Со Столыпиным было проще
— У меня вопрос самый важный, — сказала Татьяна Ильинич на Басистова.
Татьяна Ильинична — кандидат технических наук. Сейчас — фермер.
— Меня очень волнует, что фермерство наше не развивается гибнет. Я так говорю не потому, что самой трудно. Eсли бы 23 из 24 хозяйств нашего Ялуторовского района стояли на ногах, а я одна не могла бы подняться мне бы не было так обидно.
Моя бабушка — крестьянка переехала в Сибирь по Столыпинской реформе. От государства при переезде она получила несколько тысяч серебром — хватило и на дом, и на тягловый скот. В дороге умер ее муж, но она, вместе с шестнадцатилетним сыном, смогла подняться. Уже через год наладила хозяйства. В совхоз при коллективизации свела двух лошадей, трех коров, жеребенка.
Eсли дать фермерам льготные кредиты — они тоже поднимутся. Знаем, что деньги на это выделены немалые, но в нашем районе никто не получил.
В девяносто втором году провели мы собрание, говорили о том, куда уходят предназначенные нам деньги. Мы были недовольны исполнительным директором ассоциации фермерских хозяйств. Выбрали меня мужи ки делегатом на областную фермерскую конференцию, я все должна была там рассказать. Но перед конференцией в наш с сыном вагончик ворвался пьяный односельчанин, отсидевший, со своей женой, стали избивать, чуть не убили. Я попала в больницу, было сотрясение мозга. До сих пор наших обидчиков не судили. С нами и потом происходило много страшного, что такое быть фермером — это отдельная история. Пять раз обокрали, угнали технику, был пожар. Я всегда обращалась в милицию, и ни одно преступление не раскрыто.
Eсли в совхозе не дали зарплату, объясняют: все деньги раздали фермерам. Поэтому к нам плохо относятся совхозники.
А кредиты пришлось брать на коммерческой основе и спасали меня всегда только хорошие отношения с банком. Филиал «Промстройбанка», где я обслуживаюсь, не раз запрашивал льготные кредиты, но всегда меня вычеркивали из списков — потому что нет членства в ассоциации фермерских хозяйств. Оказалось, что нас с сыном и других «взбунтовавшихся» исключили.
Я не раз была на приеме у областных начальников, но даже их визы и подписи не решали дела. Однажды кредит мне был выделен — именной. Но так я его и не получила. Я была на приеме у Рокецкого два раза, он меня, кажется, понял и уже в чем-то помог. И все равно на всех уровнях сталкиваюсь с предвзятым отношением — сказываются мои натянутые отношения с ассоциацией.
Не ясно мне, почему государственными деньгами распоряжается общественная организация. Eсли бы ассоциация хоть что-то делала, например, построила овощехранилище, тогда бы не нужно нам было по осени метаться, пытаясь до снега продать урожай. Или, например, организовали бы закуп молодняка — ведь мы за каждым цыпленком ездим. Для таких дел нужны общественные организации, а вовсе не для того, чтобы делить государственные деньги.
Я знаю, что в Нижней Тавде, в Каскаре много крепких фермерских хозяйств. Там хорошие руководители. Но почему все должно зависеть от того, какой исполнительный директор ассоциации или директор совхоза? Нужна система, а ее нет. Нет для фермеров помощи, нет контроля за деньгами, выделяемыми государством на поддержку фермеров.
От редакции. У многих наших читателей тоже есть «самый важный вопрос». Не храните его в себе. Звоните, пишите, приходите.