Солдаты с нашего факультета
Окончание. Начало в № 2
1941 год, начало лета.
«…186-я стрелковая дивизия находилась в лагерях в Уральском военном округе, 13 июня 1941 года она получила директиву на срочное перемещение в Западный особый военный округ и сразу приступила к погрузке… Вечером 21 июня части дивизии прибыли на станцию Идрица и расположились вдоль бывшей советско-латвийской границы…
На третьи сутки с начала войны поступил приказ организовать оборону в районе Витебска. Но из-за бомбежки и неразберихи на железной дороге сосредоточение дивизии в указанном районе завершено не было…
4 июля части 186-й впервые столкнулись с противником и разгромили походную колонну немцев. Однако немцам удалось форсировать реку Западная Двина и захватить плацдарм. Моторизованный корпус противника сумел прорвать оборону дивизии и частично окружить ее. Вечером 9 июля окруженным частям удалось прорвать окружение в районе ст. Сиротино (Витебская область)…» (из Истории 186-й стрелковой Брестской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова дивизии).
От автора. Я ничего не перепутал? Нет. Это очередной сюжет очерка о преподавателях факультета журналистики моего выпуска (1960-1965), и без истории 186-й стрелковой мне не обойтись.
Коган
Борис Самуилович в 1940 году окончил Государственный институт журналистики в Свердловске и был призван в армию. Именно в эту дивизию. Как отмечено в его наградных листах, «в Красной армии с 1940 года. В отечественной войне с 22.6.41 г…» Следовательно, все, что сказано выше о 186-й сд, – это и о нем тоже.
«Мл. лейтенант Коган является одним из ветеранов 186 стрелковой дивизии. Служил в ней с 1940 года, в штабе дивизии с октября 1941-го. С первых дней Отечественной войны, состоя на службе в 238 стрелковом полку, тов. Коган проявил себя мужественным и смелым командиром, сумевшим в условиях двух вражеских окружений лета 1941 года вывезти всю секретную документацию полка. В боевых операциях сводной группы подполковника Попенко по овладению населенными пунктами Фролово и Иванова Гора ходил в атаку и в бою 4 сентября 1941 года вынес с поля боя, преследуемый немецкими автоматчиками, комиссара 238 полка тов. Матушкина, тяжело раненого в ноги, чем спас ему жизнь…» (из приказа о награждении медалью «За отвагу»).
О содержании секретных документов в приказе не разъясняется. Скорее всего, это списки состава дивизии, их ни вынести из окружения, ни сохранить не удалось. Уже после войны начальник штаба дивизии подполковник Манько утверждал, что отдал приказ закопать списки в районе хутора Жарки Суровикинского района. Списки так и не смогли найти — их пришлось восстанавливать по письмам родных в адрес полевой почты дивизии. А более-менее точно установить состав дивизии удалось только через 60 с лишним лет…
Четвертое отделение штаба дивизии (в ней с октября 1941 года служит младший лейтенант Коган, выпускник Свердловского института журналистики) отвечает и за точный учет боевых потерь, и за оформление наградных документов. То, что сегодня может рассказать нам о солдатах прошедшей, но не забытой войны…
Коротко о боевом пути 186-й Брестской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова стрелковой дивизии, в которой младший лейтенант Коган (а потом и старший лейтенант, и капитан) прошагал всю войну. Здесь и бои за город Орел (где дивизия за героизм награждена орденом Красного знамени). И операция «Багратион» (освобождение Белоруссии). И освобождение Бреста, Варшавы. В апреле сорок пятого 186-я форсирует оба рукава реки Одер — восточный и западный.
«…начальник отделения кадров отвечает за учет потерь, за пополнение стрелковых рот, батальонов и полков, за оформление наградных документов, которое происходит на самом плацдарме, под бомбами и обстрелом…» (Это те самые документы, которые мы получили возможность читать, когда открылись архивы Красной армии и Военно-Морского флота периода Великой Отечественной войны — но кто назовет нам имена тех, чьим почерком заполнены эти документы?)
А потом война закончилась. Капитан Коган вернулся в Свердловск. И, как написал в уже цитированном мною очерке Валентин Андреевич Шандра, «в 1946 году Борис Самуилович стал преподавателем кафедры теории и практики печати, а в 1949 году возглавил ее».
Тогда, мне думается, и складывались особенности уральской журналистской школы, тот практический уклон в профессию, жернова которой многие из нас испытали на собственной шкуре, что студенты иных журналистских классов (университетских, конечно!) отмечали в превосходной степени. Наша, не похожая на другие университеты программа, на первых курсах которой был выпуск учебных газет на предприятиях города, а на средних – многомесячная практика в средствах массовой информации по всему Советскому Союзу. Причем время практики выбиралось хитроумно – вторая половина весеннего семестра, чтобы студент, отработав в газете, например, «Молодой дальневосточник» (г. Хабаровск), добровольно продолжал свою практику почти до самого первосентябрьского звонка.
«Пример практической работы подавали и преподаватели, печатаясь в газетах и журналах. «В этом отношении, – я продолжаю цитировать Валентина Шандру, – лучшим примером для преподавателей и студентов все годы работы на факультете был Б.С., театральный критик, заслуженный работник культуры России, автор книг о театре и сотен статей, рецензий, телевизионных и радиопередач»… И хотя, как сокрушается Шандра, «научной степени, звания доцента Коган так и не получил, но это не мешало ему оставаться талантливым публицистом и глубоко уважаемым педагогом».
А кроме того, он был очень добрым человеком. До сих пор сохраняется картинка в памяти: Б.С. принимает зачет. Студент плавает и несет бог знает что. Но на лице преподавателя – глубокое внимание, он кивает в такт изрекаемому тексту, словно изо всех сил подталкивает утлое суденышко студенческих рассуждений к спасительной гавани зачета.
О разработанном им курсе «Публицистика Великой Отечественной войны» – отдельно. Начало шестидесятых годов. Казалось, что война уже ушла в прошлое. Давно перестали праздновать День Победы. Eще не появились «красные следопыты», годы до шествий с портретами фронтовиков, да и боевые награды вчерашние солдаты переставали носить. А отставной капитан Коган рассказывает нам о творчестве Константина Симонова, Петра Лидова, Бориса Горбатова, Михаила Шолохова. О тех, что прошли «с лейкой и блокнотом, а то и с пулеметом сквозь огонь и стужу…» Так совпало, что только в год нашего выпуска в страну снова вернулся День Победы и призыв: «Фронтовики, наденьте ордена».
Должен признаться, что, наверное, этот спецкурс сыграл решающую роль. В моем книжном шкафу в одном ряду стоит десяток книг о фронтовых судьбах, о подвигах сибиряков. А как правофланговый – сохранившийся со студенческих лет красный томик «Военной журналистики».
Александров
На последних курсах Чичиланов, о котором я рассказал в прошлый раз, все реже вспоминал, что он наш куратор. Как-то заглянул на танцульку в большой 50-й аудитории, на пятом этаже корпуса по улице 8 Марта, и сразу повернулся уходить. Сказал: «Что я вам – цербер, что ли?» Я проводил его до лестницы, а он рассказал одну историю из своего послевоенного студенчества. Все они тогда были молоды, двадцать с небольшим, а из развлечений в городе – разве что только кино. Но кинотеатров в Свердловске было мало, чтобы достать билеты, требовалась солдатская смекалка.
Собираясь в кино, жившие вместе фронтовики свои награды цепляли на гимнастерку кому-то одному. Этот товарищ подходил к кассе кинотеатра, медленно расстегивал шинель и небрежно распахивал ее. Блеск орденов и медалей гипнотизировал публику. Очередь расступалась, посланец покупал пачку билетов и торжественно удалялся.
Однако думаю, что Сергею Георгиевичу Александрову, который преподавал у нас сначала технику газеты, а на третьем курсе стал деканом, поддержка такого рода вряд ли потребовалась бы. В парадные дни он, ветеран 10-го гвардейского Уральско-Львовского танкового корпуса, мог украсить свой офицерский мундир двумя орденами Отечественной войны и двадцатью медалями.
Об этом корпусе, сформированном на Урале, из уральцев и прошедшем на уральских танках от Брянска до Праги, много сказано и написано. Одним из первых это сделал наш декан в книге «Добровольцы». Сергей Георгиевич пришел на факультет уже подполковником. А воевал он вместе с танковым корпусом, был военным корреспондентом корпусной газеты «Доброволец».
Вот несколько фрагментов из его наградных листов (три медали «За боевые заслуги», два ордена Отечественной войны, медали за Берлин и за Прагу…).
«…гвардии старший лейтенант Александров С.Г. в период боевых действий корпуса на Львовском направлении работал ответственным секретарем редакции. Выпуск ежедневной газеты был исключительно труден. Eжедневно совершались большие марши, частью по бездорожью или по простреливаемым участкам пути; редакция не раз была под минометным обстрелом и бомбежкой. Были случаи, когда дорога перехватывалась немцами. Газета набиралась и печаталась на коротких стоянках между маршами… Во время обстрела в районе села Перепелинки были ранены и выбыли в госпиталь наборщик и печатник… В этих трудных условиях с неполным составом редакции специальный корреспондент тов. Александров обеспечил ежедневный выпуск газеты, более оперативный и более высокого литературно-политического качества. В тех случаях, когда терялась связь с лит-сотрудниками, тов. Александров сам выезжал вперед.» (из наградного приказа от 8.09.44 г.)
«…в период Одерской операции корпуса тов. Александров постоянно находился в передовых частях, организуя материалы об опыте наиболее отличившихся воинов.»
«…гвардии капитан Александров во время Берлинско-Пражской операции корпуса проявил себя самоотверженным и смелым военным журналистом… Пренебрегая опасностью, подвергаясь бомбежке и обстрелу, добирался до действующих подразделений в боевые порядки танковых частей, на огневые позиции артиллеристов и минометчиков…» (из наградного листа от 13.06.45 г.)
До прихода в университет Сергей Георгиевич 30 лет работал в печати и еще почти два десятилетия преподавал на факультете. Он был инициатором и руководителем творческого коллектива, создавшего одну из первых в стране книг о земляках, Героях Советского Союза — «Золотые звезды свердловчан».
Так получилось, что в этом сборнике немало текстов, написанных студентами нашего факультета. Повезло и мне. Я был уже на пятом курсе, для работы над дипломом мне потребовалась командировка в Москву в Ленинскую библиотеку. Пришел в деканат. Сергей Георгиевич, весь в хлопотах о трудно складывающемся сборнике, попросил меня встретиться в Москве с героем-летчиком Василием Леонтьевым, уроженцем Свердловской области. Дал адрес и телефон.
Это был командир звена пикирующих бомбардировщиков Пе-2. «Счастливчик», – сказал он сам о себе. Четыре раза за войну его самолет сбивали, но Леонтьев каждый раз выходил к своим, возвращался в свою часть и продолжал летать. Я привез этот небольшой очерк, потом защитил свой диплом и уехал работать в Тюмень. Через два года в редакцию газеты «Тюменский комсомолец» пришел увесистый пакет, а в пакете большая книга «Золотые звезды свердловчан» с очерком о летчике Леонтьеве.
А на первых страницах книги –»Слово к читателю».
«О некоторых из героев этой книги, – писал Сергей Георгиевич, – вы узнаете впервые. Ибо подвиги их в силу тех или иных причин не были обнародованы в печати. Наша общественная редколлегия не считает свою работу законченной. Мы далеко не исключаем возможность, что удастся выявить новые и новые имена героев.»
Наш декан как в воду смотрел. Потребовалось выпускать второе и третье издания этой книги. А ровно через сорок лет после выхода в свет «Золотых звезд…» появился приказ министра обороны об открытии засекреченных военных архивов, и теперь уже мы по примеру наших учителей смогли продолжить поиск неизвестных до сей поры героев. Не обязательно с «золотыми звездами».
***
фото:
Валентина
Прекрасно!