Мастер нашего времени
Часовщик Янош Антал появился в будочке у входа в горсад семь с лишним лет назад. «Уходят куда-то годы, кто-то в жизни оставляет след, знают все часовщика в горсаде, потому что таких, как он, больше нет», — написал Янош над окошком. Рядом его автофотопортрет: крупный мужчина в тельняшке, в темных очках и по-пиратски завязанной косынке, правая рука придерживает охотничье ружье, левая — патронташ. Под портретом слова — «Он непобедим». И еще: «Доверьтесь ему, и будут в порядке Ваши ходики»…
Такого, как он, действительно больше нет. Известен Янош не только тем, что восстанавливает часы, и не только своей необычной рекламой (например, в одном из объявлений в приложении «Тюмень» обещал льготы «людям с физическими недостатками и работникам налоговых служб»), но и тем известен он, что издает — на собственные, заработанные ремонтом деньги — газету «Последний призыв», написал и издал книгу «Возвращение блудного сына», участвовал в передачах областного радио и радиостанции «Диполь-Патруль».
Раньше Янош был летчиком. Но случай перевернул его жизнь и мировоззрение. «На моих глазах разбился друг, Володя Новоселов. Я видел, как упал самолет, побежал к нему… Увидел его, вдавленного в металл… Я был свидетелем этого. И, наверное, виновником — он заметил меня на дороге, спустился пониже… Я был одинок. Володя — симпатичный молодой человек. Куда деваются такие молодые люди, куда они уходят? Я пытался найти ответ, читал, читал… И не понял. Тогда я начал жить по Eвангелию и глубже проникать в его текст. И — получил ответы на все вопросы».
— Но как же вы стали часовщиком?
— Часовщиками не становятся. Тонкость этой работы сопряжена со способностями от рождения. Невозможно сделать ее руками комбайнера или сантехника. Мастерских часовых много — мастеров мало. Потому что надо чувствовать все эти мелкие детали. Eсли есть такая тонкость от рождения, человек может стать и взломщиком, например…
Вообще-то я с детства, нет-нет да что-нибудь чинил. И командира своего, того, что погиб, учил часы ремонтировать. В Винзилях мы, когда началась перестройка, открыли пункт по ремонту. Часы — это мое призвание. До этого, наверное, я просто ехал не в том поезде. Надо бы было, чтоб родители мне вовремя по голове настучали. Но летчик — романтика, детская мечта. Я осуществил свои мечты, а зря.
— Вы сами себе определяете рабочий день?
— Сам. Но я не могу не прийти на работу. Бывало, конечно, что не выходил — был в другом городе и не успевал, болел… Но всякий раз я казнил себя за это. Заставлял себя на следующий день работать с восьми утра — и такое наказание приносило мне радость.
Когда я работал под контролем, я мог сделать справку, прогулять. Зачастую думаю, что люди потому и ищут твердой руки, чтобы можно было убегать, прятаться, изворачиваться и делать по-своему. Eсли б я сейчас был на производстве, брал бы больничный и пропадал на охоте.
— Интересно, между прочим, что верующий человек ходит на охоту, убивает зверей и птиц…
— Многие люди заблуждаются: ты пошел стрелять, а сказано «Не убей». Однако в переводе с греческого эта заповедь звучит дословно как «Не отними душу». Птицы и звери — существа неодушевленные. Конечно, если человек убил лебедя — он убил. Уничтожил красоту. Застрелил песца или… крысу (норку?), чтобы украсить одежду, — тоже убил. Но другое дело — добывать, промышлять. Святые люди тоже промышляли. Хороший вопрос вы задали, и я вовремя на него ответил!
Хотя кришнаиты, к которым я никак не отношусь, считают, что человеческая душа переселяется в животных… Кришнаит не убьет и змею, потому что, может, это его бабушка. Вам это все далеко? Я в вашем возрасте о Христе и не думал…
— А сколько вам?
— Тридцать три, — Янош как будто даже сам удивлен.
Время от времени наш разговор прерывают. Хлоп окошко — перед Яношем появляются золотистые наручные часы. Раскрывает их, смотрит и объявляет цену.
— Дорого, — говорит клиентка.
— Чтобы их исправить, мне надо выточить одну детальку. На нее уйдет час, а час моей работы стоит 27 тысяч.
— А у меня день стоит тридцать тысяч…
— Кто на кого учился.
— Вы знаете, это часы не мои. Это меня попросила сделать девочка, детдомовская…
Янош думает. И оставляет часы:
— Сделаем детдомовской девочке.
Спрашиваю, как он придумывает рекламные тексты. А он говорит, что они у него всегда в запасе.
— Выдумывает старый русский. А я новый. Не в смысле такой-раз этакий, а мыслю по-новому. Чтобы приобрести что-то новое в жизни — раскрепощенным надо быть. «Доброе утро — это свободное утро», — говорит радио «Свобода». И это правильные слова. За свободу я и отдал свой голос на прошедших выборах. Я могу молиться, могу не ходить на партсобрания…
— А что, раньше на партсобраниях бывали?
— Перед выборами был. Хотел узнать, чем дышат коммунисты, что они собираются добавить к тем семидесяти годам. Эти люди хотели повторить то, что, может быть, не успели доделать.
Хотя Янош и «новый русский», но рожден он венгром. Закарпатским. Наряду с охотой и газетой у него еще две любови — фотография и, конечно, часы. В личном ассортименте восемь фотоаппаратов, от «Никона» до «Зенита». И четырнадцать наручных часов — ведущих фирм мира.
— Они показывают вечное, точное время. Я никогда не подвожу свои часы.
***
фото: