Цены свободны, но не вольны
Видно, очень мы разные с Иваном Копейкиным люди. Слышим одно, а понимаем с точностью до наоборот. Вот в своем обзоре под заголовком «Как устанавливают цены» (13.05.96 г.) он привел подслушанные откровения работницы продмага, которая шумно радовалась возможности свободно устанавливать цены. И услышанное показалось ему «сговором людей, собравшихся вконец обчистить мои прохудившиеся карманы».
А я, даже в пересказе автора, услышал в этом ликовании совсем другое, а именно то, что свободные цены сделали торговлю занятием творческим и потому увлекательным, чему эта особа и радовалась.
Причин такого различия в восприятии я вижу две. Первая состоит в том, что Иван Копейкин, видимо, не понимает, что торговец отнюдь не волен в назначении цен. Уже нет административного диктата, но все сильнее сказывается диктат покупателя, диктат платежеспособного спроса. И, в отличие от 92-го гола, торговец и производитель уже знают об этом. Тогда, 3 января 1992 года, они об этом не знали, и потому возможна была такая глупость, как разовое увеличение цены сметаны в 73 раза. Ну и, конечно, в полумиллионном городе было за день продано ее килограмма два.
Сейчас такое невозможно, и торговец все время решает одну задачу: угадать цену. Завысить — не будет сбыта. Занизить — не доберешь прибыли. В этом и состоит творческий аспект. Так же, как художник в творчестве подчиняется законам гармонии и не волен ляпать краской куда попало, так же и торговец должен считаться с законами спроса и предложения, конкуренции и т.п.
И, опять-таки, в отличиеот92-го, условия для проявления этих законов вполне созрели: количество торговых точек увеличилось на порядок, насыщенность рынка практически предельна.
Вторая причина разного восприятия — психологическая. Похоже, что Иван Копейкин все еще ощущает себя как покупателя жертвой торговли. По советской привычке.
А я уже нет. Я уже чувствую большую зависимость торговли от меня, покупателя. Я уже могу выбирать те магазины, где товар дешевле и где мы рады, и обходить стороной те, где цены задирают и не пускают за 10 минут до закрытия.
Так что совсем не верно, что цены устанавливаются по принципу «что бог на душу положит».
А через неделю появился очередной обзор Ивана Копейкина, к которому снова хочется дать критический комментарий. Так он пустился в объяснения, почему сахар подешевел в Тюмени. Дескать, это не российское достижение, а результат экспансии зарубежья (Украина, Куба). А в России площади под сахарной свеклой сократились.
При чем здесь достижения, при чем экспансия? Просто конъюнктура на мировом рынке сахара такая: цен ы упал и. А России это должен быть сигнал: если нет ресурсов для повышения эффективности свекловодства, то, может быть, и свернуть его. Обойдется, возможно, дешевле, а так называемая сахарная независимость — это блажь. Мы что, всегда готовы к блокаде?
Ну, потеряли хлопковую независимость, так что, нас на мировой рынок как покупателей не пускают, что ли? Это нам как продавцам там не всегда рады, а уже как покупателям — какие проблемы?
Но Иван Копейкин от сахара выходит на общие проблемы, сомневаясь в такой реалии, как экономическая стабилизация. Дескать, это пропаганда, во-первых, а во-вторых, если и есть стабильность, то это стабильность упавшего на дно — дальше некуда падать.
Продолжая тему сахара, надо сказать, что если бы не стабилизация, то цены бы также лезли вверх, несмотря ни на какую экспансию и мировую конъюнктуру.
А кроме того, причем здесь пропаганда, если стабилизация есть факт. Более 4 лет месячная инфляция не опускалась ниже 4 %, а сейчас уже 4 месяца она меньше 3 %, а в мае упала ниже 2 %.
И это не просто ряд цифр. В экономике известен рубеж в 30-40 % годовой инфляции, ниже которого становятся возможны долгосрочные вложения. Запять месяцев инфляция составила всего 14 %, вот и прикиньте.
Теперь о стабилизации «на уровне дна». Согласимся, но надо учесть вот что. Мы достигли дна, возможного при нынешнем экономическом курсе. При другом курсе это дно было бы еще ниже. Чтобы поверить в это, достаточно бросить взгляд окрест, на страны СНГ. На Украину, Туркмению, Белоруссию. Можно и дальше: на Кубу, Северную Корею.
И у нас еще есть шанс опуститься ниже нынешнего «дна». Eсли проголосуем за повторение коммунистического эксперимента.