Космический танк города Тюмени
На мемориале в Тиргартене, в самом центре Берлина неподалеку от рейхстага и Бранденбургских ворот, стоят два танка Т-34-76. Один из двух имеет мистическое отношение к Тюмени…
Через войны и революции
В январе 1927 года директор Тюменского краеведческого музея Павел Афанасьевич Россома-хин через газету «Красное знамя» обратился к тюменцам. «…Музей с благодарностью возьмет любую фотографию старой Тюмени (здания, улицы, процессии, крестные ходы, костюмированные представления и т. д.). Было бы очень желательным также иметь и образцы старых тюменских газет и описания различных обычаев, праздников, народных увеселений и загадочных колдовских историй».
Судьба самого Россомахина — сюжет для авантюрного романа. Он родился 1 декабря 1886 года в Тюмени. После смерти отца, мелкого почтового чиновника, мать бросила детей, и 14-летний Павел остался для четырех братишек и сестренок за старшего. «Жилось, — вспоминал он, — очень трудно. Стипендии, которую я получал в реальном училище, не хватало, и мне пришлось давать частные уроки. День проходил так: вставал в три-четыре часа утра, стряпал хлеб, готовил чай… с девяти до трех — занятия в училище, потом сразу на уроки до позднего вечера, а завтра то же самое.»
Одаренный и трудолюбивый юноша окончил в 1905 году Александровское реальное училище в Тюмени «первым учеником» и поступил безо всякой протекции в Академию художеств. Однако «существовавшие там консервативные порядки, — отмечал Россомахин, — мне не понравились, и я вернулся из Санкт-Петербурга в Тюмень, где устроился учителем — хотелось работать в народе и для народа. Дело наладил с ребятишками, сдружился. Преподавал им математику, родной язык, естествознание, рисование и гимнастику. В свободное время рисовал и изучал свой родной край. Эту страсть мне привили живописец Н.В. Кузьмин и директор реального училища И.Я. Словцов, с которым я работал в его музее».
Тогда же Россомахин «сошелся с политическими ссыльными, каковых здесь было предостаточно». Он вел среди крестьян антиправительственную пропаганду, критиковал в журнале «Сибирские вопросы» уездное чиновничество. За учителем следила полиция, его квартиру в Тюмени на улице Садовой (сейчас Дзержинского) обыскивали. От тюрьмы спасла… Первая мировая война (1914-1918).
Посчитав, что «интеллигенту стыдно сидеть в тылу, когда рабочие и крестьяне гибнут в окопах», Россомахин добровольно ушел на фронт.
По хранящемуся в Российском государственном военном архиве послужному списку Россомахина он «считался вольноопределяющимся 43-го Сибирского пехотного полка».
В дореволюционной России вольноопределяющимися назывались добровольно поступившие на военную службу лица с высшим или средним образованием и имеющие право сдать экзамены на первый офицерский чин. Им также позволялось иметь не казенное, а собственное обмундирование и обувь, сшитые на заказ, но обязательно из солдатского сукна. Видимым отличием вольноопределяющихся от простых солдат были погоны, которые обшивались витым бело-черно-оранжевым шнурком. В таких погонах Россомахин сфотографирован перед отправкой на войну.
Eго посылали в военное училище, но он всякий раз отказывался: «Должен нести все тяготы с народом». Пока хватало офицеров довоенной подготовки, командование считалось с этим принципом. Но после неудачных сражений 1915 года и огромных потерь среди офицерского состава Россомахина все же отправили в школу прапорщиков в грузинский город Телави.
Eго послужной список свидетельствует: «В марте 1916 года произведен в первый офицерский чин и назначен младшим офицером 218-го, а затем — 160-го запасных полков». 30 августа того же года прапорщик Россомахин (погоны с одним просветом и пятиконечной звездой) зачислен в 6-й Сибирский пехотный полк, где командовал пешими разведчиками и штурмовой ротой. За боевые отличия награжден Георгиевским крестом IV степени, орденами Св. Владимира IV степени, Св. Анны IV степени, Станислава III степени. Солдаты уважали своего командира: он не пил, не курил, не сквернословил… Не прятался в боях за спины подчиненных… После февральской революции 1917 года штабс-капитана Россомахина (пять звезд на погонах с просветом) избрали командиром полка.
Октябрьский переворот завершил развал русской армии. Одним из первых декретов новой власти -Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) и Совета народных комиссаров (СНК) стал подписанный 10 ноября 1917 года декрет «Об уничтожении сословий и гражданских чинов», который отменял прежнюю структуру общества и упразднял все военные и гражданские ордена, медали и другие знаки отличия.
Оружие, боеприпасы и военное имущество продавались, деньги делились, и — по домам. Из сорока с лишним командиров полков Западного фронта только Россомахин вывез тремя эшелонами личный состав с вооружением в Пензу. «Там, -вспоминал он, — на меня смотрели как на больного — сохранить такое богатство. А я по-другому не мог, как же — народный учитель».
Неслучайно именно его отправили к Ленину делегатом 1-го Сибирского корпуса рассказать о реальном положении на фронте. Воспоминания Россомахина о встрече с «вождем мирового пролетариата» не публиковались по идеологическим соображениям. По утверждению боевого офицера, его собеседник, которого партийно-государственная пропаганда считала выдающимся военным организатором, «оказался плохим знатоком военного дела: не знал, что двух эшелонов Красной гвардии недостаточно, чтобы заполнить бреши на фронте…»
Ленин очень подробно расспрашивал Россомахина о настроениях в армии. Сказал, что партии пришлось воспользоваться частично элементами, чуждыми пролетариату, проще говоря, уголовниками, иначе «нам не удалось бы восстание, однако мы постепенно очистимся от них». В конце беседы Ленин рекомендовал «обязательно побывать у военного комиссара Подвойского, так как тот затевает относительно регулярной армии. Сходите к нему, он хорошо говорит.»
Но Россомахин в мае 1918 года предпочел уехать в Тюмень. Хотел учительствовать, а тут — восстание чехословацкого корпуса военнопленных: так в Сибири началась гражданская война. Когда 20 июля белые вошли в Тюмень, то составили список «сочувствующих красным» — в их числе оказался и Россомахин. От расстрела его спасло «ходатайство учительского союза и жителей Тюмени». Eго сослуживец полковник Дмитриев дал письменное поручительство: «Знаю Павла Афанасьевича как честного человека, а честного человека за убеждения расстреливать нельзя».
Выйдя из тюрьмы, Россомахин занялся созданием городского краеведческого музея. Бывая в деревнях, выступал против насильственной мобилизации. Перед отступлением из Тюмени колчаковцы вновь хотели с ним расправиться, но ученики спрятали своего учителя в погреб. Когда 8 августа 1919 года Тюмень заняли красные, то назначили бывшего штабс-капитана, не спрашивая его согласия, командиром батальона 6-го крепостного полка. Такие подразделения формировались из перебежчиков и дезертиров. Обе армии — красная и белая, состояли в основном из мобилизованных крестьян, которые иногда по нескольку раз переходили из одного войска в другое.
Ленин 9 июня 1919 года приказал Реввоенсовету Восточного фронта: «Мобилизуйте в прифронтовой полосе поголовно от 18 до 45 лет, ставьте им задачей взятие ближайших больших заводов вроде Мотовилихи, обещая отпустить, когда возьмут их, ставя по два и три человека на одну винтовку». Поэтому крепостные полки использовались «красными» в Сибири в качестве штрафных частей для прорыва белой обороны и расходовались полностью в одном-двух боестолкновениях.
После разгрома колчаковщины в феврале 1920 года Россомахина освободили от военной службы по болезни, и он возвратился в Тюмень. Здесь его избрали в уездный ревком, где он заведовал одновременно отделами народного образования, здравоохранения, финансов, разрабатывал школьные программы и редактировал местную газету «Известия». За публикацию статей о пьянстве и мздоимстве партийных работников и чекистов Россомахина арестовали, предъявив обвинение «в контрреволюции путем печати». «Трое суток, — вспоминал он, — просидел в подвале Тюменской ЧК, пилил дрова и ел селедку».
Стычки с местным начальством наскучили Россомахину: в августе 1920-го уехал на Всероссийский съезд учителей в Москву и там уже добровольно вступил в Красную Армию. Eму поручили сформировать из воронежских крестьян 1-й образцовый полк, который гонял по Украине разрозненные отряды атамана Махно. Председатель Реввоенсовета республики Троцкий, инспектируя этот полк, не сдержал восторга: «С начала революции не видел таких дисциплинированных, сознательных и непьющих бойцов».
Для мечтавших о «мировой революции» большевиков границы возникших на развалах Российской империи «суверенных государств», таких как Азербайджан, Армения и Грузия, не являлись неодолимым препятствием. Направленный полпредом Советской России в Тифлис (Тбилиси) С.М. Киров устроил там «народное восстание», создал «правительство», которое сразу же обратилось за помощью к революционному северному соседу. По перевалам через Кавказский хребет в Грузию был направлен 272-й стрелковый полк 91-й бригады 31-й дивизии. Командовать этим полком назначили Россомахина. За разгром отрядов грузинских националистов и взятие Нового Афона его наградили орденом Красного Знамени (знак ордена 8189). При несомненных военных способностях — при штурме хорошо укрепленной Новоафонской крепости полк Россомахина потерял семь бойцов убитыми и 19 ранеными — командиру-орденоносцу выдали путевку для учебы в академии Генштаба. Но он упросил Реввоенсовет фронта отправить его в распоряжение помглавкома по Сибири В.И. Шорина -хотелось ближе к дому.
Очередное возвращение в Тюмень совпало с Западно-Сибирским крестьянским восстанием против продразверстки. Бывший народный учитель возглавил части особого назначения Тюменской губернии. Протесты Россомахина против массовых бессудных расстрелов повстанцев не нравились губкомовской верхушке, и после подавления восстания его вычистили из коммунистической партии как «выходца из мелкобуржуазной среды» и гоняли с должности на должность — одно время он исполнял до 33 обязанностей! Наконец, в 1927 году Павла Афанасьевича назначили директором окружного краеведческого музея (тогда Тюмень на правах округа входила в состав Уральской области с центром в Свердловске).
Продолжение следует…
***
фото: