«Спасибо, Гринев!
Отставной полковник Федор Гринев до сих пор отмечает в ряду знаменитых военных дат еще один день — 22 августа.
— 22 августа 1942 года я был в Сталинграде. В этот день враг нанес массированный удар по городу. Откуда у него только силы брались — по 500-600 боевых вылетов. Сталинград горел. Горела Волга, вода горела — по ней плыла нефть из разбитых емкостей. А мне полковник Житнев накануне поставил задачу: в семидесяти километрах ниже по реке затонула баржа с танками, танки поднять, перегрузить и доставить в район Сталинграда, к Красноармейску…
К ночи мы пригнали танки к Волге. Переправы нет, все горит. Нашли баржу, соорудили из бензиновых бочек паром и стали переправлять по одному танку с левого берега на правый. А «юнкерсы» эшелонами ходят у нас над головами и вода перемешана с огнем и свинцом. Взрывы, пулеметные очереди… Ночь превратилась в день, потому что противник развешивал над водой осветительные ракеты и они светили, как театральные люстры.
А рядом с нами переправлялась через Волгу дивизия Родимцева, которой пришлось оборонять Сталинград. Под бомбами, под пулеметным огнем, на чем придется…
Когда я переправлял очередной танк, увидел, что от правого берега в нашу сторону отчалил теплоход. Наверху — белый флаг с красным крестом. Мы хорошо видели, что теплоход забит детьми. Потом узнали, что это были воспитанники детских домов и что было их три тысячи. Мы хорошо видели детей. Я знаю, что их хорошо видели и пилоты «юнкерсов», которые начали бросать бомбы и открыли пулеметный огонь. Я видел, как теплоход получил пробоину и начал погружаться. Я видел, как белые детские панамки плыли по реке среди горящих островков нефти. И я даже не почувствовал осколков, которые ударили по нашему плоту, посекли мою шинель, пробили сапог и поранили ногу…
Танки мы переправили все. Они пришли на передний край и заняли оборону. И я доложил полковнику Житневу, что приказ выполнен. Он расцеловал меня и сказал: «Спасибо, Гринев!».
Полковник-танкист в отставке Федор Гринев живет в Тюмени. Он хорошо помнит всех своих боевых товарищей и «дом родной» — танк Т-34. Сегодня, по его словам, сталинградцев в городе остались единицы. А там только тюменцев воевало тысяч двести. А фотографию для газеты Гринев не дал. Так и сказал, как отрезал: «Не дам!».