулеев. Однако, узнав, что Горбачева принимает глава местной администрации Михаил Кислюк, передумал. «На что Вы надеетесь, Михаил Сергеевич? — спрашивал Тулеев. — Кемерово вас не поддержит». Час за закрытыми дверями общались Горбачев и Тулеев, в то время как за окном на центральной площади коммунисты с антиельцинским и антигорбачевским запалом отмечали День рождения Ленина.
-Масон, масон! — встретили они Горбачева.
— Агент ЦРУ, МОССАДа и подкаблучник Раисы Максимовны, — добавил за них Горбачев и подзадорил:
— Ну, кто больше? Делайте ставки, товарищи!
Товарищи, приумолкнув, сгрудились у памятника Ленину. И тем самым попали в горбачевскую западню. Прием, опробованный им в Новосибирске, сработал и в Кемерове. Через пять минут люди последовали за Горбачевым в актовый зал бывшего обкома КПСС.
Сложнее было с шахтерами. Их вместо шестисот пришло на встречу от силы человек двести. И — ни одного вопроса. Холодная стена непонимания и любопытства: все-таки они первыми бастовали с требованием отставки президента СССР, а руководил ими нынешний глава областной администрации Михаил Кислюк. Но Горбачеву будто надо говорить именно с теми, кто собирается голосовать против него. «Я только сейчас понял, что шахтеров я проиграл. Надо было к вам приехать тогда, в 1988-м…»
Точно так же он поступил в Барнауле: заведомо зная, чего ждать от хозяйственников и руководства области, настроенных либо в пользу Зюганова, либо в пользу Eльцина, он настоял на встрече именно с ними. «Узнаю родной Советский Союз. Ту перестройку надо начинать заново», — прямо в лицо говорил Горбачев «красным директорам» и апологетам колхозно-совхозного строя. Встреча была как из другого времени: доярки, механизаторы и передовики животноводства не проронили ни слова, а когда гость задавал им вопросы, лишь боязливо озирались на руководство. Но Горбачеву и тут удалось растопить лед: время от времени аплодировать начинали даже «красные директора». Потом, правда, спохватывались и прятали руки в карманы.
«Первая кровь»
Скандал в Омске начался из-за упрямства Горбачева. Он видел беснующуюся толпу у Дома политпросвещения, но категорически отказался подниматься на сцену через «черный» вход. Eго вдохновил случай со старым коммунистом, который догнал последнего Генерального секретаря ЦК КПСС на улице и попросил: «Михаил Сергеевич, я, часовой партии, дождался вас — генерала. Снимите меня с партучета». Горбачев что-то чиркнул в партбилете и уважительно заметил: «Я тоже свой партбилет храню. Спасибо, что не открещиваетесь от нашего прошлого». Коммунисты, поджидавшие Горбачева у входа с плакатами «Оборотень!» и «Предателя под суд!», сразу их убрали и стали здороваться.
Однако выходка Малькова послужила сигналом к целому ряду провокаций. Сначала толпа ринулась в зал, выгоняя с мест тех, кто пришел по приглашению. Затем ситуацию усугубили организаторы встречи, попросив извинения за ее задержку: «…Принимаются меры безопасности». Зал взревел мстительным восторгом. Лидер местного отделения ЛДПР поднялся к микрофону и предложил всем разойтись, так как «Горби трусит…» Через минуту его просьбу повторили коммунисты. Затем на трибуну стали подниматься ветераны КПСС. Кто-то ковырялся в выключенных микрофонах, кто-то орал: «Горбачева! Горбачева!» А две старушки решили потанцевать возле трибуны, что не одобрили даже их соратники по партии.
Когда вслед за ОМОНом на сцену вышел Михаил Горбачев, он долго молчал, слушая рев и улюлюканье толпы. И вдруг во весь голос протрубил:
— Вот так в России начинается фашизм!
Не сразу, но зал притих.
— Вообще-то я после этих слов хотел уйти, — продолжил Горбачев. — Не потому, что вас боюсь, подонков. А потому, что боюсь за нормальных людей. Их, я вычисляю по лицам, тут половина. Давки боюсь, за них боюсь. Потому что им нужно голосовать за новую Россию. Уходите отсюда, люди. И помните: ближайшие четыре года определят на десятилетия судьбу страны. Не загоняйте сами себя в рабство.
И Горбачев ушел.
Путь в неизвестное
Омск, как и Новосибирск, провожал президента СССР плакатами «Мишку — на Север!». Горбачев остановил кортеж, вышел из машины. «А это идея, — говорит. -Спасибо. Обязательно поеду».
Жидкая горстка пикетчиков начала сворачивать плакаты. Через минуту люди давали Горбачеву советы, на кого ставить: на молодежь, интеллигенцию и крестьян. «Да, да, крестьян, — горячилась женщина, — они просто о вас ничего не знают…» Eще советовали взять на Север теплые вещи и Раису Максимовну.