Эхо непрошедшей войны
Триста утомительных километров- от Тюмени до Eкатеринбурга уже позади. Наша синяя «газелька», пристроившись в хвост к головной «волге», петляет по улицам Eкатеринбурга. Пешеходы долгим внимательным и каким-то очень тревожным взглядом провожают нашу машину. На лобовом стекле «газели» белеет листок с надписью: «Тюмень — раненым солдатам». Мы везем гуманитарный груз в военные госпитали Eкатеринбурга.
Гуманитарная помощь собрана всего за две недели. По заявкам, полученным из госпиталей, городским комитетом по социальной защите населения на средства, выделенные администрацией Тюмени, закуплены необходимые раненым лекарственные средства — антибиотики, болеутоляющие, седативные препараты — на сумму около 33 тысяч рублей. Несколько сотен одноразовых шприцев, систем переливания крови принесены представителями АО «Тюменьнефтегаз» и Западно-Сибирского научно-аналитического центра. Свои сбережения вложили сотрудники орготдела и информационно-аналитического управления администрации области, по 250 рублей внесли все работники комитета по соцзащите. Eсть и личные пожертвования: от нескольких предпринимателей, от учеников 9 «в» класса средней школы № 62. Персональную посылку подготовила к отправке в госпиталь семья Сосниных. Гуманитарный груз разделен на две партии. Первая предназначается для госпиталя МВД РФ в/ч 3055, вторая — для 354-го окружного военного клинического госпиталя. В госпиталь МВД городской комитет по социальной защите населения приезжает с благотворительной миссией уже второй раз — в ноябре 1999 года сюда привозили медикаменты и новогодние подарки раненым.
Госпиталь МВД расположен в пригороде Eкатеринбурга — на Широкой речке. На окошке проходной наклеено объявление: «В госпитале карантин. Посещение больных запрещено». Ждем: пустят — не пустят. После переговоров «на высшем уровне» для тюменской делегации делают исключение, и дежурный солдатик на проходной открывает нам тяжелые, давно покрашенные серо-зеленой краской железные ворота госпиталя.
Больничный двор не оправдал моих ожиданий — сосновый бор виднеется лишь вдалеке, а рядом с корпусом из сугробов торчат хрупкие, видимо, недавно посаженные, деревца — то ли яблони, то ли березки. Мимо заснеженной спортивной площадки подъезжаем к парадному входу. Нас встречает группа солдат в камуфляжной форме с эмблемой ящерицы на рукаве (ящерица — символ Уральского округа внутренних войск). Пока идет разгрузка, нас с дороги приглашают отобедать в солдатскую столовую. После обеда водитель нашей «волги» Сергей скажет: «Везде бы так кормили!»
О раненых и их ранениях здесь говорят осторожно -все-таки госпиталь относится к системе министерства внутренних дел, но о самом госпитале рассказывают охотно. Сейчас здесь загрузка почти полная — 365 человек, но, если, не дай бог, война, госпиталь может принять в два раза больше пациентов. Дополнительно больных могут разместить, например, в библиотеке, в кабинетах начмеда, старшей медсестры… Военным не привыкать к спартанским условиям.
Раненых, доставленных из Чечни, в госпитале около 80, но это число непостоянно — кто-то выписывается, кого-то привозят. Недавно «чеченцев» было 180. «Чистых» тюменцев — проживающих в самом городе — среди них нетникого. По спискам вначале с трудом удалось отыскать одного сургутянина — ефрейтора Андрея Слободяника. Он поступил сюда 12 января из Моздока с ожогом правой половины головы и уха, его ранение считается легким.
Андрей вспомнил, что в соседнем отделении тоже лежит какой-то тюменский парень, и ушел позвать его. Вскоре вереницей, по два-три человека, потянулись солдатики — все они оказались «тюменцы» — из дальних и ближних районов и городов области. Вначале мы спрашивали: откуда — но, когда один из них ответил: «Не помню», — перестали. (Тот парень потом признался, что он из Ульяновска). Сумочки с подарками по-разному укомплектовывались — кому-то досталось вместо крема для бритья мыло, а кому-то вместо расчески — вафельное полотенце. Один парнишка вернулся; «Можно мне другую взять?» — спрашивает. «Тебе сигарет не хватило? — веселясь, предположила я, некурящая. «Нет, — говорит, — у меня здесь сгущенки нет».
Мне сразу стало как-то не по себе: они ведь по сути — совсем еще мальчишки. Худые, нескладные, да и лица совсем юные — в госпитале МВД лежат в основном солдаты срочной службы. Ну, может, им лет по двадцать, хотя некоторые выглядят так, что по росту и весу тянут на семиклассника. А в глазах уже ни капли радости. Принимая подарки, лишь опускают голову, еле слышно говорят: «Спасибо!» — и тихо уходят. И это — «легкие» раненые, не «тяжелые», не болезнью, похоже, они истощены. Какая-то непонятная тоска и даже вина в их глазах. Но — почему? За что?..
Уже в машине, по пути в другой госпиталь, я пыталась ответить себе на эти вопросы, но не смогла. Надеялась, что многое прояснит личная встреча с кем-то из раненых солдат…
(Продолжение следует)
***
фото: