Никто не пишет о поездах, которые не опаздывают
Жерар Нико, который в субботу был гостем «Курьера», представляет в России газету «Le Figaro». Несмотря на несерьезное, в глазах российского читателя, название, «Фигаро» является одним из авторитетных средств массовой информации Франции. По старой советской классификации относится к изданиям консервативного толка.
Дипкурьер
Жерар Нико не впервые а нашей стране, Охотнее всего он посещает российскую глубинку, которая для большинства французских читателей, склонных отождествлять Москву с остальной Россией, как бы не существует вовсе. Жерар Нико считает, что Москва — это не только не вся Россия, но и совсем не Россия, и доставлять мнение о процессах, происходящих в России, по событиям на московских улицах и беседам в кабинетах Москвы, большая ошибка.
— Жерар, в последнее время иностранные корреспонденты что-то перестали посещать ‘Тюмень. Видимо, они так и не дождались обещанных ими забастовок нефтяников, которые должны были «потрясти Россию»?
— Никто не хочет писать о поездах, которые приходят вовремя. Моему шефу в газете довольно трудно объяснить, почему я сюда стремлюсь. Я же считаю, что здесь очень важный регион, где сосредоточены очень большие богатства. Но главный редактор больше занимается большой политикой: Хасбулатов, Руцкой, Гайдар… А я интересуюсь жизнью регионов — Тюмень, Сахалин, Алтай, Нижний Новгород.
— Зато вы из глубинки можете писать более свободно, например, что по улицам Тюмени до сих пор бродят медведи.
— Мир стремительно уменьшается, и ты всегда рискуешь наскочить на француза, который только что вернулся из Тюмени и который скажет: что ты там такое плетешь? Опомнись! Я пишу о Тюмени, о которой уже кое-что знают во Франции. А когда я пишу о Ханты-Мансийске, то стараюсь вызвать интерес к этому региону у деловых кругов.
— Сегодня вас привели сюда выборы. Хотите показаться пророком?
— Нет. Но я вижу, что в русской провинции по этому поводу не горячатся.
— У нас и у вас разные подходы к выборам. Вы и здесь, и у себя освещаете избирательную кампанию, а мы — в ней участвуем. Быть может, потому, что вы твердо знаете: независимо от результатов голосования вы наутро проснетесь в той же самой стране…
— Недавно на выборах в Национальное собрание Франции левые проиграли. Теперь мы имеем правое правительство и президента-социалиста. Но политика страны от этого не переменилась. Только ускорился процесс приватизации. Об опасности проснуться в другой стране, как вы говорите, я думал после выборов 1981 года, когда блок коммунистов и социалистов победил и привел к власти Миттерана, Два года политика была социалистической. В итоге сократилось производство, упал франк… И Миттеран сказал: хватит, сменил правительство, премьер-министра и взял команду людей из Высшей национальной школы администрации. Они — не левые, не правые, а просто выпускники школы администрации. Что касается России, скажу коротко: я — оптимист. Главное богатство России — ее народ и ее уровень культуры, который очень высок по сравнению с остальным миром. Я не могу назвать дату, когда закончатся ваши испытания, но уверен, что результат будет очень хороший. И это случится быстрее, чем вы думаете.
— В представлении российского читателя Фигаро — плут, обманщик и хват. Почему же «Le Figaro» — Фигаро?
— Раньше у нашей газеты был эпиграф из Бомарше. Eго можно перевести примерно так: «Eсли не побранишь, то и не похвалишь». «Фигаро» — Фигаро отрицает застывший порядок вещей.