Спецдобровольцы
В кровопролитных оборонительных сражениях 1941 — зимы 1942 кадровая Красная Армия погибла и частично оказалась в плену. Однако продвижение вермахта на восток было остановлено. Для контрнаступления и освобождения оккупированной территории требовались большие резервы. И тогда Сталин вспомнил о людях, лишенных по его воле и приказам основных гражданских прав.
Особый корпус
Сотни тысяч обездоленных, ограбленных, униженных и согнанных с родных мест на север страны россиян находились на положении спецпереселенцев. Они не могли выехать с определенной для них территории, поступить в высшие учебные заведения и служить в армии. Одно слово -«лишенцы». С 1939 года ограничения в правах ужесточили: дети спецпереселенцев с 14-летнего возраста ставились на учет в спецкомендатурах НКВД.
Отменить такой режим и призвать репрессированных Советской властью людей защитить эту власть с оружием в руках Сталин не хотел. Другое дело — отправить их в бой добровольцами.
Так в июле 1942 года был сформирован 6-й стрелковый корпус добровольцев-сибиряков. В состав корпуса вошли 150-я Новосибирская дивизия (Новосибирский, Прокопьевский, Кемеровский и Томский полки), 74-я Алтайская, 75-я Омская и 78-я Красноярская бригады. Кроме командиров и политработников, личный состав соединения состоял из спецпереселенцев. Забыв на время причиненные им обиды, они думали о спасении Отечества.
И все-таки Сталин им не доверял, несмотря на бодрые рапорты местных партийных комитетов. Не случайно в добровольческие части были зачислены, также как добровольцы, начальники территориальных чекистских органов, осуществляющих контроль за спёцпереселенцами. Так, особый отдел НКВД 75-й Омской бригады возглавил начальник Тюменского отдела НКГБ майор госбезопасности Степан Козов. Особистам Сибирского корпуса по секретной директиве дали неограниченные полномочия — до расстрелов на месте изменников, перебежчиков, паникеров и трусов.
Накануне 25-й годовщины Октября спецдобровольцев привели к присяге, и — на фронт. В пути к ним присоединилась 91-я бригада. В ней почти все бойцы — «зеки», досрочно освобожденные из тюрем и колоний в связи с желанием кровью искупить вину за уголовные преступления.
Расчеты и просчеты
Боевое крещение спецдобровольцы получили в ноябре 1942 года под г. Былый в Калининской области. Перед 6-м стрелковым корпусом генерал-майора Поветкина СИ. ставилась задача: во взаимодействии с 1-м механизированным корпусом генерал-майора Со-ломатина М.Д. прорвать оборону противника и ликвидировать плацдарм, все еще угрожавший Москве.
При поддержке артиллерии и танков сибиряки пошли в наступление и преодолели вражеские укрепления. Однако достичь боевого успеха тогда не удалось. Гитлеровцы подтянули части СС и так называемый «Восточный батальон», сформированный из советских военнопленных бывшим генерал-майором Красной Армии Бессоновым И.Г.
В 30-е годы этот человек был заместителем командующего пограничными и внутренними войсками НКВД. Потом командовал 102-й стрелковой дивизией, попал в окружение и 26 августа 1941 года сдался в плен охране немецкого медсанбата в селе Раги Гомельской области.
Весной 1942 года Бессонов создал в Хаммельсбургском офицерском лагере военнопленных «Русскую народную партию реформистов». Хорошо зная места расположения лагерей и спецпоселков НКВД (в том числе и в Приобье), генерал-предатель предложил германскому командованию сформировать «русский экспедиционный корпус» и перебросить его авиацией в северные районы СССР для организации восстания заключенных и спецпереселенцев.
Для осуществления этого’ плана в старых монастырях близ Бреславля началось формирование бригады из трех батальонов. Повстанческую деятельность предполагалось развернуть от Северной Двины до Eнисея и от Крайнего Севера до Транссибирской магистрали.
Но Гитлер не доверял бывшему работнику НКВД, поэтому тот попытался добиться расположения фюрера участием в боях против Красной Армии. Бессонов не случайно выбрал участок фронта, занимаемый спецдобровольцами. Он рассчитывал путем целенаправленной пропаганды разложить части, укомплектованные людьми, пострадавшими от большевистского режима, и склонить их к неповиновению командирам и массовому переходу на сторону немецких войск. Для этого в расположение 6-го стрелкового корпуса забрасывались разведывательно-диверсионные группы, экипированные в форму советских солдат и офицеров.
Деморализовать добровольцев, даже частично оказавшихся в окружении, не удалось — отдельные факты измены не в счет. Тяжелые бои в лесисто-болотистой местности не утихали до февраля 1943 года. Ценой больших потерь спецпереселенцы-спецдобровольцы прошли проверку на стойкость. А Бессонова за неудачу немцы арестовали и поместили в концлагерь Заксенхаузен — в блок «А» для привилегированных военнопленных, со свободным режимом и усиленным рационом питания. Там содержались: сын Сталина Яков Джугашвили и племянник Молотова, После победы над Германией Бессонова расстреляли за предательство.
Операция «Суворов»
Мало кто знает, что Оперативное управление Генштаба в ежедневной сводке для Сталина отдельным разделом показывало боевые действия спецдобровольцев. Первый его выезд в декабре 1942 года на Калининский фронт, где они воевали, и в августе 1943 года — второе и последнее за всю войну посещение действующей армии — Верховный также лично убедился в их готовности к наступлению. Но об этом дальше, а 23 февраля ему доложили: под деревней Чернушки у г. Великие Луки рядовой 91-й бригады, бывший заключенный Матросов, закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота. Это потом по идеологическим мотивам 18-летнего парня представят воспитанником детского дома и комсомольцем.
По тексту донесения Сталин написал синим карандашом: «Боец — Герой! Корпус — Гвардейский!».
Соединение переименовали в 19-й гвардейский Сибирский стрелковый корпус: 150-я дивизия стала 22-й, а бригада -56-й и 65-й гвардейскими дивизиями. Через три месяца передышки их бросили на штурм Гнездиловских высот, которые считались «Смоленскими воротами».
Немцы сосредоточили там огромные силы, включая все рода войск. Главное место в обороне противника занимала высота 233,3. Она была опоясана несколькими линиями траншей, глубоким противотанковым рвом, имела более 400 блиндажей в 8-10 накатов, свыше 200 дзотов и дотов. Все подходы к высоте густо заминированы и опутаны проволочными заграждениями.
За четыре дня до начала Спас-Деменской наступательной операции под кодовым названием «Суворов» и приехал на Западный фронт Сталин.
По не опубликованным ранее воспоминаниям главного маршала артиллерии Воронова Н.Н., «…Сталин остановился на бывшем командном пункте в районе Юхнова… В дальнем углу просторной комнаты стояла старенькая кровать, покрытая обычным солдатским одеялом. На подушке виднелась наволочка не первой свежести. Под кроватью лежал небольшой фибровый чемоданчик. Посреди комнаты красовался ветхий деревянный стол, державшийся вместо ножек на двух крестовинах, скрепленных перекладиной. Возле него две грубые скамейки и пара стульев. На подоконнике стоял телефон, провода которого через форточку выходили во двор…
Сталин подозвал нас и стал спрашивать:
— Как доехали? Какова дорога? Как далеко отсюда новый командный пункт фронта?
Отвечали Соколовский В.Д. — командующий Западным фронтом — и Булганин Н.А. — член военного совета фронта. Раздался звонок телефона. Сталин взял трубку и потребовал соединить его с Молотовым.
— Откуда говорю? Издалека. Нет, серьезно. Я ночью от всех вас сбежал и сейчас нахожусь’ на Западном фронте.
Разговор продолжался недолго. Сталин обещал скоро быть в Москве.
Мы развернули карты на столе и стали докладывать о противнике и своих войсках, но Сталин перебил:
— Западному фронту нужно выйти к Смоленску, основательно подготовиться, накопить силы и взять Смоленск, — эта фраза была повторена дважды.
Наш обмен мнениями продолжался. Тут же крутился Берия, но никакого участия в обсуждении не принимал: он то уходил, то снова возвращался.
На стол был поставлен привезенный нами чайник, розданы стаканы, расставлены закуски. Даже появилась бутылка грузинского сухого вина. Выпили за победу над врагом.
Сталин рассуждал: если прорыв обороны на Гнездиловской гряде и не удастся на всех намеченных направлениях, нужно быть готовыми сманеврировать танками, артиллерией, кавалерией и направить все силы туда, где обозначился успех. Мы пытались пожаловаться, что Западный фронт не получил достаточного количества резервов и боевой техники.
— Все, что сможем, дадим, — последовал ответ Верховного. — Не сможем — обходитесь тем, что имеете. У вас есть сибирские дивизии, а это посильнее пушек и танков.
И, помолчав, добавил:
— Сибиряки все равно возьмут Смоленск. Я их натуру знаю.
На этом разговор закончился. Уже стемнело. Мы понимали, что нам пора ехать. На следующий день утром Сталин возвращался в Вязьму, где находился его поезд.
Меня весьма удивил этот тайный выезд Сталина на фронт. Зачем нужно было ехать столько километров по дороге, развороченной танками и тракторами , местами ставшей непроезжей? Связаться с фронтом Можно было и из Москвы. Все это вызывало у меня полное недоумение…».
Но известно: Сталин никогда и ничего не делал зря. Может быть, он хотел понять — за что так яростно сражаются люди, обреченные им на бессрочную ссылку в Сибирь? Почему они не обратили штыки против виновника своих бед и страданий? Не перешли, как многие, казалось бы, верные ему генералы, на сторону неприятеля?
Свое отношение к этому духовному феномену Сталин выразил на торжественном приеме в Кремле. После Победы. А тогда, в августе 1943 года, он с тревожным ожиданием читал донесения о начале операции «Суворов».
Не разбились но разбили
7 августа гвардейцы-сибиряки пошли в атаку на рубеж, названный гитлеровской пропагандой «Восточным валом», о который разобьется Красная Армия». Наступлению корпуса предшествовала мощная артиллерийская подготовка и бомбежка с воздуха переднего края обороны противника. Только по высоте 233,3 одновременно вели огонь десять наших артполков и несколько дивизионов «катюш» . За три часа на вражеские укрепления было обрушено 100 вагонов снарядов и бомб. Краснозвездная авиация произвела за один день 337 боевых вылетов. Казалось, под сплошной пеленой разрывов не осталось никого в живых. Но, когда поднялась пехота, высота ответила огнем. Атакующие заняли первую линию немецких траншей, но продвинуться дальше ни на метр не смогли. Eще два дня непрерывных боев не привели к успеху. И тогда командир корпуса генерал-майор Чистов В.А. послал на «заколдованную» высоту свой последний резерв — штурмовой батальон «панцирников». Так называли автоматчиков, надевавших на себя стальные нагрудники, изготовленные металлургами Кузбасса.
Солдаты неохотно пользовались этими «доспехами». Таскать такую тяжесть в летнюю жару не очень-то приятно. Да и в надежность панциря почти никто не верил. Требовалось срочно рассеять эти сомнения.
Комбат выполнил приказ весьма оригинально. Он заставил подчиненных найти брошенные панцири и надеть их. Затем вынул пистолет из кобуры и заявил:
— Сейчас увидите, как от щита пули отскакивают.
Раздались выстрелы. Ближайший боец свалился как подкошенный. К нему подбежали. Парень лежал бледный, испуганный, но живой, и даже улыбался. Осмотрели нагрудник. На нем виднелись едва заметные вмятины.
— Падал-то для чего? Дурень! — спрашивали со всех сторон.
— Небось упадешь: как дубиной по груди ударило!
За такую «разъяснительную работу» комбат получил хорошую взбучку от политотдела. Но с тех пор панцири никто не бросал. И перед броском на высоту 233,3 все штурмовики без дополнительных команд облачились в «доспехи».
Трудно определить, что способствовало успеху — 30-минутный огневой налет ужасающей силы или стальные щиты-панцири, но гвардейцы-сибиряки оседлали проклятую высоту. Вражеские контратаки захлебнулись. Потеряв ключевую твердыню «Восточного вала», противник стал отходить на запад.
11 августа части корпуса ворвались на станцию Павлиново и перерезали железную дорогу: «Смоленские ворота» — открыты.
8 своем дневнике комсорг 258-го полка (бывшая 75-я Омская бригада) Гололобова Г.М. тогда записала: «…Дорого нам досталась высота 233,3. Очень большие потери. Приходишь в роты и видишь, как они тают на глазах. Деревья все кругом побиты и покорежены, стоят одни голые стволы без сучьев. Земля изрыта воронками, усеяна осколками. Везде трупы. Но главное сделано: высота наша! Местные жители нам рассказали, что немцы отправляли через каждые два часа эшелон с ранеными…».
25 сентября 1943 года операция «Суворов» завершилась освобождением Смоленска, города-символа русской военной славы.
Москва салютовала войскам Западного фронта двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий. 36 соединений и частей получили наименование «смоленских». Среди них — 56-я гвардейская стрелковая дивизия, состоявшая в основном из спецпереселенцев Приобья.
Не все они дошли до Победы. Почти каждый второй погибший на войне житель Ханты-Мансийского автономного округа сложил голову на Калининском фронте и на Смоленском направлении.
Их имена на пилонах мемориала 19-го гвардейского Сибирского стрелкового корпуса в г. Новосибирске. Их кровь — на знаменах гвардейских дивизий. Их доблесть и человеческое достоинство, не понятые вождями, — в нашей памяти.
***
фото: