За пять минут до готовности
300 метров дороги, чугунная ограда, вертолетная площадка и косметическая отделка внутренних помещений — вот, собственно, и все, что осталось сделать строителям на сооружении областной детской больницы интенсивного лечения.
На все про все нужно 10 миллионов долларов (включая 5 миллионов долга перед подрядчиком — турецкой фирмой «Идил»). Остальное будут делать врачи. Eсли им купят оборудование. На оборудование потребуется еще 20 миллионов долларов.
Вообще контрактная стоимость объекта составляет 73.825.000 долларов. Финансирование предполагалось федеральное — 100 миллионов долларов должно было быть выделено по постановлению Совмина. Время шло, а деньги из столицы — нет.
Но больница строилась. Часть денег дали спонсоры: РАО «Газпром» (5 млн.), Лангепаснефтегаз (1,5 млн.), администрация Ханты-Мансийского АО (2 млн.), Мегионнефтегаз (0,5 млн.). Основная же нагрузка легла на областную администрацию, и та выкраивала валютные средства за счет 10-процентной квоты на нефть. В 1994 году квота была отменена, и деньги на завершение строительства приходится вытягивать из Москвы.
В марте этого года федеральные власти выделили 5 миллионов долларов (должны были 30). В октябре — еще 2,5 миллиона (в платежке было проставлено -10). Остальные деньги Семен Розенберг, генеральный директор дирекции по строительству больницы, возит с собой в папочке — обещаниями на бумаге. Там, в папочке — письмо министру экономики Eвгению Ясину и ответ его заместителя Якова Уринсона, подписи первого заместителя министра финансов Андрея Вавилова и премьера Виктора Черномырдина… А также фотографии — .вот Виктор Степанович в каске на строительстве объекта (правда, другого областного строительства под руководством Розенберга -завода готовых лекарственных средств) обещает дать деньги в полном объеме — и на строительство больницы тоже…
За последний год из-за безобразного финансирования турецкие строители дважды прекращали работу. И сегодня на стройке тишина.
— Какие чувства вы испытали, столкнувшись с задержкой выплат? — спрашиваю генерального директора стройки (с турецкой стороны) господина Алптекина Гюпенча.
— При господине Розенберге неудобно отвечать, — шутит. -Конечно, было трудно. Когда после большого перерыва нам дали 5 миллионов, пришлось переделать программу строительства. Мы обрадовались, вернули рабочих в надежде, что финансирование наладится. Но все повторилось. Сейчас господин Розенберг нашел еще 2,5 миллиона, спрашивает, возобновим ли мы работы. Хотелось бы каких-то гарантий…
— Ваша фирма имеет опыт работы в разных странах мира. Представляли ли вы, начиная работу в России, что встретитесь с такими трудностями?
— Нет. Похожие проблемы были в Аравии — но не из-за того, что денег нет, а просто были спорные вопросы.
— Был такой день, когда вы пожалели о том, что взялись за это дело?
— Ни разу не пожалели. Такое грандиозное строительство всегда сопряжено с некоторым риском.
До конца года нужно еще 7,5 миллиона долларов. С января будущего года — ежемесячно по 3 миллиона. В этом случае ничто не помешает сдать больницу в третьем квартале 1997 года.
…День был хмурым, акорпуса больницы — солнечными, желто-коричневыми. Семен Розенберг указывает на расчищенную площадку: здесь росли деревья, но им суждено было сгнить, поэтому их вырубили. «Мы сделаем отсыпку и посадим ягодный кустарник — малину, смородину, чтоб выздоравливающие дети гуляли и собирали ягоды… Проложим дорожки, построим беседки. Здесь будет стоянка для машин, а здесь вертолетная площадка», — показывает рукой. Все инженерные сети уже готовы, причем не временные, а постоянные (просто пока отключены -чтоб не платить лишние деньги). В подвале будут размещаться технические службы, а пока турецкие строители развернули там столярный цех — все оконные и дверные блоки в больнице изготовлены на месте. Во дворе налажено производство железобетонных конструкций. В этом смысле больница действительно уникальный объект.
Больница уникальна и в другом смысле. Во-первых, пациентами ее станут дети до 18 лет. Вообще-то по достижении 14 лет ребенок передается во взрослую поликлинику под наблюдение подросткового врача (если таковой имеется); точнее, не ребенок, конечно, а лишь выписка из его амбулаторной карты. Количество внимания к состоянию его здоровья резко снижается. А ведь в это время девушки начинают выходить замуж, а юноши — готовиться к армии. Своевременно и квалифицированно проведенная коррекция позволит избежать опасного развития перенесенных в детстве заболеваний, а также возникновения новых. Поэтому главный врач больницы Михаил Коган планирует охватить интенсивным лечением в своей будущей больнице и эту категорию — вчерашних детей.
Во-вторых, уникальность больницы именно в интенсивном лечении. Это не та интенсивная терапия, которой обычно подвергают особо тяжелых больных. Интенсивное лечение — это принцип, совершенно новый подход к медицинскому обслуживанию в стационаре.
— Как обычно говорят люди о своем пребывании в больнице? Что они в больнице л ежа л и, — говорит Михаил Коган. — В действительности это так и есть. Сколько часов в сутки пациенту отведено на лечение(осмотр врача, процедуры)? Ну максимум часа три. А остальное время он лежит.
Такая эксплуатация больничных коек (содержание которых обходится к тому же недешево) представляется неэффективной. Михаил Исаакович ссылается на опыт зарубежных коллег, особенно американцев, которые при всем (некоторые говорят — патологическом) внимании к своему здоровью не меньше любят считать деньги. Отсюда, из желания по максимуму использовать больничную кровать, и возникла вторая часть названия детской областной больницы.
Интенсивное лечение — это означает, что на одного пациента будет больше медсестер, чем в обычной больнице. Потому что в дефиците ухода (на что чаще всего жалуются пациенты российских клиник) и кроется причина того, что человек выздоравливает дольше, чем мог бы.
Интенсивное лечение — это рациональная организация медицинской помощи. Как на производстве: простоев не должно быть. Простои в больничном деле не выгодны ни государству, ни персоналу, ни пациентам (какая бы ни была расчудесная больница, а все равно хочется домой, это каждый знает).
Поэтому в областной детской больнице на 360 коек будет 18 операционных (для сравнения, в обычном стационаре такого же профиля в среднем одна операционная на сто коек) — и человек не будет неделями лежать в томительном ожидании очереди к операционному столу.
Поэтому послеоперационные палаты здесь будут разные: в зависимости от состояния больного (кому-то надо просто проснуться от наркоза, а кому-то предстоит долгая реабилитация).
Поэтому приезжающие на обследование дети будут жить в расположенной рядом гостинице, а не занимать койку в общей палате (койка в гостинице значительно дешевле, да и ребенку лучше). В гостинице же смогут жить и родители, особенно когда ребенок находится на лечении (общеизвестно, что в таком случае выздоровление происходит интенсивнее). В общем, все задумано так, чтобы врачебная помощь была эффективной не только с медицинской, но и с экономической точки зрения.
Конечно, немало придется потрудиться и руководству будущего стационара. Надо «сформировать потоки» так, чтобы процесс больничного производства шел без сбоев. Не менее важно, чтобы весь будущий персонал стал коллективом единомышленников. Больница еще не готова, а доктор Коган уже позаботился о подготовке будущих кадров на факультете усовершенствования врачей(базой которого станет областная детская больница). Eще необходимо, чтобы врачи в местных поликлиниках, под наблюдение которых будут выписываться маленькие пациенты, вышли из той же школы.
Eсть у детской клиники еще одна уникальная сторона. При вроде бы достаточном количестве педиатрических коек в области существует огромная потребность в специализированной помощи. До сих пор детей приходится отправлять на лечение в другие регионы или даже за рубеж (куда уходят, кстати, и немалые деньги). Эта высококвалифицированная специализированная медицинская помощь теперь будет оказываться и в Тюмени. Кардиохирургия и кардиоревматология, урология и нефрология, неврология и нейрохирургия, ортопедия, эндокринология, аллергология, гематология, заболевания желудочно-кишечного тракта, пороки развития новорожденных — такие профили предусмотрены в будущей детской клинике.
Конечно, для интенсивного лечения важны и бытовые условия. Иначе говоря — сервис. Проект больницы создан по европейским стандартам (с учетом наших СНИП). Палаты максимум двухместные, просторные. Подвесные потолки, красивая кафельная плитка, светильники, современное покрытие пола, хорошая сантехника — все эти «мелочи» и создадут больничный уют. Возможно, уже в этом году — если будут деньги (рмот-ри выше).
Для интенсивного лечения нужно и высококлассное оборудование, и полный достаток расходных материалов. Все это тоже будет, если будут деньги. Господин Розенберг надеется, что будут. Во всяком случае, по совету министерства финансов уже подана заявка в Минэкономики с просьбой зарезервировать на будущий год 24 миллиона долларов. Как раз на оборудование.
Бросать объект в такой стадии готовности — это больше, чем грех. Чтобы почти законченная больница вдруг перестала получать финансирование — такого нигде нет.
И в этом тоже ее уникальность.
P.S. В четверг Семен Розенберг вылетел в Москву — за очередной порцией обещанных денег.
***
фото: Так выглядит объект сегодня;Турецкие строители;Вид из больничного окна.