Доброе слово и кошке приятно
«Многие этим грешат. Вот Ф., который так сожалеет, что не сможет побывать на своих похоронах, не увидит множества венков и не услышит всех добрых слов в свой адрес».
(Из разговора)
Ф., конечно, исключение. Большинство из нас хотело бы слышать добрые слова, пока их можно слышать.
Тут мне на память приходит другая цитата: «Eсли бы мы сказали ему все это при жизни, кто знает, может, он был бы еще среди нас».
Остроумно, горько, парадоксально. Но я переверну парадокс: «Eсли б мы сказали ему все это при жизни, он умер бы еще раньше». Понимаете мою глубокую мысль? Она о форме, в которой принято воздавать человеку должное.
Недавно в зале мэрии чествовали Павла Иоанидиса. Мне Павел Александрович нравится, и я зашла в зал. Ведущая читала текст из папочки. С выражением. И с ошибками. Выступали дети с бледными от холода губами (зал плохо прогревается) -они как бы демонстрировали физическое здоровье, к которому вел своих учеников Иоанидис. Зачитали памятные адреса: от учителей, от физкультурников, от областной Думы, от администрации города… Хорошо, что Павел Александрович -человек ироничный.
Вы скажете: не надо придираться, так принято. Папочки, памятные адреса, поздравительные открытки, тосты, напутствия… Все равно же приятно! Да, а в открытке «С днем рождения’ дорогой маме не напишут: «Ценя Ваши заслуги передо мной и ваш огромный вклад в дело воспитания меня как личности…» И в официальной бумаге не повторят четверостишие от «Спецзаказа». Понимают — глупо. А наоборот — не глупо?
Время от времени на первой странице газеты — и вообще газеты, и нашей в частности — появляются поздравления с профессиональным праздником. Не столь интересен вопрос, кто их пишет (не тот, кто их подписывает). Интереснее, кто читает и с каким чувством. С гордостью, скептически или внутренне ежась? Или не читает вообще? Но вообразите, что к очередной дате поздравление не напечатано. Боюсь даже представить себе вытянутые от огорчения лица непоздравленных. Чего доброго, они еще потребуют в отместку выдать им задержанную заработную плату. Так что тут, наверное, не только традиция, но и тактика.
Традиция, когда дифирамбы поют начальникам, самим эти дифирамбы и заказавшим. Очень понимаю: ругают их публично — так хочется публичной же похвалы. Дайте голодному порцию добрых слов, пусть пережеванных, — не бойтесь, не выплюнет. В конце концов, ведь кормят этим самым рядовых работников! Хотя благодарственные письма по намеку («Мы вам помогли, а вы не догадались письмо в газету написать!») слегка попахивают шантажом.
Любопытно, что потом с этими письмами делают? Включают в годовые отчеты? Хранят и бережно перелистывают?
А впрочем, письмо — мелочь. Бывают целые мероприятия, подготовленные для себя любимого. Бывают публикации, не заказанные, а собственноручно написанные про себя любимого. Человеку невмоготу уже без похвалы. И ничего, что все вокруг понимают, чего похвала стоит.
Большие празднования тоже из этой серии. Вспомните — не так давно было — 50-летие области. Разве искреннее звучали тексты оттого, что их произносили знаменитые артисты? Они наспех выучили или впервые увидели эти тексты перед выходом на сцену. «Втулихую…» -выкрикнула очаровательная Татьяна Догилева, не разобрав, что в папочке написано: «В ту лихую годину…». А мы, тюменцы-именинцы, приняли ее «втулихую». И, сдается мне, еще примем. Eсть у нас маленькая слабость — любим себя ушами.
На торжественных встречах, где вообще-то много глупостей — или, скажем мягче, условностей, — одна присутствует неизменно. «Хочу выразить Вам, уважаемый…» «В свою очередь, хочу поздравить Вас…» Я не о Eльцине с Клинтоном, которые только так, кажется, и обречены общаться. В их устах все звучит естественно: хочу поздравить, хочу выразить… Хотеть-то хочут, но не могут, или могут, но только через переводчика.
А у нас, непрезидентов, по анекдоту: «Должен сказать, что котлеты удались на славу», -говорит гость хозяйке. «Ты что!
— толкает его сосед. — Их же есть невозможно!» — «А я разве сказал, что их можно есть? Я ДОЛЖEН сказать, что котлеты удались».
Такдавайте, давайте, давайте говорить друг другу комплименты! И при этом думать, что говорим.