Прогресс приходит с грохотом

Северо-западный угол перекрестка улиц Республики и Семакова стал предметом ожесточенных дискуссий и даже судебных процессов.

Судьбы памятников и «советский модерн»

Впрочем, читатель, конечно, давно в курсе дела. Осенью 2021 года «Мостострой-11» приступил к разборке бывшего главного учебного корпуса Тюменского госуниверситета. Началась расчистка строительной площадки, на которой предстояло возвести новое здание.

Стоит напомнить, что старый корпус был построен в 1963 году на том месте (см. снимок, предоставленный редакции Тюменским госархивом и датированный последней третью XIX века). Со слов Сергея Кубочкина, в позапрошлом веке тут размещалась усадьба тюменского купца Гилева. Вот она на архивном снимке — слева. А прямо перед нами в центре -белое двухэтажное здание, то самое уездное училище, из-за сноса которого и началось судебное разбирательство, инициированное Дмитрием Велижаниным.

Мы не станем касаться судебного процесса, тем более что суд уже высказался по этому поводу. Обломки снесенного училища отправлены на свалку, оставив в душах любителей-краеведов раны, которые заживут нескоро.

Мы о том здании, которого на снимке XIX века нет. О бывшем учебном корпусе, построенном, как я уже сказал, еще примерно через сто лет. В 1963 году. И понятно, что оно несло на себе отпечаток уже совершенно другой эпохи. Архитектурный стиль которого архитектор Феликс Новиков определил (возможно, с иронией) как «советский модерн».

Но отступим еще немного назад. Всего-то на неполное десятилетие.

В середине пятидесятых годов двадцатого века было опубликовано совместное постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР, посвященное борьбе с архитектурными излишествами. Документ занял всю первую полосу газеты «Правда» от 10 ноября 1955 г., поэтому будем кратки. Запрещались всякие архитектурные излишества и всякое украшательство: колонны, пилястры, эркеры, аркады и тому подобное.

Впрочем, желающие могут сейчас обойти здание, расположенное в Тюмени по адресу ул. Володарского, 45, где был областной комитет партии, а сейчас размещается правительство Тюменской области. Полная иллюстрация того, что осуждалось в том самом совместном постановлении. Просто это здание построить успели. А учебный корпус тюменского пединститута строился позже, когда с самой высокой трибуны уже было сказано: «строить быстро и дешево — это хорошо». Наступило время «черемушек», «панелей» и тому подобного.

Я ничуть не иронизирую. В стране не хватало жилья. Проблему надо было решать. В этом же экономном, аскетическом стиле оно строилось. В том числе и бывшая тюменская альма-матер. Вот его уголочек на снимке из «Тюменского курьера» от 19 августа 2021 года. Не удивляйтесь — фасад точно такой же. А стены? «В забирку», как скажет мне немного погодя человек, которому пришлось разбирать старое здание и придется построить новое. Это Николай Руссу, руководитель компании «Мостострой-11».

Автор учился в другом университете и то с грустью смотрел, как экскаваторы разбивали старый корпус. В нем учились и выучились по меньшей мере три поколения тюменцев — им, понятно, больнее, чем мне. Да еще началась стройка посреди города, механизмы, машины, бурение. Недовольства хватает.

Да еще снесенное (подчеркнем: согласно проекту строительства!) здание бывшего уездного училища — поглядите, как оно красовалось среди окружающих строений полтора века тому назад.

Разве не было осуждающих взглядов, которые скрещивались на начавшейся стройке, как зенитные прожектора на летящем над городом бомбардировщике?..

Заинтересованный монолог

И как себя чувствует тот парень, на бомбардировщике? А может, это вовсе пассажирский лайнер?

— Итак, снос культурного памятника… А еще какие-то сюрпризы, которые может скрывать земля, культурный слой. Ваши мостовики, работающие в городских кварталах, как говорится, наступают на чьи-то мозоли? — эти вопросы я адресую Николаю Руссу.

— Я давно в стройке и хочу сказать, что раньше было проще работать. Было полное право заказчика принимать решения. Согласование — проектный институт и никого более. Сегодня: коррупционная составляющая, главэкспертиза, заказчик и куча других организаций, которые не способствуют ускорению строительства. А нас все время ругают за то, что выработка в России ниже, чем в других странах? Наши люди работали в Германии, когда мне сказали: стоимость куба бетона в буровых оболочках у них ниже, чем у нас. Я удивился, а потом задал пару вопросов: какой контроль осуществляется при бурении оболочек в Германии? Контроль при бурении оболочек в Германии не осуществляется. Контролируется весь объект. Гарантия? Репутация компании является достаточной, чтобы пооперационно не вызывать контролера. А мы пробурили оболочку, вызываем строительный контроль.

Он один, объектов много, проверить, отследить. Потом он должен принять укладку бетона. И так восемь часов уходит на ожидание и на приемку… Производительность тут же упала на те же восемь часов. И таких операций множество.

Мне повезло. Я знаю очень небольшое количество людей, которые позволяли себе творить брак. Зато я знаком с такими людьми, которые построили уникальные объекты — мосты через Керченский пролив и через Босфор, олимпийские объекты… Это люди, которые работали всю жизнь на стройке -честно и добросовестно.

— Они сами являются гарантами качества?

— Совершенно верно. Я говорю: «Мостострою-11» сорок пять лет. Мы не сорвали ни одного контракта. Конечно, человеческий фактор всегда есть — машину не помыли, мы за это отвечаем. Но мы ни разу не нарушили финансовых обязательств. Мы ни разу не сорвали срок. Ни разу не просрочили кредит. В чем нас нужно проверять? Наш внутренний контроль гораздо выше, чем внешний, который нас проверяет. Сегодня куча людей, которые могли бы приносить пользу народному хозяйству — охранники, проверяющие. Да, заводы закрылись, но все равно еще много мест, где можно свои знания и силы приложить.

Без шума стройки не бывает

Когда мы что-то строим, то -шум, децибелы… Строить в городе — это всегда проблемно, но мы стараемся соблюсти культуру… Нас приглашают работать от Дальнего Востока до Калининграда и от Салехарда до Краснодара. Мы имеем объемы работ и имеем приглашения участвовать в конкурсе.

Взгляд со стороны

Мой приятель строил дачу на своем участке. Выбрал место. Но там уже росли яблони, вишни что-то еще. И даже кедр высотой четыре метра. Позвал двух парней и в течение одного рабочего дня пересадил все, что могло оказаться на стройплощадке. И я подумал: есть университет, у него есть исторический факультет, есть археологи. Ребята, вы собираетесь строить? Прощупайте всю площадку, скажите: есть там что-то или нет… Смешно? Наивно? Николай Руссу отвечает моим мыслям:

— Стройка подразумевает чистую территорию, строитель должен выйти и построить объект. Он отвечает только за стройку. А мы? Переносим коммуникации: газ, электроэнергию, ЛЭП, какие-то здания, захоронения, и мы за все это несем ответственность.

Этот дом — памятник культурного наследия? Но эксплуатации никакой, содержания никакого. Дом потихоньку разрушается… Надо или перенести его, если он музейная ценность, или сфотографировать, снести и построить на этом месте нужный для всех объект. Или — есть культурный слой. А почему вспоминаем о нем только тогда, когда на это место приходят строители? Вот мы сносим историческое здание. Но туда нельзя было поставить новое оборудование. Там даже пожарные выходы не соответствовали сегодняшним нормативам.

Вместо заключения

Наверняка найдутся желающие оспорить те или иные максимы Николая Александровича. Но посмотрите внимательно на снимок, который нам любезно предоставили в госархиве. Из опознаваемых объектов мы увидим всего лишь церковь Михаила Архангела вдалеке. А всего-то полтора века прошло. Наверное, его сохраняли, и даже в богоборческие времена сохранили. Eсть над чем подумать, правда? И какой отсюда следует вывод? Это каждый из нас решает сам.

Жизнь чему-либо может продлить только любовь и память.

***
фото: Тюмень — полтора века назад;;;ТюмГУ в августе 2021 года;Николай Руссу.;;Стройка, наши дни

Поделиться ссылкой: