Полет века
(Окончание. Начало в N 113)
Рано встает охрана
Талибы очень необязательные. Мы и не ждали, хотя все продумали, все обсудили. И вот в половине шестого утра 16 августа будят. Поехали, в чем были, даже позавтракать не успели. Экипаж, два автоматчика, начальник караула с пистолетом и еще человека три охраны. Потом присоединились аэродромная охрана и еще один новый летчик.
До обеда меняли колесо. Главная опасность от нового летчика исходила. Eсли начнем взлетать, он сразу поймет. Мы у него воды попросим, он кого-нибудь пошлет. Или говорим — иди на обед, не идет, гад. Прицепился, никак не можем от него отвязаться.
Колесо меняли-меняли, тянули время. А с двенадцати до двух они обедают, потом талибанят (на жаргоне пленных — дрыхнут).
Колесо сменили. Талибы зовут: поедем в Кандагар обедать. «Нет,, нам бы двигатель еще погонять». «А долго?». «Да часа три». Мулла Сулейман схватился за голову, но оставлять нас не хочет. Поскольку мы уперлись, талибы сводили нас в столовую, остальные талибанить ушли, а летчик все не отстает. Мы рампу — хвостовой люк — открыли, специально повыше его оставили, чтобы любопытных (с оружием же!) отсечь. Но все равно человек 9-10 еще тут.
Наконец, пора запускать двигатель. Мы задумали: если охранников будет трое, я пилотирую, а шестеро набрасываются. Справятся. Eсли народу будет больше, втроем — я, бортинженер и штурман — по крылу забираемся в кабину, закрываемся и взлетаем. Остальные с охраной останутся в грузовой кабине, по нашим расчетам, в воздухе стрелять побоятся.
А летчик афганский все не отстает. Будь что будет, взлетаем!
Старый товарищ бежать пособил
После обеда стали запускать вспомогательную силовую установку, которая приводит в движение двигатели. Запустили, подключили потребители. Вдруг ВСУ отключается — жарко, выше сорока, да еще высокогорье — больше тысячи метров. ВСУ перегрелась, автоматика ее выключила. Раз, второй, третий — не запускается. Надо подождать минут 20. Я вышел из самолета в тень, вдруг ко мне подбегает бортинженер и говорит, что все талибы ушли, в том числе и летчик. Смотрю, они уже возле вышки. Метров сто от самолета. На борту остались два автоматчика и переводчик безоружный. Талибы в здании скрылись, мы запускаем ВСУ, она заработала, а с нами только автоматчики в верхней кабине.
— Самый нервный момент?
— Да нет, всегда отнекаться можно было бы. Автоматчики же здесь, мы вроде бы под призором. Я командую: убирай рампу! И опять ВСУ вырубилась. Но, на счастье, расторопный бортинженер успел один двигатель запустить. От него остальные заработали, я уже бегу в кабину, уже все на своих местах. Вызываем вышку — разрешите, мол, порулить! — никто не отвечает. Молиться ушли. Давай выруливать. Тяга двигателей из-за высокогорья ниже. Тем временем я разворачиваюсь, мне докладывают, что наперерез несутся «Урал» и микроавтобус, на котором мы приехали. Я даю взлетный режим, с рулежки выскакиваю на полосу, а они уже под крылом… Секунды не хватило перекрыть нам рулежку.
Бежим, а скорость не растет, а полоса кончается… Но «Ил-76» очень хорошая машина, она и на двухсот двадцати может оторваться. Бортинженер механизацию выпустил, я с последних плит машину подорвал, и плавно так взлетели. Талибы стоят сзади и ничего не поняли. Внизу поплыли окопы, минные поля, и мы над пустыней пошли пылить.
Талибы спохватились: летим? Инженер показывает: сейчас, только круг сделаем. А сам убирает шасси, скорость разгоняет… Тут мне докладывают: талибы стрелять собрались. Загнал охранник патрон в ствол, инженера ударил прикладом… Я отправил на помощь, на пятидесяти метрах иду над землей, мне отвернуться нельзя, скорость 670 километров в час! Вижу: рожок летит от автомата. Я его сразу под себя. Потом автомат летит, я его под педали. И второй летит. Мы заранее приготовили каждый по веревке, знали, где лежат, связали талибов (кто у кого пленный?), второй пилот сел на место. Стали талибы дергаться, пришлось их дальше везти под прицелом автомата…
Так на пятидесяти метрах и шли, так локатор не берет. А топлива у нас было — хоть до Астрахани. Но мы шли не на север, где нас скорее всего стали бы искать, а на юг. Шли над пустыней и боялись, чтобы пакистанцы не сбили нас. Границу перевалили, поднялись на 300 метров и запросили пролет над Ираном.
Лучший экспромт — тот, что приготовлен заранее
Сотрудник авиакомпании, который нам возил продукты, по нашей заявке привез номера разрешений и номера рейсов самолетов компании, которые летали в Джалалабад по этой же трассе, четыре рейса в день. Радист связался через Стокгольм с фирмой «Трансавиа», Мунир был на дежурстве, он дал нам флайт-план, чтобы оповестить Иран, и ждет нас на связи. Eсли мы летим, Мунир вызывает полицию, наших дипломатов… Иранский диспетчер думал, что это обычный рейсовый самолет. Иначе они бы нас посадили. Но там уже было бы проще.
Мунира предупредили условным языком, что с нами трое пленных и два автомата у них. И еще договорились: если иранский диспетчер что-то заподозрит — сделать вид, что мы его просто не слышим. В авиации такое бывает. А если вдруг поднимут перехватчики, то мы включаем «СОС», как будто самолет «захвачен террористами» и следует туда-то. Всеми путями пробиваемся в Эмираты.
Шарджа. Почти что дома
Прилетели. Зарулили на стоянку, я в форточку выглядываю, ,а у меня борода, волосы такие — полицейские приняли за талиба.
— Что чувствовали?
— До того устали, что просто не верилось. Все ждали, что ракета догонит. А ведь истребитель шел за нами и все звал: «Ильюшин», ответьте!».
Мы еще на земле рассчитали, что если полетим со скоростью 600 км, а у него с подвесными баками — 900, да если он взлетит через 10 минут после нас, то догонит только через 25 минут.
Топлива в баках на 40 минут полета, то есть он не успевает вернуться. Не догоняет, значит. И еще, в нашу пользу, пятница, священный день…
— Вы могли бы убить ваших охранников, если бы это потребовалось ?
— Мы бы постарались без крови обойтись, оглоушить там как-то… Но если бы кто-то из них начал стрелять, тогда ответный огонь пришлось бы открыть.
— Как согласовали ваш вылет из Шарджи?
— Большие трения возникли. Захваченный самолет летит… Они нас допросили, культурно, вежливо. Приехал шеф полиции и, когда узнал, что мы — летчики, которые год сидели в Кандагаре, раза три переспросил. Формальности были соблюдены, но допросы были сокращены до минимума. А тут проскочила информация, что в Чечне воюют представители Эмиратов. Эмир очень обиделся. Пришлось вице-премьеру Игнатенко извиняться. В Шардже много работает афганцев, были слухи, что они попытаются блокировать дорогу в аэропорт, что теракт готовится. Нам запретили пользоваться телефонами в гостинице. Только позволили позвонить домой, но чтоб не говорили, в какой стране, в каком городе находимся…
Оказалось потом, что пока нам зубы заговаривали, в Абу-Даби шли серьезные переговоры. В частности, что делать с этими талибами, которых мы привезли. Встретил нас младший сын шейха, очень любезный товарищ, пригласил сфотографироваться на фоне портрета его отца. Потом сам проводил до трапа. Как говорят, впервые такое случилось.
— Когда вы почувствовали: все! Конец плену?
— Когда в Шардже зарулили на стоянку. Пусть, думаем, нас как угонщиков посадят в тюрьму, но мы уже будем знать свой срок.
— Что было с талибами?
— Полиция им сразу наручники и мордой об пол. Ну, мы их защищали: не трогайте, они нам ничего плохого не сделали. Двое из них у нас на крыше сидели в Кандагаре,, мы их чаем угощали. Они остались в Эмиратах. Была такая информация, что четверых, которые нас упустили, расстреляли сразу. Потом еще шестерых арестовали. Об этих троих была информация, что они вернулись в Кандагар. Но их там кончат все равно.
— Насчет информации о деятельности ГРУ, которая вас обидела. Могли ли быть какие-то шаги, о которых вы просто могли не знать? Вы же были в тюрьме?
— Конечно. Нам это не было смысла говорить. Мы же могли нечаянно разговорами выдать. Талибы на крыше сидят, а наши ребята, между нами говоря, временами до того откровенные становились… Поэтому не было смысла нас посвящать.
— Вы будете дальше летать. Eсть ли в этой истории какой-то урок, который вы вынесли?
— Я человек очень осторожный. Но в данном случае изменил своему правилу, надо было предусмотреть все заранее на тот случай, если перехватят: что делать-то? Надо было продумать.
— Что вы сейчас будете делать?
— Только обнимать внучку, жену и сыновей. Отдохну. Потом комиссию медицинскую надо пройти, УТО пройти, тренировку, тренажер, проверку знаний, продление свидетельства.
— А где ваш борт?
— Борт перегнали, даже при-, везли груз в Eкатеринбург неделю назад, и в Казани он стоит, должен летать.
— Вы будете летать тем же составом?
— Думаю, что нет.
***
фото: Владимир Шарпатов и губернатор Леонид Рокецкий;«Авиаторт», которым тюменские кондитеры угостили героя.